Оближи меня, если сможешь. (Новелла) 107 Глава
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Это было первое, что он почувствовал. Как только одно чувство вернулось, все тело закричало. Казалось, что-то ползло по венам, разрывая органы. В носу чувствовался зловонный запах, голова раскалывалась, и кружилась голова. Живот бурлил, подступала тошнота, и из горла вырывались отрывистые, неприятные стоны.
"Ха-а, ха-а," – тяжело дышал Эшли.
С трудом приподняв веки, он не мог ничего толком разглядеть. Напрягшись, он несколько раз моргнул, и зрение прояснилось.
Первым, что он увидел, был знакомый интерьер комнаты. Чтобы понять, что это его комната, потребовалось немного больше времени. Медленно переводя взгляд, он увидел капельницу, висящую у кровати. Проследив взглядом за трубкой, он понял, что ему вводят неизвестный препарат. Он попытался другой рукой коснуться руки, в которую была вставлена игла, но вдруг услышал голос: "Оставь ее в покое, если не хочешь лишиться руки."
Холодный голос мигом прояснил его затуманенное сознание. Эшли, широко раскрыв глаза, повернулся в сторону голоса и застыл. На расстоянии от него, в кресле, сидел мужчина и смотрел на него.
Он мысленно произнес имя отца. Как и у него, у отца были почти серебристые платиновые волосы, рост почти два метра, всегда безупречный костюм, скрывавший крепкое мускулистое тело. Это был его отец. Мужчина во многом был похож на Эшли. Вернее, Эшли был похож на него. В конце концов, именно этот человек был его источником.
Теперь еще и фиолетовые глаза.
При этой мысли Эшли захотелось закричать.
Эшли с ненавистью смотрел на человека, который его таким сделал, но тот лишь криво усмехнулся.
"Попытайся еще. Было бы здорово, если бы ты развлек меня, как 'Эшли'."
Эшли молча сжал и разжал кулак руки, в которую была введена капельница. Он сдерживался, чтобы не ударить его, но никогда прежде не испытывал такого сильного желания.
Но сейчас это было невозможно. Как назло, он ослаб именно сейчас.
Он почувствовал отвращение к себе, осознав, что все его тренировки оказались бесполезны. Эшли мог только лежать и смотреть на него, как 'Эшли'.
'Эшли' тоже ничего не мог сделать.
Доминик, наблюдая за сыном, криво усмехнулся. Эшли иногда казалось, что отец похож на змею. Особенно когда тот смотрел на него, не отрывая глаз, и приподнимал уголки губ. Как и всегда, Эшли почувствовал, как по спине пробежал холодок, и Доминик заговорил: "Ты жалок."
Последние слова он произнес медленно, намеренно подчеркивая, в каком плачевном состоянии находился Эшли. Эшли знал, как отец умеет оскорблять людей изысканными словами. Он никогда не ругался и не произносил вульгарных слов. Ему не нравилось, когда другие говорили грубо.
Зачем использовать грубые слова, если можно унизить человека, не опускаясь до этого?
Конечно, Доминик знал, что так он сильнее разозлит человека. Поэтому он так и делал.
Несмотря на то, что Эшли много раз видел это и переживал на себе, он был в ярости. Он знал, что Доминик этого и добивается, но ничего не мог с собой поделать.
Эшли, пытаясь сдержать гнев, снова сжал и разжал кулак. Казалось, к нему постепенно возвращались чувства. Но состояние тела все еще было плачевным.
Он не мог вынести, чтобы не ударить этого человека. Разум говорил ему, что это неподходящий момент, но он больше не мог сдерживаться. Эшли с трудом открыл рот, подавляя желание ударить этого человека по лицу.
"Что, черт возьми, ты со мной сделал?" — с трудом выдавил он.
Доминик взглянул на капельницу.
"Я избавляю тебя от феромонов, сын мой", — сказал он.
Этот ласковый тон ему совсем не шел. Наверное, в мире не было человека, который бы так холодно называл своего сына.
*Неужели все сыновья альф думают так же, как я?* — подумал Эшли.
Он не знал. Но он был уверен, что его отец был бы таким же ужасным человеком, даже если бы не был альфой.
Доминик, привыкший к презрению и ненависти в глазах сына, не был удивлен. Ему, казалось, нравилось, когда сын сопротивлялся. Его развлечением было топтать и уничтожать тех, кто ему сопротивлялся.
Но сейчас Эшли интересовало другое. Избавиться от феромонов с помощью укола? Разве это возможно? Доминик, увидев, как он моргает, вдруг встал. Этот неожиданный шаг заставил Эшли вздрогнуть, но он все еще был прикован к кровати.
Неспособный пошевелиться, Эшли мог лишь беспомощно наблюдать, как отец приближается к нему.
"Есть много способов избавиться от феромонов", - сказал Доминик, остановившись рядом с кроватью и посмотрев на капельницу. Эшли, лежа на спине, наблюдал, как отец усмехается над ней, наблюдая, как она капает, образуя маленькие пузырьки.
"Но ты прекрасно понимаешь, почему я не стал избавляться от них с помощью укола."
"Что?" - Эшли моргнул. Голова раскалывалась от боли и головокружения, но голос отца звучал отчетливо. Отец посмотрел на него сверху вниз, словно подтверждая, что он не ослышался.
"Если бы ты избавился от феромонов на вечеринке, тебе бы не пришлось так страдать."
В его голосе не было ни сожаления, ни сочувствия. Напротив, он был рад, и Эшли почувствовал не только презрение и ненависть, но и страх.
Он вдруг вспомнил, почему никогда не мог противостоять отцу. Страх перед этим человеком, привитый с детства, не позволял ему даже мечтать о сопротивлении. Страх, что он может стать таким же, как 'Эшли'. Предчувствие, что этот человек способен на все. И этот страх снова завладел им. *Я всего лишь его собственность,* - подумал Эшли.
Как и 'Эшли'. Словно ставя клеймо на раба, мужчина дал сыну свое имя. Это было ожидаемо для тех, кто знал этого человека, но то, что он использовал второе имя, а не первое, было странно. Для такого самовлюбленного человека, как он, использовать чужое имя было удивительно. Это было единственное имя, которое этот жестокий и бессердечный человек мог произнести со словом 'люблю'.
Даже если это был его собственный, жестоко эгоистичный способ.
Эшли снова сжал и разжал кулаки. Силы почти вернулись. Он во что бы то ни стало хотел ударить его по этому самодовольному лицу. Еще немного, еще чуть-чуть.
"Что тебе так не понравилось? Я ведь всего лишь попросил тебя избавиться от феромонов", - Доминик склонил голову набок.
"И у тебя ведь есть опыт", - Доминик спросил, словно действительно не понимая. Конечно, он не понимал. Для отца это было всего лишь избавление от феромонов. Много ли альф воспринимают это как секс? Возможно, он просто притворялся, чтобы оправдаться.
В любом случае, Эшли это не волновало.
"У меня есть человек, которого я люблю", - с трудом пробормотал Эшли.
Доминик сузил глаза. "А-а..." - он издал звук, словно все понял, но затянувшийся тон показался Эшли зловещим. Доминик ухмыльнулся, глядя на Эшли, который не мог пошевелиться.