Поцелуй меня, лжец (Новелла)

Над главой работала команда WSL;

Наш телеграмм https://t.me/wsllover

— Спокойно, Ёну. Так, медленно вдохните… хорошо… а теперь выдыхайте. Вот так, — мягко, но твёрдо говорил Стюард, и я послушно следовал его словам.

Дыхание постепенно выравнивалось, хотя грудь всё ещё сотрясали судорожные рывки. Перед глазами, недавно затянутыми плотной чернотой, медленно начали проступать размытые очертания. Мир обретал форму, возвращался вместе с сознанием. Когда я немного пришёл в себя, Стюард подался вперёд, протянул мне таблетки и стакан воды.

Они рассыпались на мою чуть дрожащую протянутую ладонь. К счастью, стакан я смог взять так, чтобы не коснуться его пальцев. Стюард терпеливо ждал, пока я выпью воду и проглочу лекарство, и лишь потом, с удовлетворением в голосе, сказал:

— Вот так, уже гораздо лучше, Ёну. Похоже, присутствие мистера Питтмана действительно оказывает на вас благотворное влияние.

Я слабо взглянул на него, не находя в себе сил для ответа. Прошло уже три дня. Разумеется, я продолжал ездить на работу и обратно вместе с Китом. Но проблема заключалась в том, что теперь я больше не мог спокойно ходить по офису. Приступов больше не случалось, но меня держал в тисках страх того, что они могут начаться в любую секунду.

Я впервые понял, что значит быть во власти ужаса. В итоге я почти перестал выходить из своего кабинета, соединённого с кабинетом Кита. Все вопросы я решал по телефону, избегая чужой компании. И начиная с того самого вечера, Стюард стал появляться в этом доме.

— Мистер Питтман сказал, что даёт мне неделю, чтобы вас «починить». Ох уж эти доминантные альфы, — заметил он однажды с лёгкой улыбкой.

Каждый день он по два часа консультировал меня и выдавал лекарства. Я сам не был уверен, стало ли легче, но, по его словам, прогресс был очевиден. Прошло всего четыре дня, а я, как утверждал Стюард, уже меньше вздрагивал при его появлении.

«Может, всё дело в таблетках?» — подумал я, когда я заметил, как напряжение постепенно отпускает. Плечи начали расслабляться, дыхание стало ровнее.

Но вслед за этим пришла новая тревога. Если всё продолжится так же, меня в конце концов уволят. Терпение Кита не безгранично, и осознание этого вызывало странное чувство.

Стюард между тем сидел напротив, ожидая, пока я окончательно приду в себя.

Во время сеансов Стюард неизменно усаживал меня ближе к двери и оставлял её приоткрытой. Мне всё еще было тяжело оставаться с врачом один на один, поэтому такая забота успокаивала. Если что-то пойдёт не так, Чарльз и другие слуги немедленно сбегутся на шум.

Чарльз оказался на удивление хорошим врачом. Я слышал, что он специализировался на консультировании высокопоставленных лиц и настолько тщательно отбирал клиентов, что простой смертный вроде меня даже не смог бы записаться к нему на приём. И хотя он числился личным врачом Кита, я выяснил, что сам Кит не был у него ни на одном сеансе еще с тех пор, как был подростком.

— Это лишь формальность, — бросил однажды Стюард между делом. — С доминантными альфами всегда нужно быть начеку.

Его слова разожгли во мне любопытство.

— Есть какая-то особая причина?

Стюард, убедившись, что мой взгляд снова обрёл фокус, мягко уточнил:

— Как давно вы служите секретарём у мистера Питтмана?

— Чуть больше двух лет, — ответил я после короткой паузы.

— И за это время вам доводилось встречать других доминантных альф, кроме него?

Имя Грейсона Миллера вспыхнуло в голове, но я почти сразу отмёл его. Друг Кита, время от времени появляющийся рядом, не мог считаться «встречей» в том смысле, что вкладывал в вопрос Стюард. Я ведь его только видел изредка, ничего большего.

— Нет.

— Тогда неудивительно, что вы не знаете. Впрочем, обычному человеку и неоткуда узнать о доминантных альфах. Их главное оружие — феромоны, не так ли? Точный механизм их влияния на мозг до сих пор не изучен, но результаты, как говорится, налицо. Считается установленным фактом, что именно феромоны формируют их особый набор качеств: выдающийся интеллект, исключительные физические данные, привлекательная внешность и характер, близкий к социопатическому. Всё это — общие черты, присущие всем доминантным альфам.

