Экс-спонсор (Новелла) | Глава 185
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Несмотря на пронзительный крик Мун Хиджин, Чонён, даже не оглянувшись, выскользнул из гримёрки. Дверь за ним тихо щёлкнула, и этот звук прозвучал в наэлектризованной тишине как выстрел, отрезая путь к отступлению и запирая их вдвоём в этой маленькой комнате.
Мун Хиджин, некоторое время сверлившая взглядом закрытую дверь, медленно перевела его на Дохона. Она снова смерила его наряд цепким взглядом с ног до головы, пытаясь найти логику в этом абсурде. Как ни посмотри, это был не тот Дохон, который всегда до педантичности придерживался сшитых на заказ костюмов и чья аура власти ощущалась на физическом уровне.
К тому же, надеть эту дурацкую кепку и помогать на съёмочной площадке какому-то там актёришке! Что же, чёрт возьми, произошло за это время?
— Слухи о том, что ты скоро переводишься в заграничный филиал, уже повсюду расползлись, — начала она, её голос сочился ядом, который она избрала своим главным оружием. — И какая муха тебя укусила, что ты тут в прислугу для какого-то актёришки играешь?
Мун Хиджин думала, что Дохон, околдованный Чонёном, окончательно потерял голову и решил во что бы то ни стало опозорить их семью. Другого объяснения она найти не могла. И тут, скрестив руки на груди,
— А! Пытаешься в последний раз насмотреться на его лицо, пока не уехал? — с язвительным взглядом спросила она, скрестив руки на груди.
— А ты почему здесь? — его голос был пугающе спокойным, и это спокойствие настораживало больше, чем открытая ярость.
— Я-то по работе, по делам молла, — отмахнулась она. — Ты лучше на мой вопрос отвечай! Едешь ты в Америку или в Европу, но в такой напряжённый период, когда нужно заниматься переездом, торчать здесь — это пустая трата времени, ты же знаешь.
— Что ты опять ему сказала? — он проигнорировал всю её тираду, и лишь продолжал смотреть на нее ледяным взглядом.
— Я же говорю, ничего не сказала! — раздражённо крикнула Мун Хиджин. — У меня-то найдутся причины здесь быть, а ты-то что? Неужели ты, с твоим-то характером и блестящими результатами, собираешься вечно бегать за этим Ю Чонёном?
Дохону, похоже, надоело препираться. Он едва заметно пожал плечами — это был не жест безразличия, а жест окончательного решения. Дискуссия окончена.
— Если ничего не сказала, то и дальше лучше помалкивать.
— Если ты не дура, то должна понимать, — он сделал крошечную паузу, давая словам впитаться. — Что я и сейчас проявляю огромное терпение.
— Похоже, возникло какое-то недоразумение, я приехала сюда действительно без всякого злого умысла, по работе молла… — начала было она оправдываться, её голос дрогнул.
Но Дохон резко перебил ее, глядя сверху вниз, будто на жука, оказавшегося под подошвой ботинка.
— Мне всё равно, по какой причине ты приехала.
Несмотря на простую одежду подсобного рабочего, от него по-прежнему исходила та самая властная и холодная аура, которая заставляла людей съёживаться. Мун Хиджин невольно попятилась и замолчала, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
— Можешь попадаться на глаза мне, но не попадайся на глаза Чонёну, — наконец, предупредил Дохон.
— Он что… — нижняя губа Мун Хиджин мелко задрожала от глубокого унижения. В её голове не укладывалось происходящее, и она ухватилась за единственное возможное, хоть и дикое объяснение. — Это он тебе приказал так поступать?
— Да, — Дохон совершенно невозмутимо, глядя ей прямо в глаза, солгал.
— И впредь, если Чонён мне прикажет, я готов даже притвориться мёртвым.
В гримёрке повисла тишина. Мун Хиджин смотрела на него, и её мир рушился.
— Так что тебе лучше приложить все усилия, чтобы хотя бы удержать то положение, которое у тебя сейчас есть, — закончил он так, словно мог в любой момент отнять у неё всё. И по горькому опыту последних нескольких месяцев она знала, что его слова — не пустая угроза.
Дохон впервые так открыто проявлял враждебность по отношению к семье. Он никогда не смешивал личное с делами компании. Всегда ставил выгоду и логику выше эмоций. Но сейчас перед ней стоял другой человек. Человек, который как никогда прежде ставил во главу угла именно личные чувства. И от этого казалось, что договориться с ним будет не просто сложно, а совершенно невозможно. Он стал непредсказуем, а значит — вдвойне опасен.
— Оппа! Почему вы в ту сторону? — сразу после окончания съёмок Мин Херин, заметив Чонёна, который целенаправленно шёл прочь от гримёрок, с удивлением подошла к нему. — Вам же нужно сначала смыть макияж! Наша гримёрка на втором этаже!
