Экс-спонсор (Новелла) | Глава 199
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Тем временем их члены уже были обильно покрыты скользкой прозрачной смазкой. От этого движения становилось всё более развратным, а дыхание срывалось.
— Ай, Дохон-сси… сейчас… хнык… пожалуйста… А!
И вскоре оба почти одновременно достигли оргазма. Горячая липкая сперма брызнула, пачкая грудь и шею Чонёна. Удар удовольствия, пронзивший от макушки до кончиков пальцев, заставил его крепко зажмуриться. Их рваные влажные вздохи смешались и постепенно перешли в затухающий неровный ритм.
Оргазм Дохона, казалось, длился целую вечность. Он опёрся одной рукой о ковёр, а другой продолжал медленно двигать свой член, изливая остатки семени. В повисшей тишине, прерываемой лишь тяжелым дыханием, было слышно, как густые капли падали на ковёр.
Мгновение спустя он сделал глубокий тяжёлый вдох и выпрямился. С нескрываемым удовлетворением посмотрел на лежавшего под ним Чонёна и машинально провёл рукой по своим взъерошенным волосам.
Брызги его семени попали даже на постер, брошенный рядом. Глянцевое, безупречно улыбающееся лицо Чонёна на фотографии оказалось заляпано белёсой вязкой жидкостью. А рядом, на ковре, сидел настоящий Ю Чонён — живой, раскрасневшийся от жара и страсти. Его ключицы и распахнутый ворот рубашки тоже были испачканы до неприличия, словно два изображения слились в одно — рекламное и реальное.
— Ты в порядке? — спросил Дохон низким хриплым голосом. В нём слышалось напряжение. Желание не уходило, наоборот, разгоралось с еще большеё силой.
Чонён, пошатываясь, приподнялся с его помощью и едва заметно кивнул. Этого было достаточно. Дохон наклонился и нежно коснулся его щеки губами.
Проведя рукой по растрёпанным волосам, которые спутались от того, что он так долго тёрся головой о ковёр, Чонён вдруг заметил испачканный постер. Сердце екнуло, и он вздрогнул, будто обнаружив улики против самого себя.
— …Мун Дохон, вы и правда совершенно сумасшедший.
Он был готов взорваться от стыда.
Когда они, кое-как убрав в гардеробной следы своего непристойного поведения, спустились в гостиную, там уже ждала домработница. Она только что вошла и молча раскладывала в холодильнике принесённые с собой пакеты с продуктами.
— Ачжумма, а вы когда приехали? Я думал, вы в отпуске, — растерянно спросил Чонён.
— Я боялся оставлять тебя одного дома, — ответил за неё Дохон.
Он спустился следом, уже с чемоданом в руках, в безупречно выглаженном костюме, словно и не кувыркался несколько минут назад на ковре гардеробной. Лицо его вновь обрело привычную строгость, но в голосе всё ещё слышались не до конца скрытые, хриплые нотки удовлетворения.
Чонён же чувствовал себя совершенно выжатым. Ноги налились свинцом, шаги отдавались тяжестью, и каждое движение напоминало, что тело его ещё дрожит. По дороге на кухню он, сгорая от стыда, свернул испачканный постер и, стараясь никому не попасться на глаза, опустил его в мусорную корзину. От одного воспоминания об этом поступке по коже снова пробежали мурашки.
А вот Дохон, виновник всего этого безобразия, шёл рядом так же спокойно и невозмутимо, будто ничего и не произошло.
— Почему вы так беспокоились? За то короткое время, что меня не было, что-то случилось? — заговорила домработница, завидев их вместе. Она поспешила навстречу и, не скрывая тревоги, внимательно вгляделась в лицо Чонёна, с которого, казалось, Дохон вытянул все силы. — Ох, как же я рада вас видеть, так давно не виделись! Кстати… вы выглядите особенно уставшим. У вас сейчас слишком много работы?
— Чонён беременен, — без малейшей паузы произнёс Дохон. — Так что, пока меня не будет, прошу хорошо о нём заботиться. Особое внимание нужно уделить питанию и чистоте в доме.
— Что? Б-беременны?! — глаза домработницы округлились.
Рядом с ней Чонён застыл, уставившись на Дохона с таким ужасом, словно тот только что публично его предал.
— Опять «директор-ним»? — с едва заметным укором перебил его Дохон.
— Сейчас это важно?! — прошипел Чонён, почти захлёбываясь от возмущения.
«Как. Можно. Было. Вот. Так. Без всяких объяснений выпалить всё прямым текстом?!»
Под взглядом домработницы, полным откровенного шока и любопытства, Чонён почувствовал себя так, будто его поймали на месте преступления. Щёки горели, голова сама собой опустилась вниз, и он отвернулся, не в силах выдержать её пристального взора.
