Сбеги, если сможешь| 13 Глава
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Это был настоящий зал суда, а не площадка для детективных игр, и моей задачей было вернуть этого человека реальность. Я сделал короткий вдох и заговорил, намеренно используя сухие, протокольные, но оттого ещё более страшные детали:
— Криминалисты полностью подтвердили показания свидетеля. Вплоть до траектории пули и того, как именно разлетелось лицо Энтони от выстрела с того места, где стоял Джонатан Дэвис. Могу предоставить вам материалы экспертизы, если хотите. Только вот пообедать сегодня, боюсь, вы уже не сможете. Если вы, конечно, не из тех извращенцев, кому вид разбросанных по полу кишок пробуждает аппетит.
По залу пронёсся сдавленный гул. Моя откровенность достигла цели. Но только не для него. Мужчина не отступал:
— Так это все равно мог сделать тот свидетель, разве нет?
Головная боль, мучившая меня с утра, вернулась с новой силой. Я потёр переносицу, пытаясь сохранить остатки терпения.
— Бен, так чего вы добиваетесь?
Он сделал глубокий вдох, готовясь к обличительной речи.
— Вы ведь собираетесь предъявить Джонатану Дэвису обвинение в убийстве?
— Совершенно верно. Для этого вы все здесь и собрались, — сухо кивнул я.
Мужчина впился в меня горящим взглядом.
— Убийство — это смертная казнь или пожизненное заключение. Нельзя выносить решение по такому тяжкому преступлению на основании столь шатких улик.
— Шатких? — я невольно сорвался на резкий тон.
Он продолжил с тем же напором:
— А вы сами скажите, прокурор. Все эти улики точны и достоверны на сто процентов?
Я на мгновение замялся. Ста процентов в этом мире не существует.
— ...Я уверен в них на девяносто девять процентов, — неохотно ответил я.
Мужчина, словно только этого и ждал, вскинул руки и победно выкрикнул:
— Девяносто девять процентов и сто — это разные вещи!
Он откровенно придирался, цеплялся к словам. Теперь я понял: проблема была не в мифической прослушке, а в этом конкретном присяжном. Я сжал кулаки под столом, с трудом подавляя желание вскочить, схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. Но это был ещё не конец. Он развернулся к остальным присяжным и закричал, размахивая руками:
— Джонатан Дэвис — невинная жертва! Вы отпускаете настоящего преступника и хватаете не того! Прокуратура уже совершала такую ошибку! Помните дело Антона Ли? Они хотели упрятать в тюрьму невиновного, пока настоящий убийца сбегал в Мексику! И тогда прокуратура тоже утверждала, что все улики неопровержимы!
Он приплетал громкие дела из других штатов, пытаясь провести ложные параллели и посеять сомнение. Любому здравомыслящему человеку была ясна абсурдность этих сравнений, но проблема была в том, что его слова находили отклик. Я увидел, как несколько присяжных с тревогой переглянулись, и понял, что нужно немедленно это прекратить.
— Это абсурдная демагогия! — мой резкий голос заставил его замолчать. Не давая Бену и шанса вставить слово, я быстро обратился ко всей коллегии: — Сейчас мы решаем не вопрос виновности Джонатана Дэвиса и не то, казнить его или сажать пожизненно. Я вас уверяю, все представленные улики и показания — это факты, доказанные научными экспериментами и экспертизами. В них нет никаких сомнений. Достаточно ли этих фактов, виновен ли он — всё это будет выясняться в ходе полноценного судебного процесса. Ваша задача здесь и сейчас, господа присяжные, — решить, предъявлять обвинение или нет. Только это. Вам понятно?
Мой ледяной тон подействовал. В зале воцарилась напряжённая тишина. Я обвёл их тяжёлым взглядом.
— Те, кто согласен с предъявлением обвинения, прошу поднять руки.
В наступившем молчании я демонстративно поднял руку первым, глядя прямо на Бена.
— Вы хорошо потрудились, господин прокурор.
Мать Энтони Смита подошла ко мне, когда я уже выходил из зала. В её глазах стояли слёзы, но на губах была слабая улыбка. Всё только начиналось, но я не хотел омрачать её хрупкую надежду.
— Да, — просто ответил я, не решаясь добавить, что решение было принято с минимально возможным перевесом.
— Но впереди ещё долгий путь, да? Я слышала, та сторона наняла очень дорогого адвоката... из какой-то очень известной фирмы.
Я проглотил слова о том, что это лучшая юридическая фирма в стране, не проигравшая ни одного дела, будь то экономика, политика или убийство, и заставил себя ободряюще улыбнуться. Как бы то ни было, первый бой мы выиграли. Я добился полноценного судебного процесса.
— Никто не хочет в тюрьму. У них есть сила и власть, так что они будут использовать все возможные средства. Нам тоже нужно быть готовыми.
Она несколько раз поклонилась и ушла. Я почувствовал, как что-то сдавило горло, и, ослабив узел галстука, вышел на улицу. Стоя у перехода в ожидании зелёного света, машинально скользнул взглядом по витрине газетного киоска. Заголовки пестрели сплетнями о вчерашней вечеринке у мэра, а прямо на первой полосе, под главным фото, было до тошноты знакомое лицо.
— Живёшь же ты, сволочь, — пробормотал я, без особого аппетита откусывая сэндвич на скамейке в парке.
Газету я купил, чтобы проверить, как осветили утреннее заседание, но, к несчастью, снова наткнулся на него в светской хронике. Судя по всему, он заявился туда с какой-то известной топ-моделью. На фоне воспоминаний о том, каких трудов мне стоило сегодня убедить присяжных, от одного вида этой самодовольной физиономии меня мутило.
— Ты ведь тоже там был? — я искоса посмотрел на Дага, который устроился рядом со мной.
— Ну... да, — смущённо почесав затылок, признался он.
Я усмехнулся. Даг был амбициозен и никогда бы не упустил шанса засветиться перед нужными людьми.
— Были сенаторы из других штатов, президент прислал вино в качестве поздравления... Я в жизни столько знаменитостей разом не видел! — он даже присвистнул от избытка впечатлений. — Кстати, я видел Миллера. Сенатора Миллера.
Рука с сэндвичем замерла на полпути ко рту. Я медленно повернул голову. Даг, не замечая моего состояния, кивнул:
— Да, Эшли Миллера. Отца Натаниэля Миллера.
Конечно же, он тоже был доминантным альфой. Наверное, Натаниэль в его возрасте будет таким же. Я вдруг осознал, насколько они похожи, и в памяти тут же всплыло прозвище сенатора — Белый Змей. Этот образ невольно наложился на лицо Натаниэля, на то, как он медленно поднимался из своего «Ягуара», на его надменные фиолетовые глаза…
В горле пересохло, и мне пришлось с усилием сглотнуть, прежде чем заставить себя откусить кусок сэндвича, который теперь казался картонным.
— Он держался так... властно, — продолжал Даг. — Говорят, он собирается баллотироваться в президенты на этих выборах... В общем, это было нечто. Словно он уже президент. И отношение к нему, и его собственная аура... Он приехал с опозданием, и в тот миг, как он вошёл, весь зал затих. Все взгляды устремились на него. На мгновение показалось, что вокруг больше никого нет, только он один... Но было в нём что-то нечеловеческое.