7 минут рая. Спин-офф | Глава 1. Ревнивец (1 часть)
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Хах… хах… Да подожди ты, Джей!
Голос Джастина срывался, он хватал ртом воздух в попытке не задохнуться. Чонин, даже не повернув головы, бросил ему через плечо равнодушное замечание:
— Похоже, ты растерял не жир, а остатки мышц.
Вид Джастина, который тяжело дышал и карабкался по деревянным ступеням вслед за Чонином, и вправду разительно отличался от прежнего. Всего за год учебы в колледже он сбросил двадцать фунтов — то есть, больше девяти килограммов.
Его детская пухлость была вызвана не столько генетикой, сколько заботливыми родителями и бабушкой. Они пичкали его не только строго трехразовым питанием, но и бесконечными перекусами, стоило лишь на миг присесть. Это была удушающая, хоть и искренняя опека под вывеской любви.
Теперь каждый раз, когда Джастин возвращался домой на каникулы или праздники, его мать Рэйчел готова была разрыдаться. Она хваталась за его похудевшие щеки, картинно причитая: «Да на тебе же одни кости остались!»
Разумеется, для посторонних он все еще считался «пухлым», но по сравнению с прежним собой это была поразительная трансформация.
— Уф-ф… Джей, меня сейчас стошнит.
— Давай еще немного, — отозвался Чонин, не сбавляя шага. — Отсюда скала всё закрывает, толком ничего не видно.
Они находились в Санта-Крузе, на пляже, который серферы почитали как святыню. Дорога от Беллакоув заняла чуть больше двух часов. Чонин и Чейз решили провести здесь последние выходные уходящего лета.
Джастин, разумеется, увязался с ними. Он ныл, что если посмотрит с бабушкой Мэйлин еще хоть один сериал, то окончательно потеряет связь с реальностью. Он клялся, что поедет на своей машине и снимет отдельный номер, лишь бы его взяли.
Чонин вел их по тропе, огибающей массивный утес, к смотровой площадке. Утес вклинивался в береговую линию, служа естественным волнорезом и деля пляж на две совершенно разные части.
Левая сторона, открытая океану, принимала на себя прямые удары ветра. Волны здесь были высокими и яростными — идеальное место для серфинга. Именно туда и смотрел Чонин. Ему не терпелось увидеть, как серфит Чейз.
Правая же сторона, наоборот, была тихой и спокойной. Вода там лениво катилась к берегу, намывая мягкий песок. Это место облюбовали семьи и влюбленные парочки, раскидывая свои пёстрые зонтики и коврики для пикника.
Прилепившиеся прямо к скале Ддеревянные ступени были головокружительно крутыми и, казалось, бесконечными.
Добравшись наконец до ровной площадки, Чонин оперся о деревянное ограждение и оглядел открывшуюся панораму. Спустя мгновение его догнал Джастин и, хрипло дыша, буквально рухнул на землю рядом.
Чонин молча протянул ему бутылку воды, которую захватил с собой. Джастин жадно припал к ней и осушил почти половину одним махом.
— Фу-ух, — он облегченно выдохнул, утирая тыльной стороной ладони мокрые губы.
Немного отдышавшись, он вернул бутылку и поднял взгляд на Чонина:
— Значит, после этого сразу в кондо к Пресу?
— Ага, — кивнул Чонин, не отрывая взгляда от океана.
— А он всё ещё не думает сдавать ту свободную комнату?
Чонин лишь усмехнулся в ответ.
Первокурсники Гарварда обязаны были жить в общежитиях на «Ярде». Со второго курса студентов распределяли по так называемым «Домам», расположенным чуть дальше от кампуса. Чонин и Чейз решили воспользоваться этой сменой, чтобы подать заявление на проживание вне кампуса. Они собирались начать жить вместе.
На втором курсе у большинства студентов уже вырисовывался карьерный путь, так что каникулы обычно проходили в стажировках или исследовательских проектах. Нынешнее лето было первым и последним, когда они могли вот так расслабленно проводить время. И они решили провести его в Беллакоув. Чейз стажировался в «Prescott Holdings», а Чонин подрабатывал в клинической лаборатории больницы «Hope Harbor».
И вот сегодня, за несколько дней до возвращения в Бостон, они провожали калифорнийское лето здесь, на берегу океана.
— О! Вон он! Прес! — внезапно выкрикнул Джастин.
Чонин поспешно развернулся к морю.
— Вау… Твой парень просто охренеть какой крутой.
