Ночь Мухына ( Новелла) 17 Глава.
Над главой работала команда " WSL"
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Это был прохладный, свежий аромат чьего-то Ёнги. Температура, которая чувствовалась слишком холодной, чтобы быть просто бумагой, странное, леденящее ощущение. Это было то, что Сынчжу не должен был чувствовать, то, что он долгое время не мог почувствовать.
Вот чёрт. Осознание пришло мгновенно, и Сынчжу быстро развернулся. Однако человек в солнечных очках уже исчез в дожде. Тьма, где не было видно даже шага вперёд, казалось, сжала лодыжки Сынчжу.
Это был момент, когда его закрытое зрение снова открылось.
Этот отрывок повествует о смятении Сынчжу и таинственной встрече, сочетая чувственные переживания с тревогой. Момент осознания и дискомфорта нагнетает напряжение, намекая на более глубокие тайны.
Для обычного человека, чтобы пробудить своё духовное зрение, он должен был непосредственно получить плотную Ёнги (духовную энергию) экзорциста. Простого контакта кожа к коже было недостаточно; она должна была быть поглощена через дыхательную систему или слизистые оболочки, чтобы быть эффективной. Кроме того, необходимо было передать определённое количество Ёнги, поэтому это было не то, что происходило легко.
Из-за этого Сынчжу думал, что шансы снова увидеть привидений были невелики. Он больше не собирался целовать Мухына, и он больше не связывался с другим экзорцистом. Даже если бы он и связался, он был уверен, что сможет соблюдать границы.
Но затем его духовное зрение снова пробудилось. И на этот раз он ни с кем не контактировал. Единственным подозрительным было то, что странный человек курил сигарету, но Сынчжу даже не мог предположить, какое правило сделало это возможным.
Почувствовав Ёнги от талисмана, Сынчжу некоторое время стоял неподвижно. Он хотел, чтобы это было просто его воображением, но, к сожалению, он знал, что это не так. Пережитый им опыт всё ещё был ярким в его памяти, что делало невозможным отмахнуться от этого как от простой ошибки.
Было бы лучше всего как можно скорее добраться домой, но почему-то он не мог заставить себя уйти. Ему ещё предстоял долгий путь домой, и он не мог игнорировать возможность встретить заблудший дух, как в прошлый раз.
Сынчжу спокойно огляделся. Было поздно, и из-за дождя на улицах не было ни единого человека. Жуткая атмосфера чувствовалась даже немного успокаивающей.
Хорошо, просто иди вперёд, смотри прямо перед собой и игнорируй всех, кто проходит мимо. Не отвечай никому, кто говорит с тобой. Если кто-то не попытается выскочить перед машиной, как и раньше, не будет шансов попасть в что-то странное.
Приняв решение, Сынчжу ускорил шаг. Больше не нужно было колебаться. Стоять на месте ничего не изменит, и, возможно, если ему повезёт, он вообще ни с чем не столкнётся.
Тем, что делал мужчина ранее, можно было заняться позже, в более безопасном месте. Сигарета была подозрительной, но это было всего лишь предположение, и, поскольку мужчина был в солнечных очках, Сынчжу даже не мог толком разглядеть его лицо. Выяснить, кто он, было бы трудно, и главный вопрос был в том, почему он так себя вёл.
Неудача преследовала его? Он должен был прожить долгую жизнь, но казалось, что он может и не дожить. Может быть, ему стоит попросить Мухына посмотреть его судьбу, но тут он вспомнил, что он даже не смог вернуть его телефон. Что толку от судьбы, если он даже этого не может сделать?
Никогда не было времени, когда он не мог связаться с ним, когда это действительно было важно.
Хотя Сынчжу не совсем нуждался в Мухыне, если бы был момент, когда он действительно нуждался в нём, Мухын бросил бы всё и прибежал. С детства и до сих пор Мухын всегда ставил проблемы Сынчжу на первое место.
Сынчжу вдруг понял, что жалуется без причины, и хлопнул себя по щеке. Когда он начал так многого хотеть от него? Он знал, что Мухын не обязан делать для него что-либо, но вот он, думая так. Он даже не заботился о гадании на судьбу.
