Опасный Уровень (Новелла) | Глава 43
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Отпуск в Содо был поистине долгим и мучительным. В тело Шиу просочились неведомые доселе чувства, и его отяжелевшее сердце истекало осадком. Сколько бы он ни вытирал, он продолжал сочиться изнутри.
Когда он был с Гону, из него сочился осадок Доджина, а когда, наоборот, он был с Доджином — его обильно проливались чувства к Гону, порой за ночь образуя у ног Шиу большую лужу.
Три брата непрерывно менялись. То бушевала сильная буря, то было спокойно, как при лунном свете, а порой они становились горячими, как солнце, не зная предела. Но место, куда они вернулись после отпуска, осталось прежним. Маленькая птичья клетка Шиу всё так же была прочна. Он по-прежнему был запертым дома драгоценным сокровищем Доджина и тщательно скрываемым вторым сыном семьи SC Group.
Шиу и сегодня ждал прихода Доджина, ждал прихода Гону. Гону, которого вызвали в главный дом, ушёл уже более пяти часов назад. Он гадал, что могло так долго задерживать Гону в таком близком месте, когда громкий механический звук заполнил маленький домик.
Раздался звук открывающейся первой железной решётки, и вскоре за дверью комнаты показался Гону. С сумкой на одном плече, Гону поспешно открыл вторую решётку и, вместе с сухим ароматом ранней зимы, широкими шагами подошёл к Шиу.
Он с трудом опустил на пол тяжёлую на вид сумку, а затем опустился на колени перед своим хёном, сидевшим на краю кровати, и встретился с ним взглядом. Его вид был так похож на позу полного подчинения, что Шиу почувствовал, как его лёгкие раздуваются от гордости.
— Почему так поздно? А старшая тётя? — спросил Шиу.
— Опять говорила про учёбу за границей?
— Просто… о том, что случилось в тот день. В тот день, когда ты был один в лесу. И на следующий день тоже.
— Надо было мне пойти, — пробормотал Шиу.
«Если разобраться, во всём был виноват он сам. Если уж и винить кого-то, то нужно было винить его». Председатель Шим, знавшая, как сделать Шиу больнее и мучительнее, вместо него самого вызвала его брата, который был ему как плоть и кровь, и обрушила на него свои колючие слова.
— И так ясно, что было бы, пойди ты. Гораздо лучше, что пошёл я. Ах, но важнее другое… — Гону повернул голову и осмотрел комнату. Было очевидно, что где-то здесь спрятана камера, наблюдающая за ними. Прямых доказательств не было, но он был уверен. Гону собирался что-то сказать, но замолчал. Затем он наклонился и отстегнул кандалы с лодыжки Шиу. Он бережно взял его белую ступню и с нежностью и извинением поцеловал её в подъём.
— Щекотно. Почему ты замолчал на полуслове? — спросил Шиу.
— Пойдём в мою комнату, — предложил Гону.
— Что такое?.. — Шиу непонимающе посмотрел на него.
Взяв сумку на плечо, Гону потянул Шиу за руку. Сколько бы он ни думал, единственным местом в этом доме, куда не доставал взгляд Доджина, была его собственная комната. Он так долго спал и жил в «птичьей клетке» Шиу, сплетаясь с ним телами, что даже сам Гону давно не заходил в свою комнату, покинутую хозяином.
Он усадил Шиу на кровать, и, словно этого было мало, накрыл его с головой одеялом.
— Да что происходит? — Шиу с любопытством сверкал глазами.
Гону протянул ему сумку. Тяжёлая сумка ощутимо продавила матрас. Дзи-и-ик. Когда он расстегнул молнию, в глаза первым делом бросились пачки пятидесятитысячных вон и три-четыре блестящих золотых слитка.
— Ш-ш-ш, говори тише, — прошептал Гону, глядя на Шиу, который смотрел на него полными недоумения глазами. Не в силах сдержаться, он чмокнул брата в губы.
— Я заходил в комнату старшего брата, чтобы найти наши паспорта, и обчистил сейф.
— Сумасшедший, ты что, деньги украл? — воскликнул Шиу.
«Ему было неприятно, что председатель Шим допрашивала его из-за событий в Содо, и он не мог вернуться с пустыми руками. Он подумал, что если побег затянется, им могут понадобиться паспорта, поэтому тайно обыскал кабинет Доджина, но, ничего не найдя, уже собирался сдаться, как в последний момент обнаружил в его спальне неожиданную находку. Он просто взял всё, что было нужно. Он не считал это воровством. И бостонскую сумку он тоже временно позаимствовал у Доджина. Так что это определённо было не воровство».
— А откуда ты узнал пароль? — спросил Шиу.
— Это был твой день рождения, — Гону криво усмехнулся, вспомнив, как до смешного легко открылся сейф. «И это они называют сейфом». Паспорта, которые он не нашёл, обыскав весь кабинет Доджина, были спрятаны в самой глубине сейфа в его спальне. Кроме них там лежали их с братом основные свидетельства и документы, связанные с наследством от покойного отца, аккуратно сложенные в стопку.
— Было тяжело, больше унести не смог, — Гону широко улыбнулся, показывая Шиу золотой слиток.
