Поцелуй меня, лжец (Новелла) | Глава 8
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
На мгновение в голове стало абсолютно пусто. Я не мог поверить в услышанное. Лишь спустя вечность мне удалось вытолкнуть из себя хриплый шёпот:
— К вам… домой, мистер Питтман?
Чужой хриплый голос резанул по ушам. Или это был мой? Я ошеломлённо моргнул, пытаясь сфокусировать зрение. В ответ Кит с едва заметным раздражением взъерошил волосы. Движение приковало мой взгляд к его всё еще влажным губам. — В мире нет места безопаснее, чем мой дом. Этого недостаточно?
Земля уходила из-под ног. Я не успел ухватиться за мысль, почему разговор принял такой оборот, как он дал ответ:
— Стюард сказал, что один из способов побороть страх — это столкнуться с его источником, — произнёс Кит, доставая сигарету. — В твоём случае это феромоны.
От одного этого слова охватил озноб. Феромоны доминантного альфы — яд, которым меня пытались отравить. И вот теперь человек, ставший противоядием, единственный, чьё присутствие отгоняло призраков, предлагал мне тот же яд в качестве лекарства. Человек, по которому я тосковал так безнадёжно, что сама мысль об этом обжигала.
Стоило ему заговорить, как жуткие воспоминания отступили. В голове остался только он один.
— Зачем вы… так для меня стараетесь?.. — неуверенно пробормотал я, но голос затих на полуслове.
Кит раздражённо щёлкнул зажигалкой.
— По сравнению с пятью процентами акций это смехотворно дешёвый способ.
Я даже не знал, радоваться такой оценке моей полезности как секретаря или огорчаться.
— То есть… вы собираетесь намеренно окутывать меня своими феромонами, пока я не перестану на них так реагировать?
Сердце рухнуло вниз и забилось где-то в желудке. Он заметил дрожь в моём голосе? Кит медленно затянулся, выпустил струйку дыма в сторону и посмотрел на меня с ленивой усмешкой.
От его взгляда заживающая ранка на губе вспыхнула острой болью. Во рту появился отчётливый привкус меди. Язык против воли скользнул по губам, слизывая каплю крови. И в этот миг мне показалось, что его глаза потемнели, а зрачки на долю секунды расширились, фокусируясь на моём рте.
А, может, это была лишь фантазия. Выражение его лица ничуть не изменилось.
Вопрос сорвался с губ прежде, чем я успел его остановить. Воздух застыл. Сейчас он снова всё спишет на мои феромоны, но я же выпил тройную дозу подавителей! От меня не должно было пахнуть. Тогда что это было?
Я вцепился взглядом в его лицо, моля о любом ответе, кроме того, которого боялся. Кит раздражённо нахмурился.
— Я просто проверял предписание Стюарда.
А, вот оно что. Картина мгновенно сложилась. Самый действенный способ передачи феромонов — через секс. Но Кит, вместо того чтобы прибегнуть к самому очевидному варианту, просто поцеловал меня. Наверное, отчасти, чтобы успокоить. И уж точно, чтобы проверить на практике теорию доктора.
И ведь сработало. Напряжение в груди ослабло, мысли перестали метаться в панике. Дышать стало легче. Вот только единственной причиной моих страданий, от которой не было лекарств, оставался он сам.
Сладкий запах его феромонов всё ещё витал в воздухе, но теперь я мог его терпеть из-за того, что он что принадлежал Киту. Невыносимой ситуацию делала моя собственная природа. Я — омега. И только запредельная доза подавителей удерживала моё тело на краю, не давая сорваться в течку. Страшно было даже представить, чем бы всё обернулось, случись это.
Хотя нет, не страшно. Ответ был один. Кит бы меня уволил.
Как ни странно, именно эта отчётливая картина самого горького финала принесла в голову ясность. Я наконец смог взглянуть на всё трезвым взглядом. Передо мной стоял выбор. Так, как раньше, жить было уже нельзя. Нужно было избавляться от симптомов, лечиться, делать что угодно, чтобы это прекратилось.
— Не странно ли, что на ваши феромоны, мистер Питтман, я реагирую… нормально? — выговорил я, запоздало поняв, насколько вопрос был рисокван.