Ему нужно было мыслить ясно. Мухын взял на себя полную ответственность за всё, что делал. Даже уставший, он помогал добираться до дома и отказывался от предложений Сынчжу о помощи. Даже причина, по которой он сейчас не мог связаться с ним — потому что он отдал ему свой телефон, когда горная тропа была тёмной — была не виной Мухына. И не его вина, что Сынчжу столкнулся со странным человеком, и его духовное зрение пробудилось, или что он должен был идти по тёмной улице один.
Да, он знал. Он знал это головой, но…
Самое неприятное было то, что, даже зная всё это, он всё равно чувствовал себя обиженным. Почему сегодня? Почему это совпадение? Почему это должно было случиться именно сейчас?
Всего час назад он понял, что у него нет возможности связаться с ним. Он пообещал себе завтра же посетить офистель, подавив чувство разочарования, беспокоясь о том, не пострадал ли Мухын снова, и чувствуя себя ужасно расстроенным из-за того, что связь была прервана.
Но теперь, с нерешённой проблемой вдобавок ко всему, Сынчжу не мог не почувствовать, что он сходит с ума. Не было ничего более несправедливого, чем несчастный случай, в котором ты не сделал ничего плохого, и эта ситуация была почти как автомобильная авария.
Не зная причины, идя по дождливой улице, Сынчжу был вне себя от раздражения.
Сынчжу опустил взгляд и ускорил шаг. Он не доверял себе, чтобы пройти через узкий, тёмный переулок, поэтому он придерживался более широких, хорошо освещённых дорог. Если кто-то проходил мимо, он делал вид, что не видит его, и когда он, наконец, достиг перекрёстка, где он столкнулся с привидением ранее, он с облегчением обнаружил, что там никого нет.
Возможно, потому что он шёл быстрым шагом, он добрался до жилого района гораздо быстрее, чем ожидалось. Ему нужно было просто подняться на холм, и дом был близко. С этой утешительной мыслью он уже собирался откинуть зонт, когда в конце его поля зрения появилась высокая фигура.
Под уличным фонарём у подножия холма, с мерцающим светом…
Холодный ветерок коснулся его шеи. Звук, прорезающий дождь, был гораздо более отчётливым, когда его видели, чем когда его слышали. Каждый раз, когда свет гас и загорался, звук, казалось, становился громче.
Сынчжу сдержал резкое ругательство и крепче сжал зонт. Рефлекторно он сунул руку в карман и крепко сжал талисман.
Это был не громкий шум, но почему-то он звучал так ясно. Кто-то, стоящий под стеной, многократно ударяясь об неё лбом. Был ли это человек или просто тень? Сынчжу не мог понять, но что бы это ни было, странная фигура продолжала вести себя хаотично.
"…Почему оно причиняет себе боль там?"
Это не было похоже на человека. Если это так, то это был дух или призрак? Но было слишком темно, чтобы быть душой; пожалуйста, пусть это не будет злой дух. Он слышал, что духи, которых нельзя назвать живыми, каким-то образом вредят живым.
Как ему пройти через это место?
Было бы хорошо, если бы он мог просто закрыть глаза и побежать, но, к сожалению, у него не было смелости для этого. Если он пройдёт мимо, таинственная тень может повернуться к нему.
Сынчжу, держа талисман, глубоко вздохнул. Его инстинкт подсказывал развернуться, но, к сожалению, единственная дорога к его дому лежала за этим холмом. Если он не хотел провести ночь здесь, ему придётся пройти мимо того, что бы это ни было, несмотря ни на что.
Дождь усилился, и, поскольку звук его ударов по зонту стал громче, звук от стены, казалось, стих. Почувствовав себя немного храбрее, Сынчжу наклонил зонт, чтобы защитить себя, и медленно сделал шаг вперёд.
В этот момент Сынчжу случайно наступил в лужу, издав громкий звук. С удивлённым видом он остановился и подсознательно выглянул из-под зонта. Сквозь слегка наклонённый зонт он увидел тень, теперь гораздо ближе, чем раньше.