«Выход в свет» был уже не за горами. Эти выходные были шансом, которого Шиу с трудом добился. Под предлогом визита к своей родной матери они собирались покинуть это место и уехать вдвоём. Не то чтобы у них не было денег. Он снял все деньги, что понемногу копил, но при виде этих пачек наличности в нём проснулась жадность. С той мелочью, что была у него, он мог бы создать трудности для Шиу. «А ведь говорят, чем больше денег, тем лучше, не так ли?»
— Как думаешь, сколько стоит один такой? — спросил Гону.
— Даже не знаю, — ответил Шиу.
Он всегда жил, имея в руках ровно столько, сколько давал ему Доджин, и у него никогда не возникало ситуаций, когда требовались бы деньги, поэтому Шиу понятия не имел о ценности того, что блестело перед его глазами.
— Это всё наши деньги на побег, — сказал Гону.
«Наш побег. Наш…» Шиу, глядя на жёлтый предмет перед собой, всё никак не мог в это поверить. Затем он вспомнил тот момент, когда решил сбежать в одиночку, оставив даже Гону. В шумном вертолёте, где ничего не было слышно, он беззвучно произнёс слова любви, и они, как ни странно, достигли его слуха. И Доджин, пристально смотревший на него.
Глядя на задумавшегося Шиу, Гону всё понял. «Его хён сейчас колебался. Он испугался и колебался из-за него, притащившего все эти деньги и говорящего о побеге».
— Посмотри на меня, — попросил Гону.
— Ты можешь ходить в школу, работать на полставки, жить так. Это… это не то же самое, что наши… то, во что мы превратились. Разве это жизнь — вечно делать только то, что разрешает старший брат?
«Это не имело отношения к их сломленным душам. Это было не просто желание удержать друг друга из-за взаимной похоти. Хоть раз в жизни прожить свою собственную жизнь по своей воле. Изучать то, что хочется, встречаться с теми, с кем хочется, зарабатывать деньги и покупать то, что отражает твой собственный вкус — такой обычной жизни Шиу тоже жаждал».
— Так что там с паспортами? — Увидев, что Шиу отвлёкся от своих мыслей и задал ему вопрос, Гону широко улыбнулся.
Воздух в комнате был холодным и пронизывающим. Шиу сжимался от холода, хотя его младший брат крепко обнимал его, делясь своим теплом. В такие моменты ему по привычке требовались объятия Доджина. Проснувшись в одиночестве, он, словно ребёнок, ищущий родителей, искал его следы в темноте, но в комнате его нигде не было.
После отпуска Доджин был занят, и Шиу не мог его видеть. Даже когда он звонил, тот, вместо нежных слов, лишь проверял соблюдение нескольких основных правил и быстро вешал трубку. Обидевшись на это, он собирался устроить ему скандал, когда тот придёт домой. Но и сегодня он, похоже, не пришёл.
Проснувшись посреди ночи, он нуждался в опекуне, который бы назвал его по имени тихим, нежным голосом и погладил по волосам.
Осторожно высвободившись из объятий брата, Шиу спустил ноги с кровати. Он пошёл искать его. Увидев пустую гостиную, он разочарованно встал на цыпочки, подошёл к двери его комнаты и приложил к ней ухо. Не было слышно ни звука. Решив проверить, он открыл дверь. Доджин сидел, откинувшись в кресле у окна, с закрытыми глазами.
Глядя на него, неподвижно лежавшего в холодном лунном свете, Шиу на мгновение почувствовал, как его сердце упало. Залитый лунным светом, бледный Доджин выглядел так, словно умер. Он медленно подошёл и коснулся его щеки. Он думал, что она будет холодной как лёд, но она была тёплой. Тепло, которое ему не шло.
— Не спится? — спросил тот, всё ещё не открывая глаз.
— Угу… — ответил он севшим голосом.
На его ответ Доджин, до этого неподвижный, как картина, медленно открыл глаза. Затем он молча протянул руки и привлёк Шиу к себе. Маленькое тело брата идеально поместилось в его объятиях. Словно эти объятия всегда были его местом, он с комфортом прижался к нему.
От прикосновения руки, гладившей его волосы, Шиу не хотелось засыпать. Ему хотелось вот так оставаться в его объятиях и долго наслаждаться нежностью, которую тот дарил, словно награду. Ведь если он заснёт и наступит завтра, тот снова будет душить его и обижать, будто ничего и не было.
Смех Доджина эхом отозвался в Шиу. Он обнял его, не зная, что уже пристрастился к тем каплям нежности, которые Доджин время от времени вливал ему в рот. Он не знал, когда ему снова удастся оказаться в объятиях Доджина.
— Обними меня, — попросил Шиу.
— Я и так тебя обнимаю, — ответил Доджин.
