Экс-спонсор (Новелла) | Глава 112
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Под его острым взглядом спина Чонёна сама собой напряглась. В горле пересохло, пришлось незаметно сглотнуть, прежде чем выдавить из себя ответ:
— Я пришёл... забрать свои вещи.
— Свои вещи? — переспросил Дохон, не сводя пристального взгляда. После короткой паузы, от которой Чонёна пробрала нервная дрожь, он добавил, ровным тоном: — Теперь это моё.
«Он прав, конечно... но с таким абсолютно серьёзным лицом заявлять, что мои жалкие, дурацкие айдольские побрякушки теперь вдруг стали его собственностью — это уже перебор! Наглость какая!» — пронеслось в голове Чонёна.
Не выдержав абсурдности ситуации, он нервно теребил край блестящего сценического костюма, который держал в руках, и, не подумав, выпалил:
— Нет, ну серьёзно, зачем директору такой огромной корпорации нужно барахло провалившегося айдола вроде меня?
— А я, по-твоему, обязан перед тобой отчитываться, как именно использую свою собственность?
— Ну… нет, конечно, — пробормотал Чонён, опуская взгляд на свои ноги, а затем, собравшись с духом, осторожно поднял голову, чтобы изучить выражение лица Дохона. Тот действительно выглядел так, словно только что поднялся с постели — волосы, обычно безупречно уложенные, сейчас смешно торчали в разные стороны.
«Он же обычно спит как убитый... Всегда просыпается таким аккуратным. Сколько раз я видел его сразу после сна, но таким взъерошенным, кажется, вижу впервые... Это почему-то невероятно уморительно.»
И Чонёну, несмотря на всю абсурдность и даже опасность ситуации – его ведь поймали почти на месте кражи, по сути — внезапно стало невыносимо смешно.
«Еще секунда — и просто расхохочусь ему в лицо.»
Резко сменив тон, Дохон снова посерьезнел, и в его голосе прозвучали стальные нотки:
— Но тогда объясни мне, зачем тебе понадобилось красть, как какому-то вору, это самое «барахло», которое, как мы только что выяснили, принадлежит мне?
Чонён окончательно растерялся, совершенно не в силах уловить его настроение.
«То ли злится по-настоящему, то ли нет? Его непроницаемое лицо и этот ровный голос... да, они сбивают с толку еще больше, чем любые слова.»
«Ладно. Кажется, лучше всего сейчас просто прикинуться униженным.» — решил для себя Чонён, мысленно вздыхая.
— Ну... э... Телеканал попросил старые вещи для шоу. Срок — вот прямо сегодня. Я хотел выбрать что-нибудь получше... — Чонён опустил голову, стараясь выглядеть максимально виноватым. — Простите меня.
— И решил просто взять без малейшего спроса у хозяина дома? Воистину гениально, — Дохон медленно, выразительно цокнул языком.
— Н-но я предупредил домработницу!
— Ох, неужели? И когда это домработница у нас успела стать полноправной хозяйкой этого дома, имеющей право решать за меня? — саркастически протянул Дохон. В его голосе прозвучали те самые знакомые язвительные нотки из их недавнего разговора в машине, когда Чонён неосторожно пожаловался на домработницу, знавшую пароль от его дома. Тогда Дохон ответил что-то вроде «мое дело менять пароль или нет».
«Сам виноват... Дурак. Слишком легкомысленно отнесся к походу сюда. Нужно было найти совсем другой способ.» — пронеслось в голове с досадой. Чонён лихорадочно, пытаясь скрыть панику, соображал, как немедленно сменить тему разговора.
Он лихорадочно соображал, как сменить тему.
— Нет, но что вы вообще делаете дома в такое время?
— Переработал, вернулся под утро. Сегодня решил отдохнуть.
— А? — Чонён уставился на него с открытым ртом.
«Вернулся не просто ночью, а под самое утро?! Вот поэтому и домработница взяла выходной сегодня? Чтобы не столкнуться с ним?! Но почему она меня не предупредила?! Знала же, что я иду! Я бы тогда ни за что не попался в такую ситуацию!» — Внезапно он сильно разозлился на домработницу. — «Так и вижу сейчас её хитрую, довольную улыбочку...»
Стараясь скрыть свой гнев и вернуться к первоначальной цели визита, Чонён поспешно произнес:
— Я постараюсь выбрать всё как можно быстрее и уйти, чтобы не мешать вашему отдыху.
— Ещё нет. Но... всё, что я возьму — это ведь... можно?
— А что именно ты собираешься взять? — Дохон медленно присел на корточки прямо перед Чонёном, оказываясь на одном уровне с ним, сидевшим на полу среди разложенных вещей. Его взгляд, с редким для Дохона любопытством, внимательно осматривал айдольский стафф вокруг.