Стюард чуть склонил голову и, словно в шутку, добавил:

— Читали о результатах недавнего исследования? У доминантных альф исключительный иммунитет. Они почти не болеют, а любые раны на них заживают с невероятной скоростью. Более того, их организм в несколько раз быстрее нейтрализует яды, включая алкоголь и наркотики. Говорят, им можно подать бокал вина, в котором смешан кокаин с экстази, и они практически ничего не почувствуют. Максимум — лёгкое нарушение координации на короткое время, и никакой зависимости. Занятно, не правда ли? И всё это — лишь побочный эффект их феромонов. Хотя существует несколько редких препаратов для таких людей, но достать их почти невозможно, да и требуют они сложных манипуляций вроде смешивания с алкоголем.

— …Судя по вашим словам, феромоны доминантных альф — это какая-то панацея, — тихо пробормотал я, чувствуя себя немного подавленным.

Стюард хитро улыбнулся и слегка покачал пальцем.

— В этом мире не существует созданий, наделённых одними лишь достоинствами. Даже Бог, как видите, не лишён доли совести.

Я с непониманием смотрел на него, ожидая продолжения. И он, будто нарочно выдержав паузу, продолжил:

— Сильные феромоны — это не только дар, но и колоссальный риск. В больших концентрациях они становятся ядом, — он постучал пальцем по своему виску, — и ломают вот это.

— Что? — от удивления я широко раскрыл глаза.

— Они сходят с ума, если так можно выразиться, — спокойно произнёс Стюард. — Теряют рассудок до тех пор, пока не израсходуют излишек феромонов. Именно поэтому они и вынуждены «сбрасывать» их заранее и регулярно. Иначе представьте сами: к постоянно накапливающемуся объёму добавьте ещё и феромоны периода гона — мозг буквально пропитывается ими, как огурец рассолом.

Я так и не нашёл, что ответить. Стюард усмехнулся.

— Теперь понимаете, почему доминантные альфы так одержимы сексом? Да, при желании они могут высвободить огромное количество феромонов за считаные минуты, но даже у искусственного сброса есть пределы.

— Звучит как изощрённое оправдание распущенности, — не сдержался я. Голос прозвучал резче, чем я ожидал, и лицо, должно быть, застыло в каменной маске. — Но даже в этом случае, разве есть необходимость так часто менять партнёров?

Стюард только улыбнулся и чуть заметно пожал плечами, словно давая понять: «какое вам до этого дело?» Его невозмутимость вывела меня из равновесия сильнее, чем сами слова. Я выдержал паузу и, с трудом сохраняя спокойствие, спросил:

— И что значит «теряют рассудок»?

— В такие моменты они полностью отключаются, — Стюард посмотрел мне прямо в глаза, и его собственные сузились, — Если перед ними окажется собака, они и с собакой сойдутся.

От его слов я чуть не выронил чашку. Он это серьёзно? Я в шоке уставился на него, а он лишь подпёр подбородок рукой и улыбнулся.

— И что значит «теряют рассудок»?

Я едва не выронил чашку. Он говорил это серьёзно? Я смотрел на него в полном шоке, а Стюард между тем лишь лениво подпёр подбородок рукой и снова улыбнулся — так спокойно, будто обсуждал нечто совершенно обыденное.

— Ну а что поделать, если рядом никого нет? Всё равно, очнувшись, они ничего не вспомнят, — добавил он с лёгкой усмешкой.

Я таращился на него, не в силах подобрать слова. Как можно говорить подобное с таким невозмутимым видом?

— Это… это ведь просто метафора, да?

Я до последнего надеялся, что Стюард рассмеётся, махнёт рукой и скажет, что это всего лишь грубая шутка. Но его реакция оказалась совсем иной.

— Хм-м… — он на секунду задумался, словно подбирая слова, а потом загадочно улыбнулся. — Ходят слухи, что один из братьев Миллер действительно… сошёлся с собакой.

Дар речи пропал окончательно. Я смотрел на него во все глаза, а он, будто не замечая моего потрясения, продолжал самым обыденным тоном:

— Говорят, это был ротвейлер. Начался гон, он оказался не готов — вот и воспользовался тем, что было рядом. Собака такого размера вполне сопоставима с физическими данными доминантного альфы. Не думаю, что он набросился бы на померанского шпица, всё-таки разные весовые категории. Представьте себе тяжеловеса на ринге против легковеса.

Довольный собственным сравнением, Стюард расхохотался.

