Линия смерти | Глава 47
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Мой член вошёл досюда. Вы в порядке?
Чха Минхёк, который следил за Довоном одними глазами, словно насмехаясь над его беспокойством, ещё глубже заглотил его член. «Ах». Прикушенные губы Довона мелко задрожали. От этого ужасного орального секса вся кровь отхлынула от лица, а нервы, наоборот, обострились. Он был на грани.
— Ах! Ай, подожди! — он попытался оттолкнуть плечи Чха Минхёка ногами, но тот даже не шелохнулся.
Приближаясь к кульминации, Рю Довон начал отчаянно брыкаться, но Чха Минхёк схватил его за обе лодыжки и, ускоряя движения головы, вынудил его изогнуться всем телом и кончить в судорогах.
Напряжённое тело обмякло от усталости и тяжело упало на постель. Чха Минхёк, всё ещё держа во рту сперму Рю Довона, перекатывал её языком, с любопытством пробуя новое ощущение. Выражение его лица было весьма озадаченным. Он пробовал такое впервые в жизни. Консистенция была густой, а вкус — не поймёшь, то ли с кислинкой, то ли с каким-то странным послевкусием.
«А неплохо», — решил он, глядя на мелко дрожащего Рю Довона, и с удовлетворением сглотнул. Теплая, скользкая жидкость легко проскользнула в горло.
— Разве не противно? Она не была рыбной? Наверное, невкусно... — сказал Рю Довон, едва отдышавшись, и приподнялся.
Чха Минхёк демонстративно облизал губы.
— Не тебе об этом судить, парень, который так сладко кончил.
Рю Довон не поверил своим ушам. Он нахмурился, пытаясь понять слова Чха Минхёка. Приказ «ложись» был адресован, очевидно, ему, а «трахнуть» — вне всяких сомнений, тоже собираются именно его. Но кто вообще так говорит о сексе, совершенно без какого-либо намёка на романтику? Хотя, судя по тому, что член Чха Минхёка блестел от смазки, он уже кончил.
— …Вы кончили, пока сосали мой член?
— Я же сказал, нет. Мой член сейчас взорвётся, так что ложись. Я буду тебя трахать.
Его фирменная развязная манера речи, похоже, исчерпала себя. Как уже было сказано, это был первый раз, когда Рю Довон спал с мужчиной, а тем более — в пассивной роли, поэтому ему требовалась хоть какая-то моральная подготовка. Если этот монстр окажется в его теле вот так сразу... это будет ужасно. Благодаря Чха Минхёку он не выживет, а скорее умрёт.
— Сядьте, — резко сказал Рю Довон.
Чха Минхёк, над чьей головой загорелся вопросительный знак, всё же послушно сел, откинувшись на спинку кровати. Но в его глазах читалось раздражение.
Рю Довон оседлал Чха Минхёка, откинулся назад, выпрямив ноги. Затем скрестил руки и стянул футболку через голову. Грубые ладони, которые ещё секунду назад сжимали его напряжённые бёдра и пах, теперь нежно легли на ягодицы. Когда он почувствовал, как пальцы Чха Минхёка раздвигают его ягодицы и очерчивают контур ануса, Рю Довон обхватил его лицо ладонями.
— Пока не вставляйте. Я никогда не делал это сзади, и если вы просто так вставите, может пойти кровь.
— Я сделаю всё аккуратно, чтобы не было крови.
Если бы он действительно умел быть нежным, их первый поцелуй не был бы таким грубым. Рю Довон не верил ему ни на секунду. Притворившись, что не слышит, он засосал верхнюю губу Чха Минхёка, а затем обхватил и нижнюю, зажав её между зубами. Влажно. Горячо. Грубые пальцы, покрытые шрамами и мозолями, нетерпеливо исследовали вход, то потирая, то растягивая складки.
В итоге, Рю Довон, не разрывая поцелуй, перехватил руки Чха Минхёка. Тот, хоть и мог легко высвободиться, остался с прижатыми руками и в неловкой позе, продолжая исследовать не только губы Рю Довона, но и его подбородок, и пульсирующую вену на шее. Каждый участок кожи, которого касались его губы и язык, горел огнём.
Чха Минхёк высвободил руки и поддержал Рю Довона за спину. Тот тут же отклонился назад, и в тот же момент язык Чха Минхёка прилип к его левому соску, жадно и настойчиво посасывая. Рю Довон смотрел на его голову сверху вниз, пока тот с откровенной жадностью сосал его сосок. Его спина была изогнута под неестественным углом, удерживаемая только силой рук, но, похоже, это совсем не мешало ему сосредоточиться на своем занятии. К сожалению, кроме самого факта, что часть его тела подвергалась таким ласкам, сексуального возбуждения он не испытывал, поэтому Рю Довон приподнял бёдра и прижал свой член к готовому взорваться члену Чха Минхёка. Так было гораздо лучше.
— Твои соски совсем ничего не чувствуют?
Чха Минхёк поднял голову, услышав ровное дыхание Рю Довона. Тот сухо ответил:
— Нет. Они просто болят от того, что вы их так долго сосёте.
— Блять! Что значит 'болят'? Кто тут пять минут назад орал, что ему больно, и кончил? Не ты, что ли?
— Да, я. Но грудь я действительно не чувствую.
— Но сосок-то торчит, потому что я его сосал.
Если сравнить с правым, левый и правда выделялся.