Он бросил на меня короткий взгляд без тени смущения.
— Ты ведь знаешь, что я тебя никогда не трону.
Это был единственно верный ответ. И от него внутри что-то сжалось и опало, оставляя после себя холодную звенящую пустоту.
Я заставил себя это признать и снова замолчал. Кит не нарушал тишины, словно давая мне время всё обдумать.
И думать было о чём. Его предложение было безупречным. Лучший врач, передовое лечение, и при этом не нужно волноваться о работе. Вдобавок ко всему — возможность жить в его огромном безопасном особняке. По любым меркам, это была невероятная удача.
Но в этой идеальной картине и крылась главная проблема. Смогу ли я день за днём скрывать свои чувства, живя с ним под одной крышей?
К тому же, придётся пить ещё больше подавителей. Я понятия не имел, какие побочные эффекты вызовет постоянная передозировка. В памяти всплыла прочитанная когда-то страшная история: некий омега годами превышал дозу, пока в один день его тело не вышло из-под контроля. Бесконечная течка по итогу свела его с ума.
Перспектива безумия ужасала. Уж лучше бесплодие, о котором тоже ходили слухи.
Говорили, бесплодие — редкий побочный эффект, а помешательство — куда более частый исход, но никакой конкретики не было. Никто не знал, как долго и в каких дозах нужно глотать лекарства, чтобы пересечь эту черту. Если я перееду в его дом, под постоянное влияние его феромонов, меня ждёт либо одно, либо другое. А может, и всё сразу. В конце концов, именно его феромоны когда-то и сделали меня тем, кто я есть. Превратили в омегу.
Я до боли закусил губу. Разве у меня были силы отказаться от этой сладкой чаши с ядом?
Машина плавно остановилась. Я крепко сжал руки, лежавшие на коленях.
Слово далось с трудом, но я, по крайней мере, не заикался.
— Я принимаю ваше предложение, мистер Питтман. Спасибо за вашу заботу.
Произнеся всё на одном дыхании, я почувствовал, как тугой узел в груди наконец начал развязываться. И, сам не зная зачем, позволил себе неуместную, отчаянную шутку:
— Мистер Питтман поцеловал мужчину… Я сохраню этот секрет до конца своих дней.
Мне даже удалось изобразить слабую улыбку — верх безрассудства в моей ситуации. Но Кит не улыбнулся в ответ. Он лишь глубоко затянулся сигаретой, а затем, медленно выдыхая сизый дым, скривил губы в холодной усмешке.
— Твоё лицо в моём вкусе. Будь ты женщиной, я бы с тобой переспал.
Интересно, через сколько бы он меня в таком случае бросил? Почему-то перед глазами всплыло лицо Аннабель, последней его пассии. Какой там был рекордно короткий срок?.. Мозг судорожно копался в этих бесполезных фактах, лишь бы не думать о том, что он только что сказал.
Кит постучал по панели, отделявшей их от водителя, костяшками пальцев, в которых дымилась сигарета. Машина беззвучно тронулась с места.
— Мои вещи… — спохватился я, когда стало уже поздно.
Кит бросил на меня насмешливый взгляд.
— А ты способен сейчас выйти из машины?
Мне нечего было ответить. И правда, ноги меня совершенно не держали. Мне было трудно даже просто сидеть, я из последних сил цеплялся за сиденье, чтобы не сползти на пол. Кит, словно только этого и ожидая, снова поднёс сигарету к губам.
В итоге я так и поехал в его особняк, не взяв с собой даже личных вещей. Сцепив похолодевшие пальцы в замок, я бессмысленно уставился на свои колени.
Воздух в салоне был густо пропитан его феромонами. Было тревожно, что из-за такой концентрации тело могло подвести, и начнется течка. Но, к моему удивлению, чем дольше я дышал этим запахом, тем спокойнее становилось на душе.
Это простое осознание принесло покой. Я прикрыл глаза и заставил себя дышать медленно, глубоко. С каждым вдохом, наполнявшим лёгкие, тугой узел напряжения внутри понемногу ослабевал. Вскоре дыхание стало ровным, и я позволил себе провалиться в глубокий тяжёлый сон без сновидений.