Шиу повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо. Оттого, что он так близко видел лицо своего хёна, его сердце забилось так сильно, что, казалось, тот услышит его стук. Он коснулся пальцами его надбровной дуги, провёл вниз по переносице и дотронулся до губ. Взяв обеими руками идеальное, словно нарисованное, лицо Доджина, он медленно приблизился. На том опасном расстоянии, когда их губы почти соприкасались, Шиу прошептал своему хёну:
Это были те же слова, что часто говорил ему маленький Шиу. Доджин думал, что он запер Ча Шиу в своём мире, что тот вертится у него на ладони, но, возможно, это было заблуждением. И шестилетний Ча Шиу, и четырнадцатилетний, и двадцатичетырёхлетний — все они…
«Одним словом они так вертят мной, так что это точно заблуждение». Доджин усмехнулся. Он, который всегда, если того желал его младший брат, обнимал его маленькое тело и целовал, — не был ли он сам скован раскалёнными добела железными цепями, невидимыми для глаз, за руки, за ноги и за душу?
Ему нравилось влажное и мягкое ощущение на губах. Доджин слегка двинул головой, нежно целуя. Когда он медленно выдохнул, Шиу высунул язык между приоткрытых губ, жаждая его. Если он хотел — он давал, если стимулировал — тот загорался. Доджин и Шиу целовались, словно подтверждая и проверяя друг друга. Даже когда слюна, которую они не могли сглотнуть, стекала вниз, Шиу лишь крепче сжимал его одежду и смешивался с ним ещё глубже.
Их влажные губы разомкнулись. Словно сожалея об этом, губы Шиу мелко задрожали. Доджин, вытирая пальцем уголки губ брата, спросил:
— Уложить тебя спать, обняв, как ребёнка?
— Не притворяйся, что не знаешь, когда ты всё понимаешь, — ответил Шиу.
Шиу взял руку Доджина и поднёс к пуговицам своей пижамы. Разум, который презирал самого себя, давно умер. Чувство вины, отрицавшее эти отношения, полностью испарилось, не оставив и следа. Он хотел, чтобы тот своими руками снял с него эту одежду, а затем обрушил на него свою страстную любовь, от которой можно было задохнуться и умереть.
— Не понимаю, о чём ты, — сказал Доджин.
— Нет ничего, чего бы ты не знал, — произнёс Шиу, и сам не мог понять, что он имел в виду. «Желание оказаться в объятиях стоящего перед ним кровного родственника. И скрытый под этим умысел сбежать — возможно, он уже знал обо всём».
Единственное, что было несомненным, — это стоящий перед ним Доджин, он сам и этот миг.
— Верно. Потом жалеть будет бесполезно, — произнёс Доджин.
— Ыт! Подожди… — вскрикнул Шиу.
Без всякого предупреждения Доджин рывком поднял Шиу, грубо бросил его на кровать и сорвал с него одежду. Его прикосновения были нетерпеливыми. Трудно было поверить, что это тот же человек, который мгновение назад, залитый лунным светом, лежал с закрытыми глазами, тихий, как мертвец. Доджин редко показывал свои чувства, но сейчас он, казалось, был чем-то разгневан. «Неужели он узнал о воровстве Гону?» Зрачки Шиу беспокойно задрожали.
— Подожди, помедленнее, а? — прошептал Шиу.
Красиво застёгнутые пуговицы пижамы с силой оторвались. Доджин уткнулся губами в его шею, где ещё смутно виднелись багровые следы. Он перемещал губы, смачивая и всасывая кожу. Когда он с силой укусил его за плоскую грудь, из уст брата вырвался непроизвольный стон. Мягкие и нежные бугорки от стимуляции хёна тут же твёрдо набухли.
Шиу поднял руки и обнял голову Доджина. Они и вправду давно не проводили ночь вдвоём. При мысли о том, что это не секс втроём, а только он и Доджин, внизу у него всё затрепетало и забилось.
Его уже эрегированный член через тонкую ткань пижамы касался пресса Доджина. Когда он слегка приподнял бёдра, тот, до этого ласкавший его, склонив голову, оторвался от его тела и посмотрел на Шиу сверху вниз.
— Я же говорю, Ча Гону все привычки тебе испортил, — произнёс Доджин.
«Давно ли они начали заниматься сексом втроём?» Заметив привычку, которую тот перенял из их с Гону сексуальных игр, Доджин нахмурился. «Гону очень любил с большим усердием глотать и вылизывать член Шиу. Наверное, из-за этого он сейчас и двигает бёдрами, прижимаясь ко мне».
Доджин полностью стянул с Шиу штаны и бельё. Он несильно щёлкнул пальцем по красивому обнажённому члену. Провёл пальцами по изгибающемуся стволу и большим пальцем потёр изящную головку. Такой соблазнительный. Даже маленькое отверстие, блестевшее от выступившей капельки, было красивым.
Лаская его член рукой, он пристально следил за реакцией Шиу. Разгорячённое лицо, подгибающиеся пальцы ног. Его верность желанию была достойна похвалы. Он был мил и прекрасен. «Неужели Гону так старался, чтобы увидеть это?» Кажется, он немного понял его чувства.
Затем Доджин склонил голову и просунул язык в пупок своего брата. Он крепко сжал в руке красивый член, который до этого ласкал пальцами, и начал двигать рукой. Напряжённый низ живота Шиу втянулся, и его мягкий, расслабленный пупок тоже напрягся.
Глава 44