Линия смерти | Глава 23
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Вся суть этого внезапного «захвата жнеца в заложники» была такова. В тот день, в гримёрке студии, он, тайно наблюдая за их ссорой, понял, что те странные мужчины, которые слонялись поблизости и досаждали ему своими разговорами, были не просто людьми, а, как это ни абсурдно, «жнецами смерти». А предметом их спора была та самая бумажка, которую самозванец сунул ему в карман. Они называли её «защитный амулет».
Это был амулет, который могущественный человек с того света… то есть, из загробного мира… хах, — заказывал у божественного зверя или сильного шамана, вписывая своё имя. И этот амулет, как оказалось, обладал свойством отгонять всякую нечисть, включая ту странную тварь, что мучила Рю Довона.
Проблема заключалась в том, что, поскольку амулет был создан на конкретное имя, его могущественная сила исчезала, если до него дотрагивался кто-то, кроме того, кого он должен был защищать. Проще говоря, из-за того, что жнец рядом с ним в порыве гнева вытащил и помял амулет, тот утратил свою силу.
Вот так. Благодаря одному «порыву гнева» из-за того, что ему не поверили, Рю Довон стал хозяином положения. Жнецы дрожали от страха, что, если об этом узнает (по их словам) командир гвардии Ада, Чха Минхёк, он их на куски разорвёт. Поэтому Рю Довон любезно предложил:
«Тогда, господин жнец, вы просто будете рядом со мной вместо этого амулета, хорошо? А я, в свою очередь, сохраню это в тайне от господина Чха Минхёка».
Конечно, тон был любезным, а форма — предложением, но по сути это была самая настоящая угроза, и он, простой смертный, не только не испугался жнецов, которые провожали души умерших, но и шантажировал их. Это шло вразрез с мнением И Чонъюна, который считал, что близкие отношения с Чха Минхёком сделают его мишенью для травли со стороны других жнецов.
Двое других жнецов, не причастных к порче амулета, в ужасе открестились от своего товарища и сбежали, оставив его одного. Так, из-за одного порыва гнева, жизнь этого жнеца пошла наперекосяк, и со следующего дня он стал тенью следовать за Рю Довоном. А работа его состояла лишь в том, чтобы быть рядом и следить, не появятся ли странные твари… так он, рыдая, доложил своему начальнику, капитану жнецов И Чонъюну. На что хладнокровный И Чонъюн отрезал одним махом:
«Сам натворил, сам и расхлёбывай».
Вот так. Командир жнецов не спас его, а, наоборот, бросил в самое пекло. Поэтому жнец, давясь слезами, исполнял роль слуги при Рю Довоне.
— Мне сегодня на выход в час Часи. После этого разбирайся сам. Я ухожу домой.
Но самое главное, Рю Довон был до смерти скучным. Когда жнецы собирались вместе и приходили поглазеть на него, он казался им принцем, сошедшим со страниц сказки. Но когда один из них стал его тенью, его вторым менеджером, он оказался очень, очень, очень…! Очень скучным. Просыпался в одно и то же время, убирал спальню, тренировался, снова тренировался, на завтрак ковырял какую-то траву, а потом, когда появлялся тот некрасивый человек, садился с ним в машину и только и делал, что работал.
Только работа! И даже перед сном он убирался! За свою жизнь жнеца он видел всяких людей, но человека, у которого совсем не было хобби, — впервые. А с какой же одержимостью он относился ко времени! Если его планы не выполнялись в точно отведённое время, он становился совершенно другим человеком.
Он становился настолько раздражительным, что жнец понимал, почему тот глупый менеджер Ким боялся к нему подойти. Впервые за всё время после пересечения реки Сандзу жнец боялся человека.
Но стоило ему вернуться в свой график, как он тут же становился мягким, как в тот день, когда они видели его в толпе, и задавал вопросы с ласковой интонацией. Жнец искоса на него посмотрел.
— А почему я должен тебе говорить своё имя?
— Тогда мне и дальше называть вас «господин жнец»? Как вам будет удобно. Ах, рука болит. А у вас, господин жнец, руки тёплые?
Он опустил грелку и посмотрел на него снизу вверх своим безмятежным, как у небесного хранителя, лицом, и жнец невольно засмотрелся. Красив, чертовски красив. Вот это — чистая правда. Не зря они всей толпой ходили на него поглазеть.
У Рю Довона была внешность, которая снимала любую усталость. Жнец прекрасно понимал чувства фанатов, которые часами стояли в очереди, чтобы получить его автограф и подержать за руку. Он и сам невольно протянул руку, касаясь век Рю Довона.
— Нет, холодные. Не очень, — прервал его размышления монотонный ответ.
Жнец, очнувшись от наваждения, с отвращением отдёрнул руку. Рю Довон, не обращая на него внимания, обсуждал с подошедшим режиссёром только что отснятую сцену.
— Господин Довон, сегодня успеем записать звук?
— Да, у меня больше нет планов, так что успеем. Можем и задержаться.
— Тогда после твоих сцен заскочим в студию звукозаписи минут на тридцать.
Рю Довон молча кивнул, глядя на своё изображение на мониторе. Он знал, что ассистент режиссёра снимает их со спины так, чтобы в кадр попало его именное кресло, но не оборачивался. На этом видео не будет видно надувшегося жнеца. Ведь никто, кроме него, его не видел.