Заметив Чейза, Чонин невольно затаил дыхание. Джастин не преувеличивал.
Далеко внизу, на бушующей воде, по самому гребню вздымающейся волны скользила лимонно-желтая доска. Силуэт Чейза на ней казался единым целым со стихией. Он двигался с естественной грацией — каждое движение для удержания равновесия было выверенным и плавным. Стоило ему резко сменить направление, рассекая водную массу, как из-под доски вырывались фонтаны ослепительно белой пены.
Несмотря на расстояние, Чонину казалось, что он отчетливо видит играющие в мокрых волосах солнечные лучи, видит капли, стекающие по плечам.
Судя по всему, не только они были впечатлены. Группа туристов, подошедших чуть позже и занявших место неподалеку, тоже издавала восхищенные возгласы.
— О, посмотрите на того парня в синих шортах!
Чонин невольно расправил плечи. В этот момент ему отчаянно захотелось, чтобы все вокруг знали. Тот, кем они так восхищаются — его парень.
Восхищенный гул толпы сменился тревожным ропотом, когда схлынула очередная гигантская волна.
— Эй? Смотрите туда. Тот человек…
— Похоже, у него оборвался страховочный шнур…
Чонин прищурился, вглядываясь в указанном направлении. Между волнами действительно качалась бесхозная доска, которую быстро уносило течением. Невдалеке от нее в воде отчаянно барахтался какой-то парень.
— Новичок, что ли, не туда заплыл? — донеслось из толпы. — Это же зона для продвинутых.
— Там еще и водовороты часто бывают, очень опасное место. Может, позвонить спасателям?
Голоса вокруг становились всё громче. Чонин инстинктивно подался вперед, не отрывая взгляда от моря. Его глаза лихорадочно сканировали волны.
Чейз, катавшийся неподалеку, тоже заметил плывущую доску. Он огляделся по сторонам и, очевидно, увидел тонущего.
Ни секунды не колеблясь, он резко сменил курс.
Соскользнув с доски, он мощными гребками устремился прямо в опасную зону, рассекая воду. Приближающиеся водяные стены, казалось, не могли его остановить — Чейз просто подныривал под них, минимизируя сопротивление.
Наконец, он добрался до барахтавшегося парня и толкнул к нему свою доску. Чонин, затаив дыхание, видел, как он жестом приказал тому забираться.
Парень несколько раз соскальзывал обратно в воду, но Чейз не давал ему уйти под волну. Каждый раз ловил за руку и затаскивал наверх. В конце концов, спасенный смог надежно распластаться на доске, и наблюдавшие за этой сценой люди облегченно выдохнули.
Чейз обмотал страховочный шнур, соединяющий доску с ногой серфера, вокруг своей руки. Ухватившись за борт, он начал буксировать доску с человеком на ней к противоположному, спокойному пляжу.
«Тут бы самому выгрести…» — пронеслось в голове у Чонина. Сможет ли он вытащить их обоих, буксируя доску с грузным парнем против такого течения? Тревога поднималась в груди Чонина, такая же бурная, как и волны внизу.
Чонин резко развернулся и бросился к ступеням.
— Что? П-прямо сейчас? — Джастин, которому предстояло снова спускаться по лестнице, на которую он с таким трудом взобрался, скривился. Но, неловко переваливаясь, тут же заторопился следом за Чонином.
Чонин несся по песку, игнорируя сбившееся дыхание. Ноги вязли в рыхлой массе, но он, подгоняемый тревогой, вовсе не замечал усталости.
К счастью, Чейз уже выбрался на берег. Спасенный им парень сидел прямо на доске, охватив ладонями голень и морщась от боли. Чейз стоял над ним, склонившись и, будто профессиональный спасатель, осторожно прощупывал ногу.
Подойдя ближе, Чонин сначала уловил что-то смутно знакомое в лице парня. Когда же расстояние сократилось настолько, что можно было четко разглядеть черты, его пронзило узнавание.
Тот самый Себастьян, что обошел его на отборочных в «Модель ООН» в средней школе, уведя у него из-под носа место представителя.
Россыпь веснушек на переносице, темно-каштановые волосы и поразительно прозрачные, чистые зеленые глаза. Себастьян и тогда был очень популярен во многом благодаря своей смазливой внешности. Конечно, он не шел ни в какое сравнение с Чейзом Прескоттом, который уже в те годы негласно носил титул «школьного принца». Но в Себастьяне была какая-то иная, более доступная, приземленная привлекательность.