— Вот... костюмы я вроде выбрал, а с фотографиями ещё не решил, — Чонён начал торопливо объяснять, боясь, что Дохон в любую секунду передумает. — Надо было, наверное, всё подряд просто хватать, не выбирая особо. Но тогда слишком много всего получится. Я думал, фотографий у меня осталось совсем мало, а их тут набралось порядочно, целая стопка…
Чонён осторожно взял один из полароидных снимков, тот, где они запечатлены вдвоем с Джиханом в какой-то гримёрке, и, слегка качнув его в воздухе, показал Дохону, стараясь говорить спокойно:
— Вот это вам как? На фото двое молодых парней со звёздочками-блёстками на щеках, с зажатыми в руках микрофонами, весело показывали пальцами знак V и широко, почти до ушей, улыбались в объектив. Весь снимок словно излучал беззаботную энергию молодости и успеха.
— Вот это лучше, — неожиданно произнёс Дохон, и его палец равнодушно ткнул в другой, совершенно смазанный снимок, где лицо Чонёна превратилось в неразборчивое пятно из-за предательски дрогнувшей в чьих-то руках камеры.
— Постой-ка, — Дохон вдруг замер, его взгляд, до этого лениво скользивший по вороху фотографий, внезапно сфокусировался на одном из снимков, и лицо его заметно посерьёзнело. — А что это за съёмка, где ты почти голый? Кто тебя снимал в таком виде?
Пальцы Дохона, всё это время неподвижно державшие снимок, сжались так сильно, что костяшки резко побелели. Он медленно протянул фото Чонёну. Во взгляде его не было вопроса — лишь безмолвное требование объяснений.
Это был снимок, сделанный за кулисами. Яркая вспышка выхватила фигуру Чонёна так, что его облегающий сценический костюм телесного цвета на первый, особенно предвзятый, взгляд действительно почти сливался с кожей, создавая иллюзию наготы.
Густо, до самых корней волос, покраснев, Чонён резким движением выхватил фотографию из рук Дохона. Щёки пылали.
— Это просто костюм телесного цвета! Да присмотритесь же вы внимательнее — я же одет! Вот! — Он принялся сбивчиво тыкать пальцем в едва заметную на глянцевой поверхности карточки границу между кожей и тканью.
«И смех, и грех! Зачем я вообще оправдываюсь?!» — Чонёна накрыла волна неловкости от абсурдности происходящего.
Лицо Дохона, однако, оставалось непроницаемо-ледяным, ни один мускул на нём не дрогнул.
— Зачем певцу оголяться? Пой — и хватит.
— И сколько раз ты надевал такое?
— Если собираетесь и дальше нудеть, отдайте. Я сам выберу.
— Вот это не бери, — спокойно приказал Дохон. Его палец медленно опустился, указывая на тот самый снимок.
Чонён шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы, зло сверкнув глазами в сторону Дохона, и с плохо скрытой досадой процедил:
«Вообще-то это всё моё, а он так мелочно присваивает. Ублюдок» — с горечью подумал Чонён, ощущая, как внутри всё кипит от негодования. — «Но я сам виноват — оставил вещи здесь, да ещё и в дом вломился без спроса. Спорить бесполезно. Придётся делать, что он скажет, как бы мерзко ни было».
Они оба всё так же сидели на корточках посреди разбросанных по полу вещей. Чонён, стараясь придать голосу ровное звучание, принялся аккуратно собирать в стопку тщательно отобранные им фотографии и дорогие сердцу сувениры.
— Так… я могу всё это забрать? Остальное? — немного помедлив, спросил он, не поднимая глаз.
— Одолжу. Но с условием, — ответил Дохон.
— О-одолжите?! — Чонён поперхнулся воздухом от такой наглости. — Какое ещё условие?
Глаза его гневно сверкнули, но он с огромным трудом сдержался, чтобы не вскочить.
«Это же всё моё! Какого чёрта?!»
— Подбери мне одежду на работу на эту неделю. Каждый день новый комплект. Тогда забирай — заключил Дохон, с нескрываемым удовлетворением наблюдая за бурей эмоций, отражавшейся на лице Чонёна.
— Нет, ну что за детский сад – одежду ему выбирать! — ворчал Чонён себе под нос, распахивая массивные дверцы огромного, до потолка, шкафа в гардеробной Дохона. Он с силой выдернул первую попавшуюся рубашку.
«Я думал, всё забрал и наконец ухожу, а он опять со своими капризами! Словно я всё ещё его собственность!» — Губы его были обиженно поджаты, а в груди ворочалось глухое раздражение.
— А кто мне каждый день одежду выбирал, не ты ли? — раздался из-за двери голос Дохона.