— О боже мой… Поздравляю! От всей души! — наконец воскликнула она, оправившись от растерянности, и радостно захлопала в ладоши. — Но как же так… последовательность…
— Последовательность получилась такая, какая получилась. Изначальные планы редко соблюдаются, — невозмутимо отозвался Дохон, не скрывая удовлетворения в голосе.
Чонён, весь горящий изнутри от стыда, буквально телом показывал, что хочет провалиться сквозь землю. Щёки, и без того раскрасневшиеся в гардеробной, теперь пылали так, что ни один слой грима их бы не скрыл.
— Ну да, разве это так важно! Хо-хо… — захихикала домработница, и вдруг её взгляд оживлённо блеснул. — Погодите-ка. Значит, директор-ним, вы наконец-то… вы станете отцом.
— Отцом, верно, — пробормотал Дохон словно про себя. Хотя выражение его лица почти не изменилось, было очевидно, что он в хорошем настроении.
— А имя для ребёнка¹ уже придумали? — почти одновременно спросили Чонён и домработница.
— Придумали имя для ребёнка? — Дохон, словно нарочно не уловив намёка Чонёна, с самым невозмутимым видом переадресовал вопрос ему.
Две пары любопытных глаз уставились на Чонёна. И он ощутил, что желудок сжался в потенциальном несварении.
— А почему вы у меня спрашиваете? — с натянутой улыбкой пробормотал он. — Я и сам только вчера узнал.
— Отлично! — оживилась домработница. — Как раз сейчас и придумаем!
— Хм, — коротко отозвался Дохон, и по этому едва слышному звуку было понятно, что он совершенно не против.
— Директор-ним ведь тоже знаете, — затараторила домработница, — говорят, чем старомоднее и милее придумаешь имя, тем здоровее и счастливее будет ребёнок.
— Например? — тут же спросил Дохон, словно и правда заинтересованный. Он слегка подался вперёд, требуя конкретики.
Домработница, приободрившись, заговорила ещё оживлённее:
— Ну, знаете, всякие такие: «Малыш», «Удачка», «Звёздочка», «Крепыш», «Крохотуля»… Конечно, это всё суеверия, но, как говорится, в старых поговорках есть своя мудрость. От доброго имени ребёнку вреда точно не будет.
Она переводила взгляд то на непроницаемое лицо Дохона, то на пылающее от смущения лицо Чонёна, надеясь, что хоть один из них предложит что-то в ответ.
— У вас двоих есть какие-нибудь идеи?
— Нет, ну Дохон-сси, вы правда не собираетесь уезжать? — в отчаянии выдохнул Чонён, пытаясь вернуть разговор в рамки здравого смысла. — У вас же командировка!
— Сначала придумаем имя, — невозмутимо отрезал Дохон.
— Можно же сделать это и после того, как вы вернётесь! — Чонён уже почти взвыл.
От того, что внимание обоих оказалось приковано только к нему, Чонёну стало не по себе. Он неловко почесал щёку, словно пытаясь скрыть краску, которая снова стремительно залила лицо.
«Да что такого особенного в этом имени, что все так серьёзно к этому относятся?» — подумал Чонён и пробормотал вслух, стараясь скрыть растерянность:
— Мне, если честно, всё равно, какое будет.
— Похоже, решать придётся вам, директор-ним, — с лёгкой улыбкой переложила ответственность домработница, видя, как Чонён смущается.
Повисло несколько секунд напряжённой тишины. И вдруг Дохон совершенно спокойно произнёс:
— Что? — Чонён не поверил своим ушам. — Пузы… рёк? Откуда это ещё взялось?
Домработница же, напротив, вспыхнула от восторга. Она даже сложила руки в молебном жесте, и с нетерпением ждала объяснения.
— Когда я впервые увидел снимок УЗИ, его форма была очень круглой, — с абсолютно серьёзным видом пояснил Дохон.
— Конечно! — не раздумывая, ответила она.
«Нет, ну почему они так внезапно и так хорошо поладили?» — с недоумением подумал Чонён, глядя, как они оживлённо общаются. — «Может, они уже несколько раз ужинали вместе, пока меня не было?»
Дохон достал из внутреннего кармана пиджака снимок УЗИ, недавно полученный в больнице.
— О, и правда, какой кругленький! — домработница с сияющими глазами взяла маленькую фотографию и принялась разглядывать её с разных сторон.
Пока она рассматривала изображение, взгляды Дохона и Чонёна встретились поверх её головы.
«Ну что, вы так и не собираетесь ехать? На самолёт же опоздаете!» — Чонён, говоря одними губами, поторопил его.
Дохон мельком взглянул на часы и пожал плечами:
— Теперь действительно пора, — он бережно забрал у домработницы снимок и, подхватив чемодан, наконец двинулся к выходу.
На этот раз провожать его до самой прихожей вышел Чонён. Тот казался усталым и чуть потерянным, но всё же не отпустил его взглядом.