Я только что подумал, что это было чёрное пятно, но, кажется, у него действительно были глаза. Иначе, я бы не почувствовал, что мои глаза встретились с ним в этот момент.
Тень, которая долгое время стояла неподвижно, вдруг откинула голову назад.
"Я должен притвориться, что не видел этого".
Что, если бы я не открыл свой третий глаз? Я бы прошёл мимо этой улицы, ничего не зная, а потом пошёл домой и заснул без понятия. Итак, единственное, что Сынчжу мог сделать, это притвориться, что он не видел этого, и не волноваться.
Однако это решение не продержалось и пяти секунд, прежде чем потеряло свою силу. Как только Сынчжу попытался отвести взгляд, с него посыпалась липкая чёрная сажа, как будто смытая дождём. Выглядело так, будто оно таяло, но эта деталь не имела большого значения.
Два глаза, которые ненадолго показались, были полностью красными, без видимых белков. Из-под катающихся зрачков тёкла тёмно-красная жидкость, и любой мог увидеть, что это кровь. Когда кровь, наконец, закапала с его подбородка на пол, костлявая рука вытерла слезу и потянулась вниз.
Именно в этот момент из его открытого рта хлынула кровь. Липкая кровь снова полилась вниз, превращаясь в чёрную сажу, которая прилипла к его телу. Кровь, начиная с его лодыжек, медленно поднималась вверх, в конце концов покрывая всё его тело, пока оно снова не превратилось в чёрную массу.
Это была странная и жуткая сцена. Это было не столько отвратительно, сколько пугающе, и не столько страшно, сколько неприятно. Вид того, как оно постоянно таяло, был невероятно тревожным, и мысль о том, что это всё кровь, вызывала у Сынчжу тошноту.
Сынчжу колебался и на мгновение задержал дыхание. Он думал, что оно вот-вот повернётся обратно к стене. Если оно начнёт биться головой о стену, как и раньше, он собирался поспешить и быстро пройти мимо.
Но странная тень не повернулась к стене. Вместо этого она сделала шаг к Сынчжу. В тот момент, когда она сделала шаг, её ноги зашатались, но она сохранила равновесие и сделала второй шаг.
Один шаг, ещё один шаг. И ещё один.
Сынчжу инстинктивно понял. Оно не приближается с добрыми намерениями. Было всего несколько причин, по которым оно шаталось к нему, едва удерживая своё тело в целости.
И одна из этих причин, скорее всего, заключалась в том, что оно нацеливалось на его душу.
Сынчжу колебался и отступил назад, наклонив зонт. Звук его кроссовок, скребущих по земле, был неприятным. Дождь всё ещё лил как из ведра, но шум дождя даже не достигал его ушей; его разум был пуст.
Возможно ли, как и та женщина прежде, просто пройти мимо, не заметив? У него не было Ёнги, и это существо не пожирало души, как Гвиме. К тому же, у него был талисман, подаренный Ким Мурёном, так что, возможно, ситуация была не такой опасной, как казалось.
"Чёрт… как я могу это знать сейчас?"
Но, учитывая странную сцену перед ним, он не мог рисковать всем из-за такой неопределённости. Холодный воздух, коснувшийся его шеи, не изменит того факта, что это была злая энергия.
Это был злой дух. Существо, которое угрожало жизням на протяжении поколений. Изначально человек, но неспособный отказаться от своих привязанностей и, следовательно, неспособный достичь спасения, это была жалкая душа. Как только оно теряло свою форму, оно уже никогда не могло вернуться в своё первоначальное состояние.
Сынчжу, сглатывая желчь, сделал ещё один шаг назад. Честно говоря, ему отчаянно хотелось упасть в обморок прямо сейчас и там. Но он знал, что если он это сделает, он не знает, что будет дальше, поэтому он заставил себя сохранить рассудок.
"Если я упаду в обморок сейчас, я действительно попаду в беду".
Его шаги были тяжёлыми, но он всё равно двигал своим телом. К счастью, злой дух, идущий к нему, двигался крайне медленно. Он боролся с каждым шагом, спотыкаясь, пытаясь сохранить равновесие.