Рю Довон быстро приспосабливался к переменам. Сколько бы он ни сомневался в природе странных тварей и мужчин, сколько бы ни отрицал, ходя на консультации к психиатру, реальность не менялась. Так можно было дойти до предела. Когда он понял, что игнорирование больше не выход, он решил пойти напролом.
Избегание и игнорирование — разные вещи. Если бы в мире был выбор только между худшим и лучшим, Рю Довон всегда выбирал последнее. Для начала он решил разобраться со жнецом, который не отходил от него ни на шаг. А самозванец, загадочное существо по имени Чха Минхёк, — это следующий этап. Раз уж реальность оказалась такой невероятной, то для душевного спокойствия нужно было самому её понять и принять.
Твари, жнецы, Чха Минхёк. Нужно было выяснить, почему они вьются вокруг него, чтобы сделать следующий шаг. А для этого нужно было «растопить» этого податливого жнеца, действуя по своим правилам.
На площадку заехал ещё один фургон, подняв облако пыли. Рю Довон крепко зажмурился а когда пыль немного улеглась, закапал в глаза по две капли искусственных слёз. На то короткое мгновение, пока его глаза были закрыты, в памяти промелькнули жаркое тепло и крепкие объятия Чха Минхёка, обнимавшего его в темноте.
Уже ставший знакомым постановщик боевых сцен помахал ему рукой. Вслед за этим послышалось недовольное бормотание жнеца о том, что у него чертовски много знакомых. Рю Довон, немного подумав, взмахнув полами своего халата, подошёл к режиссёру.
— Режиссёр. У меня к вам есть одна просьба.
Благодаря этому воспоминанию, он вдруг понял, что не видел его вот уже четыре дня, и нервно пошевелил губами.
В это самое время Чха Минхёк вместе со своими воинами уже четвёртый день рыскал по всей стране в поисках незарегистрированных экзорцистов из отчёта, и сейчас устроил небольшой привал. В таких случаях они не пользовались человеческим транспортом — куда быстрее было в буквальном смысле пересекать горы и реки. Используя врата, разбросанные по всей стране, они перемещались между регионами, прибегая к транспорту лишь при необходимости. В итоге донесения от расторопных воинов одно за другим поступали в Зеркало Кармы.
— Двое в Хамъяне, пойманы. Нашёл тут заблудившегося и ревущего во весь голос маленького токкэби, забираю с собой.
— Эй, что за дела в Канныне?! Почему здесь так много водяных демонов? Ещё чуть-чуть, и тут будет пир для мертвецов. Пришлите кого-нибудь на подмогу.
Чха Минхёк, сидевший на корточках на валуне, с тоской слушал эти громкие голоса. Ему больше некуда было податься — он в одиночку уничтожил в пять раз больше злых духов, чем все его воины вместе взятые.
Ненавидел Чха Минхёк не саму охоту, а отчёты. Поймать одержимого злым духом человека — дело нехитрое. Проблема была в необходимости составлять отчёты по каждому такому делу. Ким Сокхо, ссылаясь на приказ директора, на этот раз потребовал, чтобы он писал всё сам. Вдобавок ко всему, готовые отчёты нужно было утверждать у дотошного Кё Субока, так что Чха Минхёк, с одной стороны, молился, чтобы эта работа никогда не кончалась, а с другой — мечтал поскорее с ней разделаться.
Чха Минхёк пожевал безвкусный мышиный горошек и сплюнул.
— Как он там, интересно, жив-здоров?
Слова вырвались сами собой. Этот наглый кандидат в жнецы, чьё тело было защищено амулетом с именем самого командира гвардии, уже четыре дня не выходил на связь. Второй амулет всё ещё лежал у Чха Минхёка за пазухой.
«Он что, не проверил карманы? Надеюсь, не выбросил. Уж лучше бы просто забыл и постирал вместе с одеждой». Он не мог ничего толком объяснить, потому что рядом были люди, и сразу после спасения ушёл, но прошло уже четыре дня, а от него ни слуху ни духу. Его так распирало любопытство, что он готов был сойти с ума. Конечно, он и понятия не имел, что один амулет был уничтожен благодаря одному жнецу. А И Чонъюн о таком никогда бы не проговорился.
Посмотреть через Зеркало Кармы?.. Но господин уже сделал ему предупреждение по этому делу, так что нужно было быть осторожным. Как бы то ни было, Чха Минхёк был преданным подчинённым.
«И что делать?» Сидя на корточках на огромном валуне, он срывал первую попавшуюся траву и жевал её. Даже если она была ядовитой, ему ничего не грозило, так что он не привередничал. У врат в горе, где они остановились, курить было нельзя, а чтобы занять чем-то рот, нужно было что-то жевать.
Прибежавшая в поисках еды белка покрутилась возле него, схватила упавший с дерева орех и удрала. Чха Минхёк, долго и напряжённо жевавший траву, вдруг замер.
«…Может, позвонить ему первым? И как я раньше не додумался?!»
Но стоило ему выхватить свой допотопный мобильник, как на экране загорелось "вне зоны действия сети". Его лицо мгновенно помрачнело, и он уже собирался сунуть в рот новую травинку, когда раздался звонок. Странно, ведь только что было написано "нет сети", а теперь в сгущающемся мраке леса зловеще зазвучала стандартная мелодия.
Глава 24