— Мы тогда женаты были! — буркнул Чонён, не оборачиваясь, и принялся придирчиво подбирать к рубашке жилет. От ткани исходил едва уловимый, но такой знакомый запах Дохона, отчего сердце неприятно ёкнуло.
«Контракт, беременность, семья… Ничего толком не решено, а я стою в его доме, в его гардеробной, и снова выбираю ему одежду. Мир точно сошёл с ума, или это я один такой идиот».
Он мельком взглянул на изящные часы на стене. «Время до вечерней съёмки ещё есть. Нужно просто сделать это и уйти».
«Кстати…» — внезапно вспомнил он, — «Перед тем, как войти сюда, я же был в туалете... А причёска у Дохона уже в идеальном порядке. И одет он уже не в домашнюю пижаму, а в строгую уличную одежду. Снова тот самый безупречный Мун Дохон.»
В этот момент дверь гардеробной тихо скрипнула, и вошел сам Дохон. Он молча прислонился к дверному косяку, сложив руки на груди, и стал внимательно следить за каждым движением Чонёна. Взгляд был такиим пристальным, что Чонёну на мгновение показалось, будто он преступник под конвоем, а не бывший супруг, выполняющий абсурдное условие.
Огромная гардеробная была под завязку забита дорогой одеждой, и характерные феромоны Дохона плотно ощущались в воздухе.
«Терпимо,» — решил Чонён, стараясь дышать ровнее и не показывать своего внутреннего напряжения. — «Главное не подавать виду».
Он молча снял с вешалки идеально отглаженный пиджак.
— И это тоже не понравилось? — Спросил Дохон, и Чонён, помедлив секунду, повесил только что снятый пиджак обратно на вешалку, явно недовольный собственным выбором.
— Что? — недоумённо переспросил Чонён, оборачиваясь и держа в руках очередной комплект.
— Ты же сказал, что всё, что связано со мной, тебе отвратительно. И еда, которую я предлагал, и подарки, — спокойно напомнил Дохон, чуть склонив голову набок.
— А, — только и вымолвил Чонён.
— Так и одежду мне выбирать тоже было неприятно?
— …Нет. Это... нравилось, — помолчав и собравшись с духом, неожиданно для самого себя честно признался он.
— Ну хоть что-то одно тебе действительно нравилось, — почти неслышно пробормотал Дохон.
Чонён не нашёлся, что ответить, и лишь молча теребил в руках дорогую ткань выбранной рубашки, чувствуя себя совершенно выбитым из колеи.
Несмотря на внутренний сумбур, выбор одежды для Дохона на неделю не занял много времени. За годы брака он досконально изучил его предпочтения и знал содержимое этого огромного гардероба едва ли не лучше своего собственного.
— Всё, — произнёс Чонён чуть глуше, чем обычно, и с тихим щелчком закрыл массивные дверцы доверху набитого шкафа. Дохон лишь коротко кивнул, даже не обернувшись проверить его выбор.
«Он всегда такой…» — мелькнула у Чонёна привычная мысль. — «Носит то, что я выбрал, без единого возражения, хоть временами и кажется донельзя привередливым».
Закрыв шкаф, Чонён решительно взял свой небольшой пакет, который заранее приготовил для ухода.
И тут, почти у самого выхода из просторной гардеробной, его взгляд случайно зацепился за что-то в затенённом углу. Их свадебная фотография в простой тёмной рамке была небрежно прислонена к стене.
«Зачем он её сохранил, да ещё и… кажется, склеил? Она ведь висела в гостиной, пока я в ярости не разорвал её на куски.».
Уродливые трещины, рубцами искажающие их общее фото. Стало вдруг до тошноты не по себе. Чонён долго, не отрываясь, смотрел на себя на том давнем снимке — улыбающегося, безмятежного, совершенно ничего не подозревающего.
«Да, этот дом… здесь мне всегда невыносимо плохо», — с новой силой осознал он. В груди снова болезненно сжалось.
— Я пойду, — наконец сказал он, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо и ровно.
— Провожу, — тут же отозвался Дохон и, словно это было частью давно продуманного плана, легко достал из кармана брюк ключи от машины. Его движения были плавными и уверенными.
«А я-то, идиот, ещё удивлялся, зачем он переоделся в уличную одежду, если вроде бы ни на какую работу сегодня не собирался?»
Но Чонён резко качнул головой и быстро развернулся к выходу.
Прежде чем Дохон успел хотя бы что-то сказать или остановить его, Чонён уже вышел из комнаты, стараясь не оглядываться.
Словно спасаясь бегством от чего-то невидимого, но удушающего, он буквально выскочил за тяжелую входную дверь, замер на мгновение на крыльце и судорожно, жадно глотнул прохладный вечерний воздух.