Она, видимо, подумала, что Чонён, бегая между разными павильонами во время съёмок, просто забыл, что они сменили этаж.
— Нет, я просто здесь, в туалете, переоденусь и сразу поеду, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более беззаботно.
— В машине влажными салфетками сотру, ничего страшного. Вещей, которые нужно забирать сверху, у меня нет.
На самом деле, ему было не по себе от одной только мысли, что в той гримёрке всё ещё могут находиться Дохон и Мун Хиджин. Сама мысль о том, чтобы снова войти в эту комнату, вызывала приступ дурноты. К счастью, другие сотрудники, похоже, ничего не знали. Чонён хотел по возможности тихо, как тень, ускользнуть из студии.
— А, да! Тогда я скажу менеджеру-оппе, что вы сейчас уходите.
— Ага, спасибо, — кивнул он, избегая её взгляда.
Чонён достал с вешалки какой-то сменный комплект своей повседневной одежды.
— Актёр-ним, вы отлично поработали! Осторожнее в пути!
По дороге в туалет ему встретилось несколько сотрудников, которые приветливо поздоровались. Чонён, вежливо кивая им в ответ с заученной улыбкой, вошёл в уборную и скрылся в самой дальней кабинке.
Наконец, оставшись один, он позволил улыбке исчезнуть с его лица и, прислонившись лбом к холодной стене, закрыл глаза. В памяти отчётливо, слово в слово, всплыл разговор, который он подслушал у двери гримёрки.
«Слухи о том, что ты скоро переводишься в заграничный филиал, уже повсюду расползлись, и какая муха тебя укусила, что ты тут в прислугу для актёра играешь?»
«А! Пытаешься насмотреться на его лицо, пока не уехал?»
Непосредственно перед началом съёмок, когда он поспешно выбежал из гримёрки, Чонён понял, что в суматохе забыл там свои распечатки. Он уже взялся за дверную ручку, собираясь вернуться, но, услышав ядовитый голос Мун Хиджин, застыл на месте. Затылок закололо так, словно его ударили по голове.
«Переводится в заграничный филиал? Так внезапно? После всего, что было… после того поцелуя?» — эта мысль оглушила его, выбив почву из-под ног.
В тот момент к нему подошел ассистент и позвал на съемку, только тогда Чонён с запозданием пришёл в себя и растерянно кивнул. Затем, казалось, голоса Дохона и Мун Хиджин звучали попеременно, но из-за настойчивых понуканий ассистента он не смог разобрать, о чём именно они говорили. Хотелось распахнуть дверь, ворваться и спросить, что всё это значит. Но, как ни посмотри, ситуация была совершенно не та. Если бы он повёл себя безрассудно, кто-нибудь мог бы узнать Дохона, да и он не мог позволить, чтобы из-за его личных проблем задерживалась вся съёмочная группа.
Так он и вышел сразу на площадку. Однако он совершенно не помнил, как прошли съемки. Всё было как в густом тумане. Он двигался, улыбался и позировал на автопилоте, слыша указания режиссёра как будто издалека, в то время как в голове оглушительным эхом повторялась одна и та же фраза:
«Переводится в заграничный филиал…»
Хотя он и понимал, что это важная съёмка для рекламы, которая будет висеть на фасаде молла «Хвамён», концентрация то и дело рассеивалась, так, что прийти в себя было практически невозможно.
— Оппа, вы уже переоделись? — голос Мин Херин за дверью кабинки вырвал его из воспоминаний. — Менеджер-оппа ждёт внизу.
— Хорошо, — ответил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты тоже уже иди.
По дороге, уже переодевшись в свою одежду, он услышал, как в кармане завибрировал телефон. Вынув его, он увидел на экране имя, от которого сердце сделало болезненный кульбит.
Чонён замер посреди коридора. Палец завис над экраном. Часть его отчаянно хотела ответить, услышать голос, но страх был сильнее. Страх услышать то, к чему он был совершенно не готов. Он молча посмотрел на вибрирующий телефон и, сделав над собой усилие, нажал на кнопку сброса. А затем, вместо того чтобы пойти в гримёрку на втором этаже, где, вероятно, его ждал Дохон, он почти бегом направился на парковку.
Хотя Чонён и не мог быть уверенным, основываясь лишь на обрывках фраз Мун Хиджин, сейчас у него не было ни сил, ни смелости встречаться с Дохоном лицом к лицу. Он не знал, как реагировать, если спросит, действительно ли тот уезжает за границу, и услышит в ответ «да».
Что он будет делать с этой правдой?
«Неужели… он сегодня и на съёмочную площадку приехал, чтобы сказать мне об этом?»
От этой мысли при каждом шаге внутри всё переворачивалось. В теле не было сил, ноги стали ватными, и казалось, он вот-вот упадёт прямо здесь, на холодный бетон парковки.
— Актёр-ним, сразу домой поедете? — менеджер, увидев бледное лицо Чонёна, садившегося в фургон, приветливо поздоровался и завёл машину.