Я очнулся от внезапного ощущения, будто моё тело слегка качнулось. Несколько раз моргнув, попытался собрать расплывчатые пятна в цельное изображение и с трудом сфокусировался. Сознание оставалось затуманенным, и всё тело будто парило в воздухе. Я не до конца проснулся… или, может быть, просто задремал с открытыми глазами?
Машинально подняв взгляд, я замер. Прямо передо мной было лицо Кита.
Я тупо уставился на него. Никогда прежде я не смотрел на этого человека под таким углом. Получается, я сейчас лежу?
Уловив мой взгляд, Кит наклонил голову ближе. Наши глаза встретились, и я, не соображая, что делаю, просто смотрел на него в ответ. Кажется, я даже улыбнулся. Единственное, что чётко отпечаталось в памяти — это то, как пристально он смотрел на меня сверху вниз.
Я невольно втянул воздух. И сквозь привычный запах феромонов пробился другой, более тонкий аромат — его лосьон после бритья. Свежий, с нотками цитруса.
И я понял. Вот как на самом деле пахнет Кит.
Я закрыл глаза, повернул голову и уткнулся ему в плечо. Снова глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Тело плавно покачивалось, словно меня несли на руках, и я позволил этому ощущению убаюкать себя.
Спины коснулась прохладная мягкость, и сознание потянулось за край реальности. Где-то рядом звучали голоса, но слов было не разобрать, был лишь неясный гул. Мелькнула догадка, что их двое. Но и она тут же растворилась, уступая место всепоглощающей темноте сна.
Тишину прорезал настойчивый стук в дверь. Он выдернул меня из небытия. Я открыл глаза, но реальность не спешила обретать чёткость. Где я? Что это за комната?
Едва я с трудом сел на кровати, оглядывая незнакомую обстановку, дверь бесшумно отворилась. На пороге показался Чарльз, дворецкий.
— Вы проснулись? Как себя чувствуете?
Мысли ворочались медленно, не желая складываться в единую картину. Пока я силился восстановить в памяти вчерашние события, Чарльз заговорил снова:
— Вы потеряли сознание по дороге сюда, в машине мистера Питтмана. Вероятно, это из-за воздействия феромонов. Я приготовил для вас чай, он поможет вывести их из организма и прояснить сознание.
Феромоны. Точно. Теперь всё встало на свои места. Неудивительно, что в голове стоял такой туман. Это была не просто усталость, казалось, мозг превратился в вязкую расплавленную массу.
Сердце пропустило удар, скованное ледяным ужасом. Дыхание застряло в горле. Я мысленно взмолился я, судорожно пытаясь вдохнуть. Запах был другим. К тому невыносимо сладкому аромату примешивалось что-то ещё...
Я отчаянно копался в памяти, пытаясь ухватить этот второй, ускользающий оттенок, но он лишь дразнил, кружась на периферии сознания.
— Выпейте чаю, и голова прояснится.
Чарльз плавно пододвинул ко мне дымящуюся чашку. Поколебавшись, я взял её с прикроватного столика.
Я удивлённо моргнул. Вкус был неожиданно свежим и бодрящим. Словно по щелчку пальцев, туман в голове начал рассеиваться, мысли обрели чёткость. Дождавшись, пока мой взгляд станет осмысленным, Чарльз продолжил:
— Вашу одежду отдали в стирку. Вы сами съездите за вещами? Мистер Питтман распорядился при необходимости подготовить для вас всё новое.
— Что? — машинально переспросил я и только тогда опустил взгляд на себя. Я был одет в незнакомую пижаму.
Заметив моё замешательство, Чарльз пояснил:
— Это гостевая пижама. Я сам вас переодел. Прошу прощения, но вы были без сознания.
— А, нет, что вы. Это вы меня простите за доставленные хлопоты.
Память понемногу возвращалась, и я наконец осознал, что произошло. Должно быть, Чарльз сам донёс меня до комнаты и переодел. Чувствуя одновременно смущение и благодарность, я неловко улыбнулся. А дворецкий с непроницаемым видом ожидал, пока я допью свой чай.