Чейз выпрямился первым. Вслед за ним, опираясь о песок, поднялся и Себастьян. Судя по всему, он серьезно не пострадал.
В его лице еще угадывались мальчишеские черты, но тело невероятно вытянулось. Он был худощавым, но плечи стали широкими, а ростом он, кажется, почти догнал Чейза.
— Мышцу свело один раз — может свести и снова. На сегодня с волнами лучше завязывать.
Голос Чейза едва пробивался сквозь оглушительный шум прибоя, но Чонин наконец сложил картинку воедино. У парня в воде внезапно свело ногу, и он просто свалился с доски.
— Спасибо. Ты меня спас, — Себастьян торопливо отряхнул ладони от песка и протянул руку Чейзу. — Ты ведь Чейз Прескотт? Я тебя сразу узнал. Я тоже учился в Клара-Макферсон!
Чейз пожал протянутую руку, но лицо у него неуловимо напряглось. Было очевидно, что он совершенно не помнит, кто перед ним.
Это было неудивительно. Чейз никогда не утруждал себя запоминанием случайных людей. Он всегда был тем, кого запоминали, а не тем, кто запоминал.
— Вообще-то я неплохо серфлю и плаваю, — смущенно пробормотал Себастьян. — Так стыдно…
— От мышечных спазмов никто не застрахован.
— И все же. Если бы не ты, все могло кончиться очень плохо.
Себастьян шагнул к Чейзу и легко приобнял его. Объятие длилось на долю секунды дольше, чем того требовала простая благодарность. Чонин, наблюдавший за ними со спины, невольно прищурился.
«Может ли Себастьян Шульц быть геем?» — некстати пронеслось в голове. Он припомнил, что за все три года средней школы ни разу не слышал, чтобы у Себастьяна была девушка.
У Чонина не было «гей-радара». Но Чейз Прескотт… Чейз был явлением, которое делало любую сексуальную ориентацию несущественной. Он был из тех, кто способен заставить и самого убежденного гетеросексуала вдруг усомниться в своих устоях.
Даже сейчас десятки взглядов на пляже были прикованы к нему. Кто-то пялился в открытую, не стесняясь. Кто-то, силясь сохранить невозмутимый вид, украдкой косил глазами в его сторону.
— Ты все такой же невероятный, Прескотт.
И Себастьян был прав. Внешность Чейза и сегодня не оставляла никого равнодушным.
Мокрые слипшиеся пряди светлых волос мягко падали на лоб. Под ними, словно высеченный резцом, блестел в каплях воды идеальный нос. Плечи были поразительно широкими и прямыми, а по гладкой коже разливался здоровый золотистый блеск. Капли, медленно стекавшие по рельефным кубикам пресса, исчезали под линией шорт, рождая у наблюдателей совершенно непристойные мысли.
«И наверняка не у меня одного», — мрачно подумал Чонин.
Он не мог точно определить, что именно его так раздражало, но внутри неприятно закипало. Вероятно, дело было в этой мгновенно возникшей «дружелюбной» ауре между его давним школьным соперником и его парнем.
Чонин сделал несколько шагов вперед, вторгаясь в их круг, и спокойно подал голос, обозначая свое присутствие:
— Давно не виделись, Себастьян.
— Кто?.. — Себастьян на миг осекся.
Он ведь переехал на Восточное побережье еще до окончания средней школы. Прошло почти пять лет. Они оба сильно изменились, а Чонин к тому же давно снял очки, которые раньше казались неотъемлемой частью его лица. Неудивительно, что его было трудно узнать.
Себастьян отстранился от Чейза и повернулся на голос. Его лицо медленно менялось, проходя стадии от недоумения к узнаванию.
Чейз переводил взгляд с одного на другого.
Себастьян, не сводя удивленных глаз с Чонина, ответил:
— Я же говорил! Я тоже учился в Клара-Макферсон!
В этот самый момент, тяжело пыхтя, их догнал Джастин.
— Ха-ах… Джей, куда ты так несешь… А? — он уставился на третьего парня. — Себастьян Шульц?
Себастьян мельком взглянул на Джастина, стоявшего рядом с Чонином с вытаращенными глазами, и усмехнулся.
— Да ладно, Джастин Вонг? Вы что, до сих пор неразлучны? Ничего в этом мире не меняется.
Чонин почувствовал себя неловко, будто его окунули обратно в школьные годы.
Тогда он едва говорил по-английски. Часто запинался, а когда нервничал, путал всю грамматику. Но врожденное упрямство и жажду соперничества было не скрыть. Он никогда не упускал шанса поучаствовать в любом соревновании, конкурсе или олимпиаде.