Если он побежит быстро, он, возможно, сможет спастись. Его движения были медленными, и выглядело так, будто он рухнет ещё через десять шагов.
Как только Сынчжу собрался повернуться, чтобы бежать,
Злой дух, который медленно шёл, растаял в земле.
Это было событие, которое можно было описать только как "таяние". С головы до ног оно превратилось в кашеобразную форму и, как дождевая вода, впитавшаяся в асфальт, исчезло в земле в мгновение ока.
Злая энергия, окружавшая его, также мгновенно рассеялась. Как только его разум расслабился, он понял, что покрыт холодным потом.
"Что, чёрт возьми, происходит…?"
Когда Сынчжу вздохнул и провёл рукой по волосам, небольшое изменение произошло в месте, которое он не мог видеть.
Тень под его ногами медленно начала рябить, как вода, готовая вылиться из полного сосуда. Со звуком падающих капель дождя из неё внезапно выскочила чёрная рука.
К тому времени, как Сынчжу это осознал, злой дух уже наполовину вынырнул. Тело, которое поднялось из земли, выплеснуло кровь, смешанную с дождевой водой, и в мгновение ока оказалось прямо перед Сынчжу, его рот искривился в длинной ухмылке.
Сынчжу почувствовал подавляющее чувство беспомощности и ужаса, как никогда раньше. Когда злой дух протянул руку, его тело застыло, не в силах даже моргнуть. Тяжёлая злая энергия, давившая на его грудь, заставила его инстинктивно прикусить нижнюю губу, держась изо всех сил.
Он думал, что умрёт. Если нет, то, по крайней мере, он почувствует невыносимую боль. Сжимая талисман с отчаянной силой, он приготовился.
Свистящий звук. Стрела, летящая откуда-то, пронзила отвратительную голову злого духа. Стрела, похожая на пламя, превратилась в синий пепел в тот момент, когда она поразила злого духа. С глухим стуком кровь брызнула мимо Сынчжу и на пропитанную дождём землю.
Вскоре после этого другая стрела полетела в сторону рушащегося злого духа. В тот момент, когда он снова увидел пламя талисмана, Сынчжу не мог не усмехнуться горько, вспоминая то время, когда он был им расстроен.
Запах ветра. В влажном воздухе Сынчжу почувствовал знакомое присутствие, которое он слишком хорошо знал. Когда поток эмоций захлестнул его, присутствие позади него внезапно потянуло его к себе.
Момент, когда зонт упал, и его тело повернулось, был одновременным. Ощущение рук, обвивающихся вокруг его головы, притягивающих его в широкие объятия, и мягкий голос, шепчущий, когда он тёрся своим подбородком о его голову.
Ах… Ким Мухын. Он всегда появляется в самые худшие моменты, делая невозможным даже ненавидеть его.
"Закрой глаза и сосчитай до десяти".
В прошлый раз он сказал сосчитать до 100. Эта мысль не совсем уместно промелькнула в голове Сынчжу. Беспомощно прижавшись к Мухыну, Сынчжу крепко сжал человека перед собой, чтобы не упасть. Зарыв лицо в воротник Мухына, тот ответил любезно.
Несмотря на то, что он промок под дождём, Сынчжу совсем не чувствовал холода. Сильный ливень превратился в морось, и более того, тепло Мухына окутало его. Звук бьющегося сердца рядом с его ухом помог ему прийти в себя.
Скрип игнорировался. Раздался глухой стук, как будто что-то ломалось, но Сынчжу крепко зажмурил глаза и сосредоточился на звуке дождя. Всякий раз, когда по его спине пробегал холодок, он глубоко вдыхал, зарываясь носом в шею Мухына.
Непрекращающийся дождь вскоре полностью прекратился. Поняв, что он больше не промокает, рука, державшая его голову, мягко погладила его по затылку. Рука, опустившаяся к его шее, теперь несколько раз похлопала его по спине, как будто утешая ребёнка.
Тихий вздох был облегчением больше, чем любые слова. Медленно подняв голову, Сынчжу увидел лицо, о котором он думал весь день.
