Отвали (Новелла) | Глава 27
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Некоторое время мы просто смотрели друг на друга — слишком долго для простой паузы, но слишком мало, чтобы я успел прийти в себя. Я всё ещё стоял на одном колене, не в силах даже подняться, и глядел на Люсьена снизу вверх, растерянно хлопая глазами. Его взгляд был тяжёлым, каким-то застекленевшим. В воздухе повисла плотная тревожная пауза.
Затем Люсьен очень медленно тихо произнёс — и от этого голоса у меня по спине пробежал новый холодок:
— Эми?.. О чем ты? Почему… почему ты назвал это имя?
— Как «почему»? — Я невольно склонил голову, пытаясь понять, что его так задело.. — Я ведь признаюсь в чувствах к Эми. Это же было очевидно, разве нет?
Ответа не последовало — только тишина, натянутая до предела, словно воздух вот-вот лопнет от напряжения. За пару ударов сердца лицо Люсьена изменилось до неузнаваемости: оно будто застыло, побледнело, все черты обострились, а взгляд стал колючим и отстранённым, чужим, как у статуи.
— Эми?! — голос сорвался на такой оглушительный рёв, что у меня едва не заложило уши. — Ты признаёшься Эмилио Диасу?! Тот, кто тебе нравится — это Эмилио Диас?!
Эхо его крика прокатилось по аллее. Я болезненно поморщился, потом, обуянный паникой, резко вскочил на ноги и инстинктивно зажал ему рот ладонью:
— Т-тише! Умоляю, тише! Что, если нас кто-нибудь услышит?! — прошипел я, смертельно бледнея.
Но Люсьен будто ничего не слышал и не видел. С невероятной силой он сдёрнул мою руку и снова толкнул — на этот раз так, что я отлетел и плашмя растянулся на мёрзлой земле.
Да что с ним, чёрт возьми, такое творится?! Ошеломлённый и совершенно дезориентированный, я так и остался сидеть на земле, глядя на него снизу вверх.
Люсьен тяжело прерывисто дышал, его грудь вздымалась, а глаза метали молнии.
— Это правда?! — прорычал он, нависая надо мной. — Тот, кто тебе нравится — это Эмилио Диас?! Отвечай!
Я испуганно огляделся по сторонам — к счастью, вокруг по-прежнему не было ни души, только сухой тревожный шелест прошлогодних листьев на голых ветвях деревьев. Наконец я снова осмелился поднять взгляд на Люсьена. Он всё так же стоял надо мной, нависая тёмной тенью, с сжатыми до побеления кулаками. Бледный свет луны падал на его лицо, делая черты еще более резкими, мертвенными, придавая коже нездоровый синюшный оттенок. Мне стало по-настоящему жутко.
— Д-да, правда… — едва слышно пролепетал я. — Но ты же сам сказал, что всё знаешь? Что вдруг случилось? — Мозг, до этого парализованный шоком, наконец-то начал медленно соображать. Я нахмурился, пытаясь ухватить нить. — Может, ты просто ошибся? Подумал, что это кто-то другой, а не Эми? Скажи, о ком ты тогда подумал?
Люсьен ничего не ответил. Он лишь еще сильнее стиснул зубы, так что заходили желваки, и продолжил буравить меня тяжёлым немигающим взглядом. Я так до конца и не понял причины столь бурной реакции.
Кое-как поднявшись на ноги, я принялся отряхивать с одежды налипшую землю и сухие листья. Настроение было испорчено окончательно. Не то, чтобы я сильно злился — скорее, весь запал куда-то пропал, и разговаривать о чём-либо дальше не было ни малейшего желания. Я уже решил было просто молча развернуться и уйти в общежитие. Но стоило лишь сделать шаг, как Люсьен хрипло окликнул меня:
Я тяжело вздохнул и обернулся. Люсьен по-прежнему стоял на том же месте, не двигаясь, и каким-то странным надтреснутым голосом спросил:
— Ты правда любишь Эмилио Диаса? Правда? Или ты всё это время просто притворялся передо мной?
— Да с чего ты взял, что я притворяюсь перед тобой? — Сама эта мысль показалась мне донельзя странной. — Почему, если я люблю Эми, это обязательно значит, что я притворяюсь?
Люсьен снова замолчал и понуро опустил голову. Глядя куда-то себе под ноги, в мёрзлую землю, он едва слышно прошептал, скорее даже пробормотал:
— Это же была репетиция… я подумал, может, ты просто… назвал случайное имя.
— Да именно потому, что это была репетиция, я и назвал настоящее имя! — не выдержав, воскликнул я, в сердцах всплеснув руками и негодующе качая головой. — Чтобы потом, в самый ответственный момент, не ошибиться, когда буду признаваться уже по-настоящему! Ну зачем, скажи на милость, мне было бы называть какое-то случайное выдуманное имя?!
Люсьен лишь молча, не мигая, смотрел на меня. Я выждал пару секунд, думая, что он вот-вот скажет что-то ещё в своё оправдание, но он упрямо хранил молчание. Эллиот иногда вёл себя так же упрямо. В подобных случаях я обычно прибегал к одной маленькой хитрости: делал вид, что обиделся и ухожу. Стоило пройти всего несколько шагов — и Эллиот, панически испугавшись, что я и впрямь уйду по-настоящему, тут же со слезами на глазах бросался меня догонять.