И почему-то на всех этих мероприятиях он постоянно сталкивался с одним и тем же лицом. С Себастьяном Шульцем.
В математике и естественных науках Чонин всегда его побеждал. Но в дебатах, публичных выступлениях или импровизированных судебных процессах почти всегда проигрывал. Слабое владение языком было объективной преградой, но горечь поражения от этого не становилась меньше.
Готовясь к отбору в «Модель ООН», куда так отчаянно хотел попасть, Чонин был предусмотрителен как никогда. Он даже заранее разведал, кто из соперников будет участвовать.
Себастьян Шульц тогда твердо сказал, что не собирается.
Но в день отбора, войдя в актовый зал, Чонин застыл. Себастьян преспокойно сидел на своем месте, а перед ним лежала толстая тетрадь, исписанная, очевидно, задолго до этого дня. В тот день Чонину пришлось пережить очередное, особенно унизительное поражение.
Он мысленно встряхнулся, возвращаясь на пляж.
— Я слышал, ты переехал на Восточное побережье, — ровно произнес Чонин, отгоняя прошлое.
— Приехал на учебу. Я поступил в Беркли.
Ну, разумеется. Чонин не сомневался. Себастьян с детства был силен в учебе, так что поступление в престижный университет было лишь вопросом времени.
Себастьян окинул их насмешливым взглядом.
— А что вы, Тимон и Пумба, делаете на пляже?
У Чонина в горле застрял тяжелый вздох. «Он помнит эту чертову историю». Себастьян Шульц определенно был дурным предзнаменованием.
В этот момент Джастин, выпятив живот, шагнул вперед:
Чонину стало неловко за тон Джастина — тот и впрямь прозвучал так, будто хвастался дружбой со знаменитостью.
К счастью, от дальнейшей неловкости их спасло появление девушки в бикини и с солнечными очками, небрежно сдвинутыми на макушку.
Судя по тому, как он к ней обернулся, и по их дальнейшему диалогу, это была его девушка. Себастьян кратко объяснил ей, что произошло, не вдаваясь в подробности.
Девушка бросала на него встревоженные взгляды. Прежде чем уйти с ней, Себастьян снова повернулся к Чонину.
Себастьян кивнул, бросил на прощание «Рад был встрече» и ушел вместе с подругой.
— Я еще покатаюсь, — коротко бросил Чейз. Он наклонился и легко поцеловал Чонина в висок. Взяв доску под мышку, направился обратно к воде.
Джастин тут же заявил, что скорее умрет, чем снова полезет на эту проклятую смотровую площадку. Так что они оба просто плюхнулись на теплый песок.
Чейз лег на доску и мощными гребками устремился туда, где вставали хорошие волны. Джастин проводил его долгим взглядом, а затем повернулся к Чонину. Он смотрел на него, хитро сощурившись и улыбаясь.
— А знаешь… Джей, а ты, оказывается, тот еще ревнивец.
— Ревнивец? С чего ты взял? Это неправда.
— Да ну? А по-моему, когда Прес обнимался с Себастьяном, у тебя над головой буквально столп огня стоял. Отсюда было видно.
На этот раз Чонин издал тихий вздох, похожий на признание. Джастин был прав. Всего мгновение назад он всерьез подозревал Себастьяна в нетрадиционной ориентации, так что возразить было нечего.
Когда-то он ненавидел Чейза. Ненавидел именно за то, что тот пробуждал в нем вот такие мелочные унизительные чувства. Ревность казалась ему уродливой эмоцией. Она искажала человека, корёжила изнутри, заставляла его чувствовать себя жалким. Он всегда считал, что это удел слабых.
— Вот же… угораздило быть таким неотразимым, — пробормотал он в песок.
Но теперь все изменилось. Он пришел к тому, что ревность — это не всегда уродливо. Иногда это может быть всего лишь доказательством того, что ты по-настоящему любишь. Любовь — это не только то, что красиво и возвышенно. Иногда она бывает и немного жалкой, и в этом нет ничего страшного.
Чонин снова посмотрел на Чейза, который как раз поймал волну. Он не мог оторвать глаз от того, как свободно и мощно его парень скользит по воде. Солнце, уже клонившееся к закату, окрасило мокрые волосы в чистое, расплавленное золото.
Это было ослепительно сияющее, идеальное лето. Но Чонин знал. Пока Чейз рядом, любое время года будет таким же лучезарным.