— Времени ещё достаточно, — произнёс он так, будто прочёл мои мысли. — Мистер Питтман, должно быть, уже проснулся. Как только закончите с чаем, Ёну, можете начинать готовиться.
— Спасибо, — выдавил я и после паузы добавил: — И простите за вторжение. Я не хотел доставлять хлопот, просто…
— Всё в порядке. Это особняк мистера Питтмана, а я — его служащий. Моя задача — выполнять распоряжения, — ответил он с подчёркнуто деловым видом.
От этого смущение лишь сильнее. Я молча отпил чай. Конечно. Чарльз, выпускник швейцарской школы дворецких, всю жизнь посвятил оттачиванию своего мастерства. Показывать истинные чувства не входило в его программу. И сейчас он обращался со мной с той же невозмутимостью, будто я не ввалился к ним посреди ночи в полубессознательном состоянии. Когда чашка опустела, он забрал её и задал единственный вопрос, выдававший его осведомлённость:
— У вас достаточно с собой лекарств?
Он, бета, тоже рисковал подвергнуться трансформации, но когда я однажды спросил его об этом, он лишь невозмутимо пожал плечами.
«Я уже давно вышел из того возраста, когда это возможно. Кроме того, мистер Питтман — человек достойный, служить ему — честь для меня».
И, заметив моё любопытство, добавил: «К тому же, платят очень хорошо».
Я знал, что Чарльз иногда ест леденцы — на этом его меры предосторожности заканчивались. Если бы он вдруг трансформировался в свои шестьдесят с лишним, это наверняка стало бы сенсацией и попало в Книгу рекордов Гиннесса.
Мои лекарства лежали на прикроватном столике, вперемешку с остальными мелочами. Чарльз быстро окинул их взглядом и тем же деловым сухим тоном произнёс:
— Первым делом я закажу для вас дополнительную партию. Если в течение вашего пребывания здесь запасы начнут заканчиваться или понадобится больше — просто скажите. Всё организуем немедленно, — и, не дав мне вставить ни слова, добавил: — Это распоряжение мистера Питтмана.
Я мог лишь молча кивнуть. Возможно, эта показная забота была продиктована не участием ко мне, а желанием избавить мистера Питтмана от потенциальных проблем. Особенно с лекарствами. Как бы то ни было, для меня это было огромным облегчением. Я пробормотал слова благодарности, но он, кажется, даже не услышал их, выходя из комнаты.
Оставшись один, я невольно втянул воздух поглубже. Комната утонула в тишине. Если бы не чужая обстановка, я, пожалуй, решил бы, что всё это лишь сон. Я боялся даже моргнуть — вдруг видение рассыплется, как карточный домик.
В конце концов, не выдержав жгучей рези в глазах, я быстро-быстро заморгал. Мир передо мной не исчез, стены всё так же стояли на месте, и постепенно сознание начало возвращаться в привычные очертания. Только тогда до меня окончательно дошло. Я нахожусь в особняке Кита.
Этот дом стоял на другом конце города от моего района. Я бывал здесь несколько раз по работе, и каждый раз тягостная атмосфера заставляла меня уносить ноги, едва заканчивались дела. Причина крылась не только в холодной роскоши особняка, но и в его запахе, пропитывавшем воздух даже тогда, когда самого Кита не было дома. В такие дни я неизменно возвращался к себе и, обессиленный этим преследующим ароматом, срывался на мастурбацию.
И вот теперь я вошёл сюда сам, по собственной воле, пусть и в состоянии отчаяния. С точки зрения здравого смысла это выглядело безумием. Но я сделал выбор сознательно, убедив себя, что иного выхода нет, что только так удастся остановить приступы.
По телу внезапно пробежал озноб. Неужели всё это действительно происходит? Мысли снова превратились в хаотичный клубок. Я пришёл сюда, ослеплённый Китом, но ведь истинная причина была другой. Кит лишь сделал единственный возможный выбор.
Это не он. Это я… это я сошёл с ума.
Сознание снова стало ускользать в тот страшный день, и я вцепился в него, словно в край пропасти. Я слушал собственное учащённое дыхание, пытался его унять и лихорадочно искал в голове что-то, что могло бы заглушить всплывающее воспоминание. Нужно было ухватиться за другую мысль, стереть тот ужас.
