Линия смерти | Глава 21
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Дрожащие губы могли произнести лишь один вопрос, обращённый к тому, кто заполнил собой всё его поле зрения. Едва Рю Довон прохрипел эти слова, Чха Минхёк тут же отпрянул.
— Ну вот, раз такой бред несёшь, значит, в чувство пришёл.
— «Почему» да «почему». Впервые меня видишь? Я тут всё подчистил, так что иди работай. А, и то, что в брюках, не выкидывай. Если так уж невтерпёж узнать, что это, потерпи до дома, там и разберёшься.
И в отличие от недавнего момента, когда он стремительно подлетел, словно белка-летяга, он развернулся и, не оглядываясь, пошёл прочь, посмотрев на застывших перед ним с глупыми лицами и бегающими зрачками людей, словно на жалких букашек.
— Да что здесь вообще происходит?
С запозданием открылась дверь студии, и из неё выбежали сотрудники, поднимая шум. Рю Довон смотрел то на место, где только что был образ его маленького «я», то туда, где бесследно исчез Чха Минхёк, воспользовавшись всеобщим замешательством. Он надеялся, что это был лишь сон наяву, но, сунув руку в карман брюк, нащупал что-то бумажное.
— Господин Довон, вы в порядке?
— …Да. В порядке. Просто на мгновение закружилась голова, и я оступился. Всё хорошо.
— Довон-а! Ты точно в порядке? В больницу ехать не надо? Пожалуй, придётся временно прекратить диету. Ты, наверное, получил анемию, потому что ничего не ел со вчерашнего обеда, из-за съёмок. Я принесу что-нибудь лёгкое, а ты, Довон, сиди тихо в гримёрке. Понял?
— Может, и правда в больницу, как говорит менеджер?
Грудь вздымалась и опадала, вырывался долгий вздох. Рю Довон кивнул.
Вдалеке директор Чхве, жестом показав, что позвонит, села в машину. Но Рю Довон знал, что их встречи наедине не будет.
Его мучила жажда. Хотелось не воды, а соджу.
— Господин Довон, может, немного повернёмся вбок? Отлично, вот так!
Затворы камеры щёлкали без умолку, ещё до того, как ассистент с отражателем успевал сменить позицию. Рю Довон, полуголый, в одних лишь джинсах, откинул назад волосы, специально намоченные для эффектности, и опустил взгляд. Стоило его глазам встретиться с объективом, как камера защёлкала, а фотограф в экстазе осыпал его комплиментами.
Музыка грохотала так, что, казалось, вышибет сабвуферы, сотрудники жадно пялились в монитор, куда в режиме реального времени летели новые снимки, а менеджер Ким, боясь, что Довон снова рухнет, грыз ногти. Обстановка была одновременно слаженной и суматошной.
— Переодеваемся в четвёртый лук и погнали по новой!
Услышав довольный крик, Рю Довон сошёл со съёмочной площадки, и его тут же окружили стилисты. По дороге в гримёрку к его разгорячённой под софитами спине приложили полотенце с пакетом льда, из-за чего только эта область оставалась непривычно холодной. Оглянувшись, он заметил миниатюрную стилистку, чья рука всё ещё лежала на его спине.
— Всё в порядке. Не стоит беспокоиться.
Он с улыбкой опустил её руку. Стилистка на мгновение замерла, а затем быстро принесла белую футболку на вешалке. Рю Довон, сев на диван в гримёрке, взял футболку, осторожно, чтобы не растянуть ворот, надел её и расправил закрученный подол. Как только ткань, пропитанная маслом для рельефности мышц, скрыла его торс, к нему подошли двое парикмахеров. Пока они поправляли ему причёску, Рю Довон просматривал следующий концепт-лист.
В шумной гримёрке, полной персонала, этот голос прозвучал особенно отчётливо. Рю Довон оторвал взгляд от бумаг и посмотрел в зеркало. Между двумя стилистами, стоявшими по бокам, виднелись три головы в шляпах-катах. Они сидели в ряд на длинном диване у стены, и их рост был удивительно одинаков. Пока ему укладывали влажные волосы воском и фиксировали лаком, они то и дело покашливали. Но никто в гримёрке на них не смотрел.
И сегодня они были в своих неизменных чёрных шляпах и халатах, с мертвенно-бледными напудренными лицами. Для Рю Довона они давно стали привычным зрелищем. Когда они стояли, их ноги парили в воздухе, а сейчас, сидя, они закинули ногу на ногу, и их ступни аккуратно стояли на полу. Они даже скрестили ноги в одном направлении, отчего казались единым, неделимым комплектом.
— Ври, да не завирайся. Ты же врёшь, как дышишь, веры тебе нет.
— Да вы с ума сошли! Почему вы мне не верите?! Клянусь, на этот раз чистая правда! Чха Минхёк точно прилетел и спас его, подхватив на руки, как принцессу!
— Да с чего бы Чха Минхёку помогать этому человеку? И ты вообще понимаешь, что это значит? По-нашему, это всё равно что Великий Царь погладил бы тебя по голове за хорошую работу.
— А, не говори таких ужасов. Я сюда работать пришёл, а чувствую себя так, будто на казнь иду.
— Вот именно! Это просто немыслимо. Ты точно что-то перепуталВот именно, это настолько же невероятно. Ты ошибся.
«…Кто такой Чха Минхёк?» Их разговор звучал в ушах громче и отчётливее, чем музыка, игравшая за дверью. Рю Довон, не поворачивая головы, прислушался.
— Точно. У тебя с глазами что-то не так.
— А-а-а, я с ума сойду. Точно с ума сойду. Это правда!
— Ага, Чха Минхёк должно быть, совсем рехнулся, чтобы так себя вести.
