Оближи меня, если сможешь. (Новелла) 159 Глава.
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Внезапно включившийся свет залил комнату. Привыкшие к тусклому свету лампы глаза Эшли невольно сощурились, и он прикрыл их рукой. В полумраке, пытаясь привыкнуть к свету, он услышал знакомый голос.
"Принесла отчет, но, похоже, вы заняты?"
Деловой тон голоса, хоть и чуть более зрелый, оставался неизменным. Когда глаза Эшли наконец привыкли к свету, и он опустил руку, размытые очертания предметов обрели четкость.
Чуть поодаль стояла женщина средних лет, чье лицо ничуть не изменилось с годами. Бывшая секретарша его отца, она осталась работать на него и после того, как он отошел от дел. Она всегда утверждала, что ее верность объясняется лишь высокой зарплатой, но большинство знавших ее людей сомневались в этом. Ведь если бы это было правдой, то ее жажда денег была бы поистине безграничной, а преданность на протяжении тридцати лет без единого намека на растрату или другие преступления была бы чем-то невероятным.
Эшли не собирался размышлять обо всех возможных причинах ее верности. Что бы ни двигало ею, и даже если бы она внезапно предала его отца, это не имело к нему никакого отношения. Он всю жизнь боролся за выживание, каждый день.
"Эшли что, умер?" – равнодушно спросил Эшли.
Секретарша ответила неизменно деловым тоном: "Нет, пока нет."
Эшли усмехнулся. Секретарша добавила: "Попыток самоубийства или других неприятностей не было."
"Человек, который не может ходить, вряд ли способен на самоубийство," – саркастически заметил Эшли и спросил: "Он все еще передвигается только на руках отца?"
"Как вы знаете, ему трудно даже встать с постели," – монотонно ответила секретарша.
Ответ был настолько очевиден, что вопрос казался глупым. Эшли, ожидавший именно этого, пробормотал: "Отец не заинтересован в его выздоровлении."
Встретившись взглядом с секретаршей, он коротко усмехнулся: "Я слышал его разговор с лечащим врачом."
Это также было причиной, по которой юный Эшли покинул дом и уехал на запад. Он боялся отца, и тень смерти, всегда скрывавшаяся где-то в доме, пугала его до ужаса. И вот, он наконец-то сбежал.
Вспоминая, где он сейчас находится, он чувствовал такое опустошение, что не мог подобрать слов. Секретарь скользнула взглядом по столу, на который Эшли опирался локтем, и подошла, чтобы налить виски в пустой бокал.
Эшли, поднеся наполовину наполненный бокал к губам, одним глотком осушил его и сказал:
"Я говорю о том, что его лечат ровно настолько, чтобы он не умер." Поставив пустой бокал на стол, он продолжил:
"Общеизвестно, что гамма-мутация и рождение ребенка опасны для жизни. Неужели он не знал?"
"Конечно, знал," – ответила секретарь.
Непонятно, то ли она соглашалась с Эшли, то ли просто считала бессмысленным отрицать очевидное, но она подтвердила его слова. Однако, она добавила, выражая свое осторожное мнение:
"Я считаю, что полагаться на удачу, когда он мог умереть, было нетипичным выбором для мистера Миллера."
"Возможно, он подумал, что лучше убить его, чем не иметь рядом," – предположил Эшли.
Это было разумное предположение, учитывая одержимость отца "Эшли", которую он наблюдал на протяжении многих лет. Секретарь не стала отрицать. Оставив ее, все еще не понимая, о чем она думает, Эшли пробормотал себе под нос:
"Если он умрет, отец сделает из его тела чучело." Секретарь, молча наблюдая, как он наливает себе еще виски, заговорила:
"С мистером Миллером нет особых изменений. Как вы знаете, состояние "Эшли" заметно ухудшается, но он все еще жив. Пока."
Добавив мрачное слово, она сменила тему.
"Могу я передать мистеру Миллеру свои наблюдения о состоянии младжего?"
"Ты ведь все равно передашь, даже если я скажу нет," – равнодушно усмехнулся Эшли. Она всю жизнь следила за ним по приказу Доминика, и, вероятно, даже без ее доклада Доминик знает о каждом его шаге.
