Отвали (Новелла) | Глава 44
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Кхе-кхе! — мучительный кашель Эмилио то и дело разносился над водой, тревожа слух и сбивая настрой.
С самого начала тренировки эти хриплые изматывающие звуки не давали покоя: я всё время ловил себя на том, что теряю ритм. Было очевидно — Эмилио простудился. Голос его стал сиплым и надтреснутым, в нем сквозила усталость.
— Прости, — прошептал он во время короткой передышки, когда мы, переведя дух, остановились у причала. Голос едва звучал, будто перетёртый песком. — Из-за меня трудно сосредоточиться, да?
Парни вокруг тут же загалдели, наперебой стараясь его утешить, уверяли, что всё в порядке, хотя каждый понимал: для рулевого, которому на гонке придётся держать команду одним только голосом, такая болезнь — настоящая беда. Все в один голос посоветовали ему отдохнуть, настойчиво повторяли, что зря он вообще пришёл сегодня. Но Эмилио был упрям.
— Всё нормально, — упрямо мотнул он головой, — это просто кашель, других симптомов нет. Скоро же соревнования, я не могу позволить себе пропустить трениров… кхе-кхе!
На последних словах его снова скрутил кашель, хрупкое тело сжалось, лицо на мгновение побледнело, и у меня сжалось сердце от жалости.
— Ты хоть лекарство выпил? — осторожно спросил я, когда он отдышался. — Может, стоит всё-таки взять хотя бы день отдыха?
Эмилио посмотрел на меня покрасневшими воспалёнными глазами, а затем устало, но светло улыбнулся:
— Выпил. Спасибо за беспокойство. Скоро пройдёт, я всегда в это время года простужаюсь, так что не переживай. — Он сказал «Правда!» с такой вымученной убеждённостью, что я не нашёл в себе сил спорить.
Я отступил, но продолжил наблюдать. И увидел, как другой парень подошёл к нему с тем же вопросом. И Эмилио ответил ему почти дословно, с той же неизменной улыбкой. А потом ещё одному.
И тут внезапно понял, что имел в виду Люсьен тогда, в общежитии.
— В конце концов, для него я просто один из многих товарищей по команде, — сказал я со вздохом тем же вечером, устроившись на кровати с кружкой чая, который только что заварил Люсьен. Он сидел напротив, подогнув ноги, и слушал, время от времени осторожно поглядывая на меня поверх своей чашки. Я только что рассказал ему о дневном происшествии на тренировке, и теперь старался объяснить, что чувствую.
— До сих пор я особо не задумывался об этом, ведь всё равно ничего бы не вышло, — продолжал я, подбирая слова и осторожно покачивая кружку в руках. — Но когда я на самом деле это испытал… почувствовал себя немного… как бы сказать…
— Злишься? — прямо спросил Люсьен.
— Нет, совсем не то! — Я невольно рассмеялся и покачал головой, поставив чашку на край стола. Замолчал, подыскивая нужные слова, и наклонился вперёд, уставившись на свои руки. — Немного горько, что ли… или пусто… Какое-то чувство опустошения… понимаешь, о чём я?
Я изо всех сил старался объяснить, но, судя по тому, как Люсьен нахмурился, а потом растерянно поднял брови, попытки оказались безуспешными.
Неужели он никогда не испытывал подобного?
— Когда я уезжаю домой, и ты остаёшься в комнате один, что ты чувствуешь?
Мне показалось, что пример удачный, но Люсьен лишь нахмурился ещё сильнее, задумался и, покосившись в сторону, ответил:
— В следующий раз поехали вместе.
— Нет, я не об этом! — Я с досадой махнул рукой. Люсьен удивлённо склонил голову набок, его взгляд был кристально ясным и совершенно не понимающим. Я тихо застонал, уронив голову на руки. Бесполезно. Объяснить было невозможно.
Хотя да, нельзя гарантировать, что все чувствуют одно и то же в одинаковой ситуации. Может, мы с Люсьеном просто слишком разные люди.
Это ощущение окончательной непохожести вдруг стало слишком явным, и я решил свернуть разговор.
— В общем, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и окончательно, — я решил, что пора сдаваться. Наверное, на этом всё.
Люсьен удивлённо моргнул и чуть сдвинулся вперёд.
— Правда? Ты точно будешь в порядке? — В голосе Люсьена послышалась тревога. Чтобы его успокоить, я заставил себя говорить ещё бодрее, чем хотелось:
— Конечно, всё в порядке! Я с самого начала не думал, что что-то получится. — И, решив воспользоваться моментом, добавил: — Такое со мной уже бывало. Влюблюсь безответно, потом сам же и остываю, обычное дело. Ничего страшного, пройдёт, забудется.
Я заставил себя широко улыбнуться, и в этот момент вдруг почувствовал, как в нос ударил густой сладкий запах. Тот самый, который раньше едва заметно витал в воздухе, теперь накрыл с головой тяжёлой волной, казалось, вся комната в одно мгновение заполнилась этим ароматом.
— Что… — Я попытался что-то сказать, но дыхание перехватило. В груди стало тесно, перед глазами всё поплыло. Я судорожно хватал ртом воздух, но легкие будто перестали работать. Резко ослабев, я рухнул на кровать.