— Да. Домой, — голос прозвучал глухо и отстранённо.
— Вы и сегодня утром почти ничего не ели, так что я купил салат и фруктовый ланч-бокс. Съешьте дома, когда приедете. Диета это хорошо, но о здоровье тоже нужно заботиться.
Менеджер, похоже, думал, что Чонён сидит на диете из-за новой дорамы.
«Лучше бы это была диета» — с горечью подумал Чонён. — «Но в последнее время у меня совершенно нет аппетита, я почти не чувствую голода».
Даже когда он заставлял себя поесть, еда, казалось, застревала в горле.
«Неужели это снова те побочные эффекты от того, что я принимал подавители и контрацептивы одновременно? Симптомы очень похожи, и от этого как-то не по себе. Может, нужно найти время и сходить в больницу? Я ведь уже давно не принимаю те таблетки…» — он устало вздохнул, глядя на стаканчик с нарезанными свежими фруктами, которые казались ему безвкусным пластиком.
По дороге домой он, поддавшись импульсу, поискал в интернете и действительно нашёл множество статей о том, что «JT Electronics» концентрирует свои инвестиции в заграничных филиалах в Европе и США.
Если подумать, то у Дохона уже был опыт работы в американском филиале до их развода. Так что слова Мун Хиджин не были такой уж нелепой выдумкой. К тому же, даже он, ничего не понимающий в бизнесе, видел, что из-за границы приходят хорошие новости, так что Дохон, с его жаждой успеха, вряд ли упустит такую возможность. Факты складывались в одну, всё более безрадостную картину.
«Так значит, он сегодня действительно приезжал, чтобы сказать мне об этом…»
Эта мысль снова и снова билась у него в голове, вызывая тошноту.
«Тогда зачем он признавался мне в любви в Америке? Зачем был тот поцелуй? Неужели он собирался предложить мне бросить всё — мою карьеру, мою новую, с таким трудом выстроенную жизнь — и уехать с ним за границу? Или же… это было просто прощание?»
— А? — услышав голос менеджера, Чонён, полностью погружённый в мрачные мысли резко вздрогнул и пришёл в себя. А затем растерянно огляделся.
Тем временем фургон уже мягко припарковался у его дома.
— А… да. Я, кажется, задумался и не услышал.
— У вас в последнее время всё время такой плохой вид, — с неподдельным беспокойством в голосе заметил менеджер. — Если график слишком напряжённый, может, его стоит скорректировать?
— Нет, всё в порядке, правда, — он заставил себя выдавить слабую улыбку. — Сегодня я обязательно хорошо поем, когда вернусь домой.
— На заднем сиденье Херин-и оставила аптечку на всякий случай, так что если где-то заболит, примите лекарство в соответствии с симптомами. А сейчас вам, пожалуй, лучше всего пойти домой и как следует отдохнуть.
— Да. И вы, менеджер-ним, скорее поезжайте домой, — поблагодарил Чонён.
Он поспешно собрал свои личные вещи и вышел из фургона. Менеджер всегда уезжал с парковки только после того, как убедится, что он вошёл в здание, поэтому Чонён, не оглядываясь, быстрыми, но тяжёлыми шагами открыл дверь подъезда и, войдя внутрь, нажал на кнопку вызова лифта.
Двери закрылись, отрезая его от внешнего мира. В тишине кабины вся тяжесть последних дней навалилась с новой силой. Понять свое настроение было совершенно невозможно, а от того становилось тяжело. То он весь день клевал носом, засыпая между дублями, то, наоборот, становится таким нервным, что ночью не мог уснуть, просто глядя в потолок. То от одного запаха еды становилось дурно, не было аппетита. Он чувствовал, как тело предаёт его, живёт какой-то своей, отдельной жизнью.
Чонён думал, что, вернувшись в Корею, у него будет возможность поглубже разобраться в своих запутанных отношениях с Дохоном, но тело совершенно его не слушалось. Сейчас было тяжело даже просто справляться с ежедневным расписанием.
А тут ещё и новость о том, что Дохон, возможно, переводится на работу за границу. Эта мысль стала последней гирей, утянувшей его и без того подавленное настроение на самое дно. От одного этого предположения, хотя он и не слышал ничего наверняка, на глаза наворачивались горячие слёзы.
«Только не плакать. Только не это».
Он не хотел показывать Дохону, что так сильно этим взволнован, не хотел давать ему повода для жалости.
Лифт плавно остановился на его этаже.
«Сейчас просто дойти до квартиры и рухнуть на кровать», — единственная мысль, что была в его голове.
Едва двери лифта открылись, как по тихому коридору разнёсся до боли знакомый низкий голос.
Чонён, до этого тупо смотревший в серый пол, удивлённо вскинул голову.
И тут же встретился взглядом с Дохоном, который, прислонившись к стене, стоял прямо у двери его квартиры.