— Ну, его же стимулировали, разумеется он такой... Лучше бы вы пососали мой член ещё раз... Нет, забудьте.
Он не хотел снова переживать эту безжалостную силу всасывания. К тому же, Рю Довон был не из тех, кто легко заводится, и предпочитал секс, в котором накал страстей создавался медленно и постепенно, а не нахрапом. Спокойный Рю Довон и горячий Чха Минхёк были полной противоположностью друг другу.
Чтобы хоть как-то заткнуть Чха Минхёка, Рю Довон начал медленно двигать бёдрами. Когда он просто тёрся, возбуждение ощущалось только с одной стороны, но теперь, когда он начал вращать бёдрами, площадь соприкосновения увеличилась, а трение уменьшилось, что только раззадоривало его.
Брови и мышцы предплечий Чха Минхёка заиграли. Каждый раз, когда Рю Довон вращал бёдрами, движения его пресса и выступающих костей таза были настолько сексуальными, что Чха Минхёк сходил с ума. Это было похоже на актёрскую игру. Его движения были настолько естественными, что от мысли, что это мог видеть кто-то ещё, он начал беситься.
Внешне он казался таким холодным и аскетичным, но слова о том, что он «умеет», сводили с ума. Каждый раз, когда он заявлял, что знает Рю Довона лучше всех, открывалась какая-то новая грань его личности.
«Так у него правда большой опыт? С кем он был, чтобы так хвастаться? Чёрт, с кем он трахался? Он был лучше меня? Человек не может быть лучше меня. А если и был, я найду его и подвешу за ноги на дереве, чтобы каждый раз, когда мне будет скучно, бить его по роже... Ха, чёрт, что за дурацкие мысли».
Рю Довон, который смотрел на меняющееся с каждой секундой выражение лица Чха Минхёка, почувствовал, что его руки напряглись, и резко подался вперёд, целуя его. Одной рукой он обнял его за шею, а другой крепко сжал оба члена и начал активно двигать бёдрами.
Он не мог удержать всё одной рукой, постоянно то теряя захват, то снова хватая, и в какой-то момент его тело перевернулось. Рю Довон, оказавшийся внизу, поднял согнутые ноги, когда Чха Минхёк резко качнул бедрами.
Чха Минхёк в исступлении яростно толкался снизу вверх — головка члена то резко вонзалась в промежность, то скользила по мошонке. Член Рю Довона снова затвердел. Чха Минхёк ещё не кончил, но из его головки обильно сочилась прозрачная жидкость. Это была не сперма и не моча, а какая-то странная субстанция, которая залила его лобковые волосы и живот.
Внезапно мощное тело дёрнулось, и на лобок выплеснулась мутная, вязкая жидкость. Её было так много, что она не только покрыла все его волосы на лобке, но и брызнула на живот и даже долетела до левого соска, который Чха Минхёк так усердно сосал. Рю Довон сглотнул, чувствуя сухость во рту, и посмотрел вверх на Чха Минхёка, который тяжело дышал, шумно глотая воздух.
— Кончаете вы так же, как люди.
Волосы Чха Минхёка, прилипшие к потному лбу, взметнулись на очередном выдохе.
— Я же сейчас в человеческом обличье.
Затем он обмакнул палец в сперму, которая попала на тело Рю Довона, и опустил его вниз. Рю Довон понял этот немой вопрос — можно ли входить? — и, зная, что ему не избежать этого, просто перевернулся на живот. Он не хотел видеть, как его трахают сзади.
Поза, когда голова уткнулась в подушку, а задница задрана вверх, вызвала чувство стыда даже у такого человека, как Рю Довон. Даже если он смирился с тем, что будет секс, скрыть неловкость было невозможно. Уткнувшись лицом в подушку он зажмурился, но в тот же момент его глаза беспокойно забегали.
И тут его осенило: глаза совсем не болели. За несколько часов, проведённых с Чха Минхёком, сильная боль утихла, но сейчас они были настолько в порядке, словно и не было никакой боли. Более того, они казались невероятно свежими, будто их вынули, промыли и вставили обратно. Боль, которая всегда мучила его сухие, будто разрывающиеся глаза, исчезла бесследно.
Жнец говорил, что эта боль утихнет, когда духовное зрение полностью откроется. Значит ли это, что оно открылось, когда он занимался сексом с Чха Минхёком и они кончили друг на друга? А что, если это было не духовное зрение, а что-то другое?
Ему хотелось посмотреть в зеркало. Если бы не палец, который сейчас проникал в его задницу, он бы попросил разрешения и пошёл посмотреть. Рю Довон, почувствовав внезапное вторжение, инстинктивно сжался.
— Больно? — спросил Чха Минхёк, который прижимался грудью к его спине, сгибая палец и надавливая на внутреннюю стенку.
Боль была второстепенна, по сравнению с чувством сильного отторжения. Рю Довон стиснул зубы.
Чха Минхёк, уже вставив указательный палец, начал слегка поглаживать ягодицу средним.
— Постойте! — Рю Довон резко обернулся и замер, увидев правую руку Чха Минхёка, которая скрывалась за его ягодицами. Чувствовать, как в тебя что-то проникает, и видеть это своими глазами — совершенно разные уровни шока. В конце концов, Рю Довон снова уткнулся лицом в подушку и пробормотал:
— Хватит пальцев, просто вставьте его. Ах, я не могу это...
— Член тебя не смущает, а палец да? Где логика?
— Мне кажется, лучше уж член...
Глава 48