Сквозь мутную пелену и шум в ушах видел, как Люсьен мечется по комнате. Кажется, он торопливо открывал окно, дергал за шнур вентилятора, и вскоре до меня донёсся поток холодного воздуха. Сладкий запах сразу стал слабее, потом почти исчез.
Воздух снова стал поступать в лёгкие, но комната плыла перед глазами. Я лежал на спине, тяжело дыша, и растерянно моргал, пытаясь сфокусировать взгляд на потолке.
Что вообще случилось? Я упал в обморок?
Память была как вырванная страница. Вот мы сидим на кроватях и разговариваем, а вот я уже лежу. Промежутка не существовало. Кое-как приподнявшись на локтях, я пробормотал что-то невнятное, пытаясь объяснить своё состояние. Люсьен ответил мгновенно, словно только и ждал вопроса:
— Вентилятор, наверное, сломался. Может, какой-то странный газ попал в комнату… Не знаю. В общем, я проветрил, и тебе сразу стало лучше. Теперь ты вроде в порядке.
Я посмотрел на зелёный огонёк системы очистки воздуха и кивнул, соглашаясь с этой гипотезой.
Ядовитый газ в общежитии? Из ниоткуда? Бред какой-то. Но зацепиться больше было не за что. Другого объяснения у меня не было. Позже я обращался к смотрителю, но проверка, разумеется, ничего не выявила. И такой странный случай произошёл только в нашей комнате.
Люсьен, видя моё замешательство, мягко сменил тему:
— Может, это потому, что ты в последнее время плохо спишь и устал? Или, может, просто расслабился после разговора об Эми?
«Тоже возможно», — подумал я, склонив голову набок. Люсьен принёс мне ещё стакан воды, давая время прийти в себя, и только потом, когда увидел, что я окончательно пришёл в норму, спросил:
— Так что ты будешь делать теперь? Греблю… продолжишь?
— Что? Конечно, продолжу! — без колебаний ответил я и усмехнулся, чувствуя, как возвращается азарт. — Да, я начал из-за Эми, но бросать сейчас было бы глупо, верно? И на соревнования я, конечно, поеду. А ещё лучше — выиграть их. Я люблю побеждать.
Услышав это, Люсьен тоже улыбнулся, но его улыбка не дошла до глаз. Он пристально смотрел прямо мне в глаза.
— Я тоже. То, чего я хочу, я должен получить. Во что бы то ни стало.
От его слов по спине пробежал холодок.
«Кажется, ты одержим», — подумал я, но вслух не сказал и лишь сделал глубокий вдох, радуясь, что странное чувство удушья больше не возвращалось.
После этого разговора время снова потекло ровно и предсказуемо. Я ещё пару раз попытался выяснить у смотрителя причину того сбоя, но, не найдя ответов, в конце концов махнул рукой. В суете приближающихся соревнований это странное короткое происшествие поблекло и вскоре почти стёрлось из памяти, как дурной сон.
В день соревнований погода стояла на редкость идеальной. Солнце припекало, но лёгкий ветерок с воды приятно холодил кожу. Небо было пронзительно-голубым, без единого облачка. Наш тренер, напротив, выглядел напряжённым. Он мерил шагами пирс, его голос был более резким, чем обычно, когда он в последний раз перечислял всё, на что стоит обратить внимание. После коротких формальностей гонка началась с десятиминутным опозданием.
— Так, всем держаться до конца! — крикнул тренер нам вслед.
— Вперёд! — раздался в ответ мощный чистый крик Эмилио. Похоже, простуда и правда прошла без следа, как он и обещал. Его голос звучал даже сильнее, чем обычно, заряжая уверенностью. Я, вместе с остальными, дружно ответил ему боевым кличем.
Больше никаких перестановок не было. Люсьен — восьмой, я — седьмой. Но, возможно, потому что я уже смирился с мыслью об Эмилио, на душе было спокойно. Горечь, связанная с Эмилио, ушла.
Если бы не Эмилио, я бы и не подумал заниматься греблей. Благодаря ему я получил этот опыт… Один этот опыт станет драгоценным воспоминанием. И с Люсьеном подружился.
Эта мысль принесла с собой удивительное умиротворение. Я крепче сжал гладкое весло, чувствуя себя на своём месте.
Лодки выстроились в линию. Воздух, казалось, звенел от напряжения. Я слышал лишь стук собственного сердца и тяжёлое дыхание парней вокруг. Все замерли, напрягшись, как сжатые пружины.
Оглушительный стартовый свисток разорвал тишину.
И тут же — рывок, который едва не сбил нас с курса. Волна от соседней лодки, рванувшей на долю секунды раньше, сильно качнула наш борт. Кто-то позади меня чертыхнулся — кажется, весло на мгновение застряло. Но паники не было. Инстинкты взяли верх, и уже через пару гребков мы выровняли лодку, входя в мощный слаженный ритм.
И над всем этим, над плеском воды и скрипом уключин, разносился голос Эмилио. Он кричал, не щадя горла, задавая темп, вбивая в нас волю к победе. Я никогда прежде не слышал, чтобы его голос звучал так и громко.