И тогда, вместо мерзкого ощущения чужого члена во рту, я снова вспомнил настойчивый язык, властно вторгающийся в мой рот и с силой давящий на губы. Феромоны обволакивали густым ароматом, пока его язык скользил по нежной плоти, переплетался с моим, проникал всё глубже, лишая возможности дышать.
Я зажмурился так сильно, что потемнело в глазах. В этот раз во рту уже не было мерзко. Там остался только сладкий вкус его дыхания, мягкость губ и этот неумолимый язык.
Чувствуя, что вот-вот начнётся течка, я дрожащими руками нащупал упаковку и торопливо закинул в рот несколько таблеток, даже не удосужившись запить их водой. Теперь так будет каждый день. Я буду впитывать его феромоны всем телом, словно кружащий на ветру лист, который не может упасть.
И пока ждал, когда лекарство подействует, я намеренно дышал глубоко и ровно, считая каждый вдох и выдох, впуская в себя этот запах до самого дна лёгких.
Не знаю, как это случилось, но в какой-то момент я обнаружил себя лежащим на ковре. Пульс постепенно замедлялся, сознание обволакивала тишина, и я позволил глазам спокойно сомкнуться. Запах Кита был повсюду — в воздухе, в коже, в самом сердце. Чувствуя себя грязным, порочным, почти изнасилованным им, я кончил.
Я вздрогнул и снова проснулся от стука в дверь. Я несколько секунд смотрел в потолок, не понимая, где нахожусь, пока, наконец, сознание не прояснилось. С тяжёлым вдохом я сел на край кровати и торопливо схватил телефон, делая вид, что проверяю сообщения.
Дверь открылась почти сразу, и в комнату вошёл Чарльз. На его руке висела аккуратно сложенная моя вчерашняя одежда.
— Ёну, завтрак будет подан с минуты на минуту. Желаете, чтобы его принесли сюда, или спуститесь вниз? — спросил он своим привычным, спокойным и в то же время обязывающим тоном.
— А, эм… я спущусь, — поспешно ответил я, не в силах выдержать его деловую невозмутимость.
— В таком случае прошу вас в чайную комнату, в конце коридора на втором этаже. Мистер Питтман всегда завтракает там. Однако, если вы предпочли бы трапезничать отдельно, я немедленно всё устрою.
— Нет-нет, всё в порядке. Я приду в чайную. Спасибо, — я торопливо поблагодарил его.
Чарльз коротко кивнул, повесил одежду на спинку стула и, не изменив выражения лица, вышел, оставив после себя лишь тихий щелчок двери. Как только звук стих, я вскочил и принялся судорожно собираться. Заставить Кита ждать — даже сама мысль об этом была немыслима.
Стоило мне распахнуть дверь, как в лицо ударил свежий поток утреннего воздуха, мгновенно вытеснив из лёгких душный аромат спальни, пропитанной феромонами. Я вдохнул глубже, но облегчение длилось всего миг.
К несчастью, Кит уже был в чайной. Я замер на пороге, поражённый внезапным видением: он сидел за столом, спокойно пил чёрный чай и лениво скользил взглядом по экрану ноутбука. Я сглотнул сухой ком в горле.
И тут же осознал. Теперь это станет моим повседневным наказанием. Каждый день я буду застывать так же, не в силах оторвать взгляд, и глубоко вдыхать этот невыносимо сладкий аромат.
Но я не позволю себе оступиться. Я был абсолютно уверен, что и дальше смогу безупречно прятать свои чувства, так же безукоризненно, как делал это раньше. Если только мои гормоны, опьянённые его ароматом, внезапно не сорвутся с цепи.
В подтверждение этой уверенности, когда Кит поднял голову, я встретил его взгляд и изобразил привычную деловую улыбку.
— Доброе утро, — произнёс я, как ни в чём не бывало.
И всё же реальность под ногами ускользала. Сознание таяло под напором солнечного света, что пробивался из-за его спины, под тихим шелестом ветвей за окном, качающихся на ветру, и под тем самым сладким ароматом, что разжигал во мне то, что я тщетно пытался подавить.