— Самое позднее, вернусь завтра на рассвете. Так что веди себя прилично и жди, — сказал Дохон, наклонившись, чтобы надеть ботинки. — Если что-то понадобится, немедленно звони.
Чонён послушно кивнул. Стоя в прихожей и глядя, как уходит Дохон, он ощутил странное щемящее чувство — будто машина времени отбросила его в прошлое. В те дни он тоже всегда провожал его именно так, с этого самого места.
— Позвоню, — коротко ответил Дохон, выпрямился и просто его поцеловал.
Хотя он обещал вернуться самое позднее завтра, от того, что дверь за ним закрылась, на душе стало непривычно пусто и немного грустно.
— Хорошей поездки, папа Пузырька, — почти неслышно сказал Чонён, махнув рукой вслед его удаляющейся спине.
Странно, но стоило лишь раз произнести вслух, и это нелепое имя тут же легло на язык. Ощущение от него оказалось удивительно тёплым».
— Кстати, а в доме-то как чисто! — вскоре после того, как Дохон уже уехал в аэропорт, домработница, осматривая гостиную, с удивлением склонила голову набок. — А директор-ним говорил, что грязно и велел убрать получше. А здесь посмотрите — провела по телевизору и консоли, а пыли ни соринки!
— Наверное, не так уж и грязно было. Это Дохон-сси убирался, — как бы между прочим заметил Чонён.
— Да. Сказал, что все в отпуске, так что, видимо, убрался один.
— Боже мой, — ахала она снова и снова, не в силах поверить своим ушам.
— И так весь день только и говорил про пыль, до тошноты. Неужели пыль настолько вредна при беременности?
— Вредна-то вредна, — задумчиво протянула домработница. — Но похоже, директор-ним действительно очень о вас беспокоится.
— Он просто придирчивый. Под него трудно подстроиться, — буркнул Чонён.
— Долго живу на свете, а такое впервые вижу, хо-хо! — рассмеялась она. — Но осторожность точно не повредит. Я сначала постель поменяю и в спальне приберусь, подождите немного.
И, полная энтузиазма, она ушла заниматься уборкой.
Чонён остался один. Он лениво ковырял принесённые закуски, пил горячий чай и уткнулся в телефон. Тишина дома была настолько непривычной, что казалась почти нереальной — спокойствие, которого у него не было уже много месяцев.
И именно в этот момент телефон в его руке внезапно завибрировал. На экране высветилось имя. Дохон.
— Как ты? С тобой всё в порядке? — безо всяких предисловий прозвучал низкий голос.
Чонён в недоумении поднял глаза на настенные часы.
— Вы же уехали меньше двух часов назад, — удивлённо сказал Чонён.
— Если почувствуешь себя нехорошо, не вздумай терпеть. Сразу же поезжай в больницу. И не перенапрягайся, ты меня понял?
— Мне как раз уже сообщили из агентства, что всё расписание отложили. Это ведь вы, директор-ним, сделали, да? — вспомнил Чонён сообщение от менеджера, которое пришло всего несколько минут назад.
— Обращение, — сухо поправил тот.
— Хм… — в ответ прозвучал такой сдержанный и прохладный звук, что у Чонёна внутри всё опустилось. «А, не то, что ли?»
— …Папа Пузырька? — сделал он еще одно предположение.
«И это тоже не то? Чем больше я его узнаю, тем более он придирчивый и непонятный», — сердито подумал Чонён, нахмурившись.
— В общем. Пока ни о чём другом не думай и просто отдыхай, — наконец произнёс Дохон, вернувшись к деловому тону.
— Но ведь съёмки дорамы, их же не так просто отменить… — голос Чонёна дрогнул. Мысли о будущем давили всё сильнее: беременность, график, пресса, сотни глаз, наблюдающих за ним. Само представление о съёмках, растянутых на месяцы, в его нынешнем состоянии казалось невозможным.
— И съёмки дорамы можно отложить. Так что не беспокойся об этом.
— А как вы, директор… то есть, Дохон-сси, собираетесь их отложить? — не выдержал он. Съёмочный процесс — это сотни людей, графики, деньги, рекламные контракты. Сдвинуть всё это хотя бы на день — почти невероятно. Непоколебимая уверенность, с которой Дохон говорил, тревожила его ещё больше.
«Что же он делает во внешнем мире, что может по щелчку управлять даже такой махиной, как индустрия дорам?»
— Позже объясню. Скоро взлёт, нужно заканчивать разговор.
— …Хорошей поездки. И… будет лучше, если вы вернётесь побыстрее, — едва слышно добавил Чонён. Хотя они расстались всего пару часов назад, тянущая тоска уже разливалась внутри, заставляя сердце сжиматься.
«Может, у меня и правда уже тяжёлый случай?»
Он сдержал глупую улыбку, легонько похлопал себя по пока ещё плоскому животу и добавил:
— А, кстати! Пузырёк тоже просил передать, чтобы вы хорошо долетели.