Тёмно-красная кровь, брызнувшая на щеку Мухына, исчезла, как только он вытер её своей же рукой. Повернув свою пустую руку в воздухе, он осторожно поднял подбородок Сынчжу, наклонив его вверх. В этом деликатном положении Сынчжу вздрогнул, когда Мухын мягко коснулся его нижней губы большим пальцем.
Удивительно, но эмоция, стоявшая за этим единственным предложением, была гневом. Это был глубокий, сильный гнев, который даже заставил Сынчжу почувствовать себя немного запуганным. Когда его слова стихли, а губы безмолвно двигались, Мухын медленно огляделся, прежде чем начать говорить.
У него не было времени проверять, куда смотрел Мухын. Его взгляд, казалось, остановился, затем медленно моргнул, прежде чем снова открыться, и к тому времени, как он посмотрел на Сынчжу, любое чувство тревоги полностью исчезло.
Сынчжу даже не подумал отказываться. Закрыв усталые глаза, он прислонился лбом к плечу Мухына. Вещи, которые он хотел сказать и спросить, вещи, которые ему нужно было вернуть, всё это плавало в его голове, но слова, которые действительно сорвались с его губ, были такими.
"А… я не хочу, чтобы меня несли".
Он не хотел, чтобы его снова несли, и он не хотел идти по улицам ночью. Страх, который он чувствовал ранее, полностью исчез, но его измученное тело не восстановилось волшебным образом.
Мухын слегка усмехнулся, почти дразня, и небрежно ответил.
Они вернулись в офистель на машине Мухына. Когда Сынчжу колебался, не зная, как сесть в машину в своей мокрой одежде, Мухын открыл для него пассажирскую дверь, сказав, что он отвезёт его в отделение неотложной помощи, если он простудится.
Оказавшись в машине, Сынчжу сразу же написал своим родителям, сообщив им, что он с Мухыном.
Его промокшая одежда быстро высохла, но как только они прибыли к Мухыну, Сынчжу сразу же пошёл в душ. Мухын предложил принять ванну для него, но Сынчжу отказался, сказав, что он не хочет заходить так далеко, и ему просто нужен быстрый душ.
Поскольку его одежда была вся мокрой, Мухын дал ему свежую одежду, чтобы надеть после этого. Это была простая чёрная футболка и шорты на эластичном поясе. У него не было нижнего белья, но Сынчжу не волновался и надел одежду, прежде чем выйти из ванной.
Мухын сидел на диване и ждал его. У него на плече висело полотенце, так как он принял душ в другой ванной комнате. Почувствовав себя немного неловко, Сынчжу застыл на месте, и Мухын наклонил голову, приглашая его подойти.
Он про себя ворчал, не желая, чтобы с ним обращались как с собакой, но послушно подошёл к нему. Мухын, держа в одной руке какую-то мазь, жестом указал на место рядом с собой.
Похоже, Мухын был обеспокоен порезом на губе Сынчжу. Сынчжу был удивлён тем, насколько сильно она болела, когда он принимал душ. Он прикусил губу, не осознавая, что она кровоточит, так что это было вполне объяснимо.
"У тебя вообще есть дома мазь?"
Конечно, у Мухына должно быть что-то подобное. Он не из тех, кто особо заботится о мелких ранах — обычно он просто переносил их с помощью своих способностей.
И это не было шуткой. Большинство экстрасенсов могли исцелять мелкие порезы в течение нескольких часов. Точно так же, как Мухын полностью восстановился после вывиха плеча за день. Именно поэтому в доме Сынчжу не было никаких средств первой помощи, только вещи для Сольги.
"Я купил немного, на всякий случай".
"На всякий случай…? Для чего это может быть…?"
Щека Сынчжу дёрнулась, когда он сел на диван. Это, вероятно, было безосновательное предположение, но у него было чувство, что "на всякий случай" относилось к нему, поскольку он был единственным, кто мог пострадать рядом с Мухыном.
Мухын выдавил немного мази на свой безымянный палец и осторожно оттянул нижнюю губу Сынчжу вниз. Когда Сынчжу последовал за его движениями, Мухын аккуратно нанёс мазь на рану. На мгновение Сынчжу задержал дыхание, стараясь не издать ни звука, поскольку их лица были так близко.