Поцелуй меня, лжец (Новелла) | Экстра 4. Глава 8.1
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграм https://t.me/wsllover
Утро едва занялось, а Спенсер уже был на ногах. Помня о вчерашнем обещании, он проснулся ни свет ни заря и теперь деловито сновал по комнате, собираясь в гости. Ёну с любопытством наблюдал за этой суетой — мальчик то и дело нырял в свои сокровища, выискивая самые любимые игрушки, чтобы забрать их с собой.
— Спенс, ты так ждешь этой встречи? — с теплой улыбкой спросил Ёну.
Услышав ласковый голос, Спенсер энергично закивал, не отрываясь от сборов:
— Ага! Пит — он очень крутой, а Сесиль красивая. А пудинг, который делает Джо, очень вкусный!
«Сын и дочь?» — только успел подумать Ёну, пытаясь составить картину семьи, как в разговор внезапно вмешался Кит.
— Не пойми неправильно. У этого придурка только два сына.
— Сесиль красивая! — тут же возмущенно выкрикнул Спенсер, не желая сдавать позиции.
Он тут же залился краской и добавил:
— Сесиль даже показала мне свой писюн. У неё он тоже очень красивый!
Ёну и Кит одновременно замолчали. Первым тишину нарушил Кит.
— Спенс, у девочек нет писюнов.
Спенсер, ничего не понимая, растерянно захлопал глазами. Глядя на эту наивную реакцию, Кит пробормотал себе под нос:
— Кажется, пора заняться половым воспитанием Спенсера.
— Да, верно. Самое время объяснить. Иначе потом проблем не оберешься, — с готовностью поддакнул стоявший рядом Ёну.
Услышав это, Кит резко повернул голову и посмотрел на него. Но Ёну, совершенно не улавливая подоплеки и двойного дна в своих словах, лишь с недоумением посмотрел на него в ответ, открыто и честно.
Кит тяжело вздохнул, вновь испытывая уже знакомое разочарование. В очередной раз мысленно приказав себе не торопить события, он отвернулся и шагнул к ребенку.
— Спенс, хватит копаться в игрушках, пора одеваться. Ты не можешь увезти с собой всю комнату.
Тон Кита смягчился, и он добавил утешающе:
— В том доме ведь тоже полно игрушек, забыл? Давай так: чтобы ничего не потерять, возьмем только две. Идет?
Малыш, не в силах сделать такой сложный выбор, в нерешительности оглядывался по сторонам. Не теряя времени, Кит подхватил стопку одежды, которую горничная заранее оставила на столе, и принялся переодевать сына. Ёну молча наблюдал за процессом.
Поддерживая с ребенком ленивую беседу и отвечая на его бессвязный лепет, Кит ловко стянул с него пижамную рубашку.
Отвечая на бессвязную болтовню Спенсера, Кит стянул с него рубашку.
Спенсер послушно вскинул обе руки вверх, позволяя снять старое и надеть свежий верх. Когда очередь дошла до брюк, Кит одной рукой приобнял мальчика для равновесия, а другой расстегнул молнию и потянул штанишки вниз. Было видно, что этот ритуал отработан у них до автоматизма — Спенсер двигался в идеальном ритме с отцом.
Спенсер высоко задрал правую ногу. Кит натянул одну штанину и тут же скомандовал:
На этот раз так же четко поднялась левая нога. Кит продел вторую штанину, подтянул брюки за пояс, поправил их и застегнул молнию. Следом пошли носки, ботинки и финальный штрих — обувь на липучках. Всё было сделано безупречно.
Наблюдая за этой сценой, Ёну поймал себя на невольном восхищении. До самого конца Кит проделывал все манипуляции одной рукой. Вся процедура заняла от силы минут пять.
Тот Кит, которого он помнил, был бесконечно далек от идиллии семейного очага и воспитания детей. Кто бы мог вообразить, что человек, прежде прожигавший жизнь и менявший любовниц как перчатки, способен на столь разительную перемену?
Почувствовав на себе пристальное внимание, Кит обернулся. Их взгляды встретились раньше, чем Ёну успел отвести глаза, и краска мгновенно залила его лицо. Заметив, что Ёну пойман с поличным и смущен до корней волос, Кит усмехнулся:
От этой улыбки Ёну снова застыл как вкопанный. Сердце заколотилось так бешено, что мысли спутались в клубок. Глядя на остолбеневшего мужа, Кит ухмыльнулся сильнее.
— Ёну, твои феромоны сейчас такие сильные... У меня едва не начинается гон.
К Ёну мгновенно вернулся рассудок. В тот же миг он в ужасе прикрыл рот ладонями, словно пытаясь физически сдержать своё смущение.
— Я... э-э... пойду собираться...