"Или ты думаешь, я заплачу тебе, чтобы ты молчала?" – саркастически спросил Эшли, но она бесстрастно ответила:
"Благодарю за предложение, но я получаю достаточное вознаграждение." Вежливо отказавшись, она продолжила: "Мистер Миллер передал вам следующее: не забывайте удалять феромоны."
Эшли, усмехнувшись, сложил пальцы в форме буквы V и помахал ими изображая ковычки.
"Ты же знаешь, что я исправно посещаю эту "чертову вечеринку", верно?"
"Конечно, знаю," – ответила секретарь, не обращая внимания на его сарказм. – "Но посещение вечеринки и удаление феромонов – это разные вещи. Вы ведь снова встречаетесь с тем парнем?"
Несмотря на едва заметную разницу, поведение Эшли изменилось.
"Кои – бета. Ты же знаешь," – сказал он. Его тон, обычно равнодушный и саркастичный, слегка изменился. Но секретарь, как будто не замечая этого, ответила:
"Да, поэтому мне интересно, зачем вы с ним встречаетесь. У вас что, развилось пристрастие к самоистязанию?" Ее вопрос был бесцеремонным, но тон оставался ровным, как при чтении отчета, без намека на любопытство или насмешку. Эшли, намеренно тянувший время, наливая себе виски, поднес бокал к губам и лишь затем заговорил:
"Нет, я просто затеял очень глупую игру, поставив на кон свою жизнь."
Секретарь наклонила голову. Это было первое проявление эмоций, которое он увидел, но не более того.
"Стоит ли это того?" – спросила она.
Секретарь задала еще один вопрос. Эшли усмехнулся и тихо пробормотал:
"Не знаю, но у меня больше ничего не осталось." Секретарь, не говоря ни слова, отошла. Она и так уже перешла черту. Передав напоследок просьбу Доминика, она вышла, и Эшли наконец остался один.
Свет все еще горел ярко. Секретарь не стала его выключать. Эшли, сидя в освещенной комнате, налил себе виски, но не смог наполнить даже половину бокала – бутылка опустела. Он вспомнил, что уже осушил две бутылки виски, но, несмотря на это, совсем не чувствовал опьянения.
После проявления феромонов он не мог опьянеть ни от какого алкоголя. Как и у всех доминантных альф, обычные лекарства, алкоголь и наркотики на него не действовали. Сколько бы он ни пил, разум оставался ясным, и он никак не мог уснуть. Иногда он думал, что было бы неплохо попробовать алкоголь до проявления феромонов. Тогда он бы знал, что такое опьянение, но из-за проявления он никогда этого не узнает.
Ночь тянулась бесконечно, и он снова провел ее почти без сна.
Кои тоже не мог уснуть и ворочался в постели. Он снова глубоко вздохнул и повернулся на бок.
Он уже отправил Саре сообщение об отмене встречи. Отмена в день встречи – это худшее, поэтому, несмотря на позднее время, Кои решил набраться смелости и отправить сообщение.
К счастью, Сара не спала и великодушно приняла извинения Кои. Вместо этого Кои пообещал в следующий раз угостить ее изысканным ужином. Он не мог солгать, что плохо себя чувствует, но, к счастью, она не стала расспрашивать.
"В мире так много хороших людей," – подумал Кои, благодаря ее, затем умылся, полил цветы и лег в постель. Закрыв глаза, он сразу же вспомнил лицо Эшли. Слова, сказанные им, когда он протягивал карту, снова вызвали боль в груди.
Совершенно непонятно. В тот момент Кои увидел в нем незнакомца. Словно перед ним внезапно развернулись десять лет, о которых он ничего не знал. Прежний Эшли был совсем другим человеком.
Разве не должен он был извиниться и попытаться поднять настроение, если отменял встречу?
Прежний Эшли так бы и поступил. Но теперь все было иначе. Кои был потрясен тем, что Эшли, отменив встречу, пытался загладить вину деньгами, да еще и вел себя так, будто это само собой разумеется.
"Это не Эшли," – подумал Кои, крепко зажмурив глаза и пытаясь уснуть. Проваливаясь в беспорядочный сон, он смутно увидел сон из детства.
Эшли, ярко улыбаясь, целует его, стремительно скользит по льду, бежит к нему после победы в финале, и, наконец, искренне признается в любви во время поцелуя.
"Ммм..." – Кои застонал во сне. Той ночью его тело начало невыносимо гореть.