Как и ожидалось, не успел я сделать и двух шагов в сторону общежития, как за спиной тут же послышался торопливый сбивчивый топот. Я едва заметно усмехнулся своим мыслям и с уже готовой добродушной улыбкой обернулся.
Люсьен, почти налетевший на меня, резко затормозил в паре шагов, испуганно вздрогнув всем телом. Вид у него в этот момент был одновременно и смешной, и жалкий. Я вынул руку из кармана и молча протянул ему.
— Ты и вправду подумал, что я вот так просто возьму и уйду? — Я сделал лёгкий приглашающий жест ладонью.
Люсьен помедлил всего секунду, не более, а потом быстро шагнул ко мне и крепко вцепился в протянутую руку.
Держаться за руки на публике — это ведь обычно для парочек, да? Стало неловко, но отстраняться я почему-то не стал. А, ну да ладно. Здесь всё равно вокруг никого нет, никто не увидит.
Мы вновь пошли рядом, теперь уже держась за руки. Вскоре Люсьен спросил тихим-тихим голосом:
— Ты правда… так сильно любишь этого Эмилио Диаса?..
— Да, — предельно твёрдо ответил я. — Тот, кто мне по-настоящему нравится — это Эми.
Интересно, с кем он его перепутал? Было любопытно, но расспрашивать подробно не стал. Не хотелось опять видеть Люсьена таким разъярённым и расстроенным.
Услышав мой твёрдый ответ, Люсьен надолго замолчал и полностью погрузился в одному ему ведомые мысли. Отчаянно хотелось увидеть выражение его лица в этот момент, но он шёл низко опустив голову. Так что рассмотреть что-либо было совершенно невозможно.
Тем временем мы незаметно подошли к развилке дорожек. Здание, где находилась его привилегированная одноместная комната, значительно отличалось от моего стандартного шумного общежития, и здесь наши пути должны были разойтись. Я уже открыл рот, чтобы попрощаться, но Люсьен, всё это время хранивший молчание, внезапно резко вскинул голову и тихо, но настойчиво спросил:
— А?.. Что «ты»? — совершенно не понял я.
Я замер на месте от столь внезапного вопроса. Люсьен наконец-то в упор посмотрел на меня. И на его лице было такое выражение, которого я никак не ожидал увидеть: что-то до боли отчаянное, почти детски-умоляющее.
— Я ведь тоже маленький, — с требовательностью в голосе проговорил он. — Разве я не милый?
Ах, так вот оно что… он попросту ревнует? Пожалуй, впервые друг проявлял ко мне такую откровенную собственническую ревность. Впрочем, от Люсьена этого, наверное, и следовало ожидать: я ведь, судя по всему, был его первым и единственным другом. Я принялся осторожно подбирать слова, очень стараясь его не обидеть:
— Э-э, ну да… ты тоже милый. Очень милый, но… — Я неловко запнулся.
— Но?.. — тут же с напряжением подхватил Люсьен.
Господи, как же это объяснить? Я в растерянности почесал в затылке.
— Ну, как бы тебе сказать… Ты для меня немного… как Эллиот.
Люсьен на мгновение замер. Он медленно моргнул, всё так же глядя на меня снизу вверх, и спросил незнакомым, слегка осипшим голосом:
— Ага, — просто кивнул я. Это сравнение наиболее точно отражало мои чувства к нему. Люсьен был мне очень дорог как друг. Но я и в самом деле воспринимал его отчасти как младшего брата, о котором хочется заботиться.
Люсьен выглядел совершенно ошеломлённым. На его лице застыло до странности пустое, ничего не выражающее выражение.
Ну да, ещё бы ему такое понравилось. Кому вообще может быть приятно, если одноклассник обращается с тобой, как с маленьким?
Я понимал его чувства. Но и лгать сейчас, после всего, я просто не мог. Лучше уж сказать горькую правду сразу. Затягивая, я бы сделал ему только больнее.
— Прости, Люсьен, если я тебя обидел… — начал было я, но тут же осёкся. Сказать по существу действительно было больше нечего. Я виновато опустил голову и снова принялся скрести затылок.
Люсьен, до этого стоявший в ступоре, вдруг резко, судорожно втянул воздух. Я с дурным предчувствием поднял на него глаза. Пустое выражение исчезло с его лица без следа, теперь в нем читалась неприкрытая ледяная ярость — такая, будто и впрямь собирался убить.
Я инстинктивно вздрогнул и невольно сделал шаг назад. От этого лицо Люсьена стало ещё страшнее, исказившись в какой-то жуткой гримасе. На короткое паническое мгновение я до смерти испугался, что он снова набросится на меня, как тогда, в машине. Но, к огромному облегчению, этого не произошло.
Вместо этого Люсьен еще секунду-другую буквально испепелял меня взглядом. Потом резко, как дикий зверь, развернулся и сломя голову бросился бежать в сторону своего корпуса общежития.
— Люсьен! Подожди! — запоздало, уже без надежды, крикнул я ему вслед.
Он даже не обернулся, не замедлил шага. Я еще долго стоял на том же месте, провожая взглядом стремительно удаляющуюся тёмную фигуру, пока она окончательно не растворилась в густеющей тьме.