Он уже схватился за ручку двери, готовый в панике сбежать, когда голос Кита заставил остановиться. Пришлось обернуться. Кит, одной рукой прижимавший к себе Спенсера, который всё еще мучительно выбирал между плюшевой акулой и морской выдрой, произнес странно спокойным многозначительным тоном:
— Не торопись так. У нас много времени.
Ёну молча кивнул и выскользнул в коридор. Дверь хлопнула, и его быстрые удаляющиеся шаги стихли почти мгновенно. Кит буравил взглядом закрытую дверь и тяжело, с хрипом выдохнул.
«Хорошо, что я принял лекарство».
Иначе он повалил бы Ёну прямо здесь, на глазах у ребенка. Сладкий густой запах феромонов всё еще висел в воздухе, дразня рецепторы, но, к счастью, тело оставалось спокойным, несмотря на то, как бешено и пугающе колотилось сердце от возбуждения. Какое облегчение.
С этой горькой мыслью он опустил глаза. Спенсер смотрел на него снизу вверх, ожидая внимания. Кит поцеловал сына в пухлую щеку и тихо повторил:
Повторяя эти слова, словно мантру, чтобы убедить самого себя, он крепко прижал Спенсера к груди.
Замок клацнул, отрезая его от внешнего мира. Ёну буквально влетел в свою комнату, едва не сорвав дверь с петель, и только оказавшись в спасительном одиночестве, смог судорожно выдохнуть.
«С ума сойти, что же делать...»
Стыд жег изнутри так сильно, что хотелось провалиться сквозь землю. Раньше он никогда так глупо не выдавал себя, как же это случилось именно сейчас?
Слова Кита не были преувеличением — воздух в комнате сгустился. Сладкий запах собственных феромонов забивал легкие. Если даже у него самого от этой концентрации кружилась голова, то каково сейчас пришлось Киту?
Как альфа вообще выносит такой напор? Ёну в панике поднес запястье к лицу и втянул воздух. Запах был не просто интенсивным — он был вызывающим. Словно безмолвная мольба, чтобы Кит на него наброслся.
И всё же выдержка Кита поражала. Как он смог сдержаться, находясь рядом с источником такого аромата? Его самообладание оказалось куда сильнее, чем Ёну мог себе представить. Это вызывало невольное уважение и... заставляло чувствовать себя еще более ничтожным.
«Неужели я единственный, у кого совсем нет тормозов?»
Осознание того, что он возбудился, даже не чувствуя ответных феромонов партнера, добило окончательно. Он чувствовал себя развратным и грязным.
— Бесстыжая распутная фея! Уходи, уходи прочь!
Отвесив себе пару звонких болезненных пощечин, чтобы хоть немного прийти в чувство, Ёну поспешно сорвал с себя одежду и бросился в ванную. Ледяная вода — вот что нужно прямо сейчас. Смыть этот жар, выморозить постыдные мысли.
Но стоило ему встать под струи воды, как взгляд скользнул вниз. Ёну в ужасе замер. Его член уже наполовину отвердел.
Из горла вырвался сдавленный мучительный стон. В таком состоянии возбуждение не могло улечься по щелчку пальцев. Поколебавшись мгновение и понимая, что иного выхода тело ему не оставит, он потянулся мокрой рукой вниз.
С губ срывались рваные вздохи. Упершись одной ладонью в скользкий кафель стены, а другой ритмично сжимая свою плоть, он уже не мог думать ни о чем, кроме того, кто остался за дверью.
«Вот бы он сейчас распахнул эту дверь... Ворвался бы сюда, грубо, властно... Осыпал бы меня поцелуями... Нет! Нельзя! Он не должен видеть меня таким жалким, в таком непотребном виде!.. Ах, но если бы Кит посмотрел на меня сейчас... этими своими фиолетовыми глазами, то я...»
Голос Кита прозвучал так явно, словно альфа стоял прямо за спиной, опаляя ухо горячим шепотом. От этого звука член в руке Ёну мгновенно налился каменной твердостью.
«Попробуй снова, говорю. С самого начала».
Приказ эхом бился в висках. Тяжело дыша, Ёну оторвал ладонь от влажной стены и потянулся назад. Инстинкты сработали быстрее разума. Стоило дрожащим пальцам коснуться входа, спрятанного меж ягодиц, как тело содрогнулось от сладкой судороги.
Там уже было влажно — естественная смазка смешивалась с потоками воды, но была гуще и горячее. Осторожное прикосновение к чувствительным складкам отозвалось острой дрожью во всем теле. Ноги подкосились. Не в силах больше стоять, Ёну осел на кафельный пол. Сжавшись в мокрый комок, он медленно протолкнул палец внутрь.
Этого оказалось достаточно. Разрядка накрыла его мгновенно, едва он проник в себя. Тело выгнулось, а перед глазами встала ослепительная белая пелена.