Я сидел в ступоре. Мне было совсем не до смеха. Для простой байки это звучало слишком конкретно. Кто же из братьев? В голове не укладывалось: такой скандал казался немыслимым, но, как назло, во мне тут же проснулось мрачное любопытство.

Семья Миллеров была известна всей стране — шестеро детей, и все до единого доминантные альфы. Их отец, владелец огромной юридической фирмы, уже давно ушёл в политику, передав дела старшему сыну, Натаниэлю Миллеру, хладнокровному адвокату, которого в профессиональных кругах называли Дьяволом. Это была семья с безупречной родословной, настоящие селебрити. Каждый знал их в лицо. Почти всех.

Старший, Натаниэль, вылитый отец; второй — Грейсон, вечно улыбающийся плейбой; третий — Чейз, про которого шептались, что он самый настоящий бешеный пёс. Четвёртый и пятый ребёнок — тоже доминантные альфы, но девочки, и потому к «братьям» их не причисляли. А вот младшего, шестого сына, публика никогда не видела. Его лицо держали в секрете, но никто и не сомневался, что в семье, где все, кроме родившего их доминантного омеги, принадлежали к альфам, и он наверняка был таким же.

Я мысленно перебирал их лица и содрогался. Ни один не вязался с этой грязной историей. Ни холодный, лишённый всяких слабостей Натаниэль. Ни скользкий, насквозь показушный Грейсон. Даже Чейз, известный своим отвратительным нравом, не подходил.

Тогда… неужели младший?..

Щёлк.

Перед глазами что-то промелькнуло, и я вздрогнул, моргнув. Лишь через мгновение понял, что Стюард наклонился ко мне и щёлкнул пальцами прямо перед лицом.

— Ах… простите. Я просто задумался, — торопливо пробормотал я.

Он мягко улыбнулся.

— Ничего страшного. Но важнее другое. Вы заметили? Только что с вами всё было в порядке.

Я замер. Он был прав. Стюард самодовольно вздёрнул подбородок.

— Постепенно вы начнёте понимать, как это работает. Нужно лишь смещать внимание, концентрироваться на чём-то постороннем. Тогда приступы будут приходить всё реже.

— Вот как… — я невольно улыбнулся, почувствовав облегчение. — Теперь ясно. Значит, вы придумали эту историю про Миллеров просто для того, чтобы отвлечь меня.

— А? Нет, — с сияющим видом возразил он. — Это правда.

Я застыл, улыбка так и застыла на лице, превратившись в странную гримасу. Стюард рассмеялся и добавил:

— Я бы не сумел выдумать нечто подобное. Правда это или нет — вопрос другой, но слухи такие действительно ходят. И, согласитесь, если речь идёт о доминантном альфе… вы же понимаете? Они из тех, кто способен на подобное, даже глазом не моргнув.

К несчастью, спорить я не мог. Как бы то ни было, эти слухи были похожи на правду. В конце концов, я предпочёл промолчать.

— Кхм, — раздался осторожный звук у двери.

Я обернулся и увидел Чарльза. Он стоял на пороге, сдержанно выпрямившись.

— Время сеанса истекло. Желаете продлить?

— Нет, достаточно. На сегодня хватит, — с лёгкой улыбкой ответил Стюард и поднялся с кресла.

Чарльз решительно вошёл в комнату, приблизился ко мне и с лёгким поклоном произнёс:

— Прошу прощения.

С этими словами он забрал у меня из рук пустую чашку. Стюард подождал, пока Чарльз закончит, и направился к двери следом за ним. Я окликнул его в спину:

— Спасибо вам за сегодня!

Он обернулся на полпути, прищурившись с лёгкой улыбкой.

— До завтра, Ёну… А, нет. Выходные же, — он, будто только что вспомнив, поправился. — До понедельника.

— Да, до понедельника, — кивнул я, чувствуя себя странно пустым.

Когда они ушли, комната погрузилась в тишину. Я ещё долго сидел неподвижно, не в силах упорядочить всё, что услышал. Внутри царил полный кавардак. Голова насмешливо твердило одно, сердце — другое.

Он таким родился. Это физиология, ничего не поделаешь.

Он не виноват, что не считается с другими, что меняет партнёров, как перчатки. Не виноват в том, что никогда не посмотрит на меня, как на кого-то единственного. Это всё — феромоны.

Но я знал правду. Я знал, каким Кит был человеком на самом деле. И именно от этого рождалась тошнота — от самого себя, от этих отчаянных попыток найти ему оправдание.