— А если правда, что тогда? Что? Если правда, поменяемся Зеркалами Кармы.
— С чего бы мне менять моё исправное Зеркало на твоё барахло, если это всё равно неправда? Бред какой-то.
«Кажется, это не та информация, которую стоит пропускать мимо ушей…» Рю Довон, глядя на невысокую стилистку, поправлявшую ему футболку, мысленно переваривал их разговор. «Этот человек», скорее всего, — он сам. А «подхватив на руки, как принцессу»…
Может, он имел в виду тот момент, когда самозванец подхватил его, прежде чем он, одурманенный странным видением, упал? Если так, то, хоть и не в прямом смысле, но было что-то похожее. Обычно, когда говорят «подхватил на руки, как принцессу», представляют, как тебя легко поднимают, и ты оказываешься в объятиях, как в сказке. Но самозванец схватил Рю Довона так, словно ловил только что вытащенную из воды рыбу, — крепко, до хруста костей. А потом ещё и запихнул в карман какую-то бумажку, сказав при этом, чтобы он посмотрел дома, если ему интересно.
Так что «подхватил на руки, как принцессу» было явным преувеличением… но, если считать, что в целом всё сходится, то это был неожиданный шанс узнать, был ли этот Ча Минхёк — человек или нет — тем самым самозванцем.
Проблема была в том, что здесь было слишком много людей. В прошлый раз, в больнице у режиссёра Юна, он встретился взглядом с одним из них и смог поговорить, но сейчас…
— Господин Довон. Готовы? Начинаем.
Вошедший в гримёрку сотрудник позвал Рю Довона, прервав его размышления. Работа прежде всего. «Чха Минхёк. Его зовут Чха Минхёк…» — повторял он про себя, чтобы не забыть, и вышел из гримёрки. Сотрудники гурьбой повалили за ним.
— …Постойте-ка, что-то тут не так.
После того как Рю Довон вышел, мужчина, сидевший крайним слева, принюхался.
— Да что еще? Опять он за своё, — мужчина в центре с отвращением покосился на него.
— Нет, вы что, не чувствуете запаха? Только я один чувствую? Где-то пахнет жжёной жёлтой бумагой.
Мужчина вскочил и, как пёс, принюхиваясь, заходил по комнате, а затем направился к вешалке с одеждой. Двое других, до этого смотревшие на него с мыслью «что с ним опять не так», тоже изменились в лице. Мужчина, застывший у джинсов Рю Довона, на мгновение замер, а затем вдруг полез в карман.
— Ты с ума сошёл! Как ты смеешь трогать одежду человека!
— Если тебя поймают, нам всем крышка!
Двое других, вскочив, в ужасе пытались его оттащить, но он, не обращая внимания, полез и в другой карман, совершенно не реагируя на их отчаянные попытки его остановить. «Что же делать, если нас застукают?!» Обменявшись взглядами и решив, что так больше продолжаться не может, они уже собирались оттащить его силой, но…
— Нашёл! Смотрите! Я же говорил!
В высоко поднятой руке, словно он обнаружил редчайший дикий женьшень, был зажат помятый защитный амулет. Даже не разворачивая, можно было сразу понять, чьё имя на нём написано.
— Я же вам говорил, это Чха Минхёк! Почему вы мне не верите?!
Перед голосом, восторженно доказывающим его правоту, бледные лица двух мужчин жнецов стали серыми, как обёрточная бумага.
— Поняли мы, поняли, быстро положи на место!
— Ты дотронулся до защитного амулета! Идиот!
— И что? Думаете, он от этого истёрся? Да вы паникуете больше, чем грешники на реке Сандзу. Хмф.
— Да не в этом дело, дубина! Ты что, не знаешь, что если дотронуться до амулета, на нём останется твоё имя?! Если Чха Минхёк узнает, нас могут больше никогда не выпустить в мир живых!
В пылу спора они даже не услышали, как тихо открылась дверь гримёрки.
— Отлично! Работа и так до смерти надоела! Лучше уж в загробном мире торчать!
— Не отдам! Вы первые мне не поверили! Сначала извинитесь!
Пока они препирались, пытаясь отобрать друг у друга амулет, Рю Довон, прислонившись к закрытой двери и скрестив руки на груди, спокойно спросил:
— А что это за человек, этот Чха Минхёк?
— Что ещё за?.. Ты что, не знаешь, кто такой Чха Минхёк… Ох.
Один из троицы, рефлекторно ответив, обернулся и застыл, как камень. Двое других, дравшиеся за амулет, тоже мгновенно замерли.
— Господин Довон! Вы нашли реквизит?
— А, да. Сейчас выйду, — беззаботно ответил Рю Довон на крик снаружи и, шагнув вперёд, посмотрел сверху вниз на мужчин, которые были немного ниже его.
Его длинные, проницательные глаза, словно ленивая змея, скользнули по бледной коже одного из них, а затем остановились на помятой бумажке, зажатой между пальцами.
От одного только молчаливого взгляда Рю Довона у троицы пересохло в горле. В этом шумном хаосе он один был абсолютно спокоен.
— Прежде чем вы расскажете мне о господине Чха Минхёке, не могли бы вы представиться? Ах, и когда будете представляться, заодно ответьте, пожалуйста, почему вы без спроса роетесь в чужих вещах.
Он поочерёдно посмотрел на каждого и остановил свой взгляд на последнем.
— Особенно вы, тот, что с бумажкой.
Виновник, тот самый, что шарился в карманах Рю Довона, застыл с поднятыми руками, боясь даже дышать. На лицах мужчин, а точнее, жнецов смерти, под пристальным, нарочито неторопливым взглядом, появилась нервная судорога.
Глава 22