Но облегчение было обманчивым. Глубокого удовлетворения это не принесло. Внутри осталась пустота, требующая заполнения. Ему нужно было проникновение. Ему нужен был Кит. Его размер, его мощь.
Со стоном Ёну начал резко двигать пальцами внутри, пытаясь заглушить этот голод. Он добавил второй палец, третий, но этого было катастрофически мало. Пальцы не могли заменить той тяжести и плотности, о которой он грезил. Отчаянно лаская свой член, он довел себя до пика еще раз, но тянущая боль внизу живота никуда не делась. Жажда осталась неутоленной.
«...Игрушки», — пронеслось в затуманенном мозгу.
Ёну жадно глотал воздух, пытаясь прийти в себя.
Представив, как он будет использовать их, фантазируя о Ките, Ёну почувствовал, что готов возбудиться снова. Но где-то на краю сознания билась мысль, что это лишь суррогат. Кое-как поднимаясь на ватные ноги, он мрачно решил — если уж заказывать, то самую большую и толстую игрушку, какую только найдет. Чтобы хоть как-то унять этот пожар.
Тем временем Спенсер был полностью готов к выходу. Облаченный в нарядную матроску с шортами, шляпу-канотье и кроссовки на липучках, стилизованные под туфли, он лучился уверенностью. К груди он крепко прижимал своего верного спутника — плюшевую акулу. Сегодня малыш чувствовал себя абсолютно непобедимым.
— Папа, когда я вырасту, я стану моряком!
Спенсер с восторгом носился вокруг отца, широко раскинув руки, словно изображая корабль на волнах. Кит, наблюдая за этим бурным представлением, едва заметно улыбнулся уголками губ.
— Ну, с флотом ничего не выйдет. Я ведь не смогу часто видеть твое лицо. Если ты уйдешь в море, мы не увидимся долгие месяцы.
— Но я ведь хочу плавать на корабле!
Мальчик прекратил бегать и, насупившись, повис на ноге отца. Легко усмехнувшись, Кит одним движением подхватил его на руки.
— Давай поступим так. Папа купит тебе корабль, чтобы ты мог плавать на нем, когда захочешь.
Заглянув сыну в глаза, Кит уточнил:
— Тогда теперь ты не будешь вступать во флот?
— Хм-м... — Спенсер на мгновение задумался, а затем его личико погрустнело. — Но мне нравится эта одежда.
— Ты можешь носить ее, даже если ты не моряк.
— Но это будет не по-настоящему.
Замечание было справедливым, детскую логику не обманешь. На этот раз Киту потребовалось несколько секунд на размышление, но решение, в его стиле, нашлось быстро.
— Хорошо, тогда я куплю тебе наемников. Сделаешь из них свой флот.
— А кто такие наемники? — Спенсер с любопытством склонил голову набок.
Кит совершенно спокойно пояснил:
— Это тоже армия. Только эта армия будет делать всё, что прикажет Спенс.
— Ух ты! — Спенсер широко распахнул глаза. — Правда? Они сделают всё-всё?
Стоило ему кивнуть, как глаза Спенсера загорелись, и он с волнением спросил:
— Тогда, если я попрошу давать мне по десять пудингов каждое утро, они дадут?
Кит замер на секунду, выдержал многозначительную паузу и серьезно ответил:
— Ну тогда... тогда, если я попрошу сделать мои волосы белыми, они сделают?
— Красить волосы можно только с восемнадцати лет. Вот исполнится восемнадцать, тогда и поговорим.
— Папа глупый! — расхохотался Спенсер. — Можно же просто посыпать голову снегом!
Глядя на заливающегося смехом ребенка, Кит не удержался и рассмеялся в ответ.
— И правда. Спенс у нас просто гений.
Он звонко поцеловал сына в щеку, отчего тот, хихикая, начал извиваться в родительских руках. Любой, кто увидел бы их сейчас со стороны, сказал бы, что перед ним идеальная картина семейного счастья — любящий отец и обожаемый сын.
Глядя на эту светлую и невинную картину, Ёну захотелось провалиться сквозь землю. Или умереть на месте.
Стоя у входа и глядя на Кита и Спенсера, он вспомнил, какую грязную и бесстыдную вещь совершил всего пару минут назад. Он не смел даже поднять глаз. Хотелось попятиться, скрыться в тени коридора и сбежать обратно в комнату.
«Чтобы снова предаться самоудовлетворению в постели», — эта внезапная непрошенная мысль пронзила мозг, заставив его мысленно застонать.
Ему захотелось с размаху удариться головой о стену. И если бы Кит не заметил его в этот самый момент, он бы, наверное, так и сделал — бился бы лбом о твердую поверхность, пока это постыдное наваждение не вылетело бы из головы.