Кончик носа защипало. Я шумно втянул воздух, шмыгнул носом и с усилием сглотнул подступивший к горлу ком.

— В чём дело?

От неожиданного голоса я вздрогнул так сильно, что едва не подпрыгнул на стуле. В дверях стоял Кит. Я вытаращил глаза, судорожно заморгал, но не смог вымолвить ни слова. Его взгляд был тяжёлым и хмурым.

— Ты плакал? — коротко спросил он.

— Нет, — растерянно выдавил я спустя паузы.

Морщинка у него на переносице стала глубже. В следующее мгновение он шагнул вперёд, двумя широкими, быстрыми шагами сократив расстояние между нами. Я не успел даже выдохнуть, как он оказался вплотную ко мне.

Словно заворожённый, я следил за длинными изящными пальцами, что тянулись к моему лицу. Элегантно изогнутые костяшки коснулись кожи у самого уголка глаза.

— Они же красные, — произнёс он низким рокочущим голосом.

И в этот миг мне по-настоящему, до судорог в горле, захотелось разреветься. Нужно было что-то ответить, но слова застряли где-то в груди. Я с трудом откашлялся.

— Я просто… немного устал. Вы только приехали? Чарльз как раз пошёл проводить доктора Стюарда.

Я постарался сменить тему. Кит помолчал, затем медленно убрал руку от моего лица и провёл ею по волосам. Я замер, молча наблюдая, как тёмные шелковистые пряди скользят между его пальцами.

— Что сказал Стюард? — спросил он, не глядя на меня.

— Что?

— Ты слышал.

Кит ждал ответа. И тут до меня дошло, что он всё не так понял. Он думает, что во время сеанса что-то пошло не так, и я расплакался. Какое счастье.

— Ничего особенного… Просто мне было немного тяжело.

Я заставил себя слабо улыбнуться, втайне молясь, чтобы он поверил этой лжи. Но надежда была пустой. Киту было всё равно, лгу я или нет. Чтобы заметить ложь, нужно хотя бы на мгновение проявить интерес к человеку. А я для него не существовал.

Осознав это, я снова заговорил, лишь бы заполнить тишину:

— Как прошло свидание? Вы сегодня рано.

Пытаясь увести разговор в сторону, я сам шагнул на минное поле. Сегодня у Кита была встреча с женщиной в отеле. Бронь на её имя, заказ номера — всё это проходило через мои руки. Сразу после работы он высадил меня у особняка и, даже не выходя из машины, уехал. И вот теперь я, зная лучше кого бы то ни было, с какой целью он туда ездил, задаю этот идиотский вопрос.

Как и следовало ожидать, Кит коротко фыркнул.

— Свидание?

Мне нечего было ответить. Не переспрашивать же: «Ох, простите, оговорился. Как прошёл секс?». Да и, по правде говоря, это была та информация, которую я хотел бы знать меньше всего на свете.

Ах…

В глазах внезапно потемнело, будто кто-то плеснул чернила прямо в зрачки. Только сейчас я уловил его феромоны — они так естественно растворились в воздухе, что до этого оставались незаметными. Когда всё вокруг поплыло, Кит резко схватил меня за руку и с силой дёрнул к себе. Моё тело с глухим ударом врезалось в его грудь, и всё, что я смог сделать — закрыть глаза и утонуть в убийственно сладком аромате.

— И когда ты уже привыкнешь?

Я не разобрал, был ли это искренний вопрос или просто ворчание. Сил сопротивляться не осталось. Я обмяк, как тряпичная кукла, и уронил голову ему на плечо. Кит убрал руки, но я всё равно продолжал опираться на него. Он не оттолкнул. Просто позволил мне стоять так, впитывая его запах столько, сколько нужно.

Прохладная ткань его костюма… и густой слой феромонов. К ним примешивался свежий, чистый аромат геля для душа и лосьона, а где-то в глубине — остаточный привкус секса. От этого смешения в груди кольнула тоска.

Опьянённый, я еле слышно пробормотал:

— Доктор Стюард сказал… что мне уже гораздо лучше…

Я глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул, впуская его запах всё глубже. Сознание плыло, растворяясь в этом дурмане.

Всё в порядке, можно расслабиться. Я же каждый день пью таблетки больше положенного. Только чтобы не сорваться в течку перед этим мужчиной. Не хотелось бы, чтобы он смотрел на меня с презрением.

А что будет, если я сойду с ума? Потеряю ли я память, как те доминантные альфы?

Было бы неплохо.

Глава 9.2