Проливной дождь (Новелла) | Пак Сокён, часть 2 | 2.11
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Я застыл с открытым ртом. Его взгляд, полный похоти, задержался на моей груди, а потом медленно опустился ниже. Я понял, что он смотрит мне между ног. «Неужели он хочет… Только не это…»
— Я же… ясно сказал… не смогу.
— Меня раскусили, — усмехнулся Джин Ёвон.
Он встал, включил воду в ванне и рывком поднял меня.
Он поставил меня на колени, не дав выбраться. Прежде чем я успел что-либо сделать, он раздвинул мои ягодицы и провёл языком по моему входу.
Это было куда большим шоком, чем минет. Я оттолкнул его. Он же, наоборот, начал успокаивающе вылизывать меня.
От движений его мягкого языка у меня поплыл рассудок. Он прикусил и начал сосать мои ягодицы. От невыносимой щекотки я сжал пальцы на ногах.
Вода, набиравшаяся в ванну, уже дошла до лодыжек. Он провёл рукой по моей ноге, поглаживая ступню и пальцы. Всё моё тело таяло от его прикосновений. Его язык скользнул от моего входа вверх, по спине, и вот я уже чувствую его горячее дыхание на своей шее. Он навалился на меня. Его член тяжело лёг мне на ягодицы.
— Хочу в тебя, Пак Сокён, — прошептал он мне на ухо.
Мой разум затуманился. Мне было уже всё равно. Я и сам хотел его. Я подался назад, прижимаясь к нему. Он потёрся своим твёрдым членом о мой вход. Несмотря на тупую боль, я хотел, чтобы он вошёл. К-х-х. Он начал медленно входить, а потом резко толкнулся до конца.
Я вскрикнул, вцепившись в его руки, сжимавшие мою талию. Стерпев боль, я почувствовал, как он с хриплым выдохом толкнулся снова. Его дыхание было таким же тяжёлым, как и моё. Он двигался грубо, будто занимался сексом впервые и не мог себя контролировать.
Моя щека тёрлась о край ванны. Он резко выходил и снова входил до самого основания. Я всхлипывал, чувствуя, как меня словно разрывает изнутри. Он покусывал мою шею.
— А-а… сегодня… побыстрее… — проскулил я.
Он обхватил мою талию обеими руками. Шлёп, шлёп. Вода в ванне ходила ходуном.
Мои внутренности опухли, и его член казался раскалённым шилом. Но я, как животное, движимое лишь инстинктом, двигался ему навстречу. Каждый раз, когда он задевал простату, я сжимал свой член и быстро двигал рукой. «А-а… а-а-а…» Я сходил с ума. Он двигал бёдрами, безжалостно растягивая меня. Казалось он тоже был без не в себе.
— Пак Сокён, — его возбуждённый голос был ниже обычного.
Я оторвал лицо от края ванны и подался назад. Он застонал, когда я сжал его член. И после этого начал двигаться ещё быстрее. Я больше не мог сопротивляться. Его член содрогнулся внутри. Оргазм.
Я отпустил свой член, тоже кончая. Сперма брызнула на стенку ванны. Его сперма хлынула в меня, заставляя моё тело дрожать. Кончая, он с силой надавил мне на живот, проникая ещё глубже. Я ощущал его всего, до последней капли. Да, секс с Джин Ёвоном был гораздо грубее, чем я думал. Но от того, как жадно он меня хотел, сердце трепетало. «Похоже, я ему и правда очень нравлюсь».
Он кончил позже меня и вышел. Сперма потекла по моим бёдрам. Он ввёл в меня два пальца и раздвинул их. Из меня хлынул целый поток.
Я обессиленно погрузился в воду. Джин Ёвон сел передо мной и отвёл волосы с моего лица.
— Я завтра… — мой голос совершенно охрип.
Я хотел сказать, что точно беру отгул, но он опередил.
— Тогда… ха-а… как вы раньше… сдерживались?.. — я слабо шлёпнул по воде. Брызги долетели до его груди. — Вы же говорили… помятый и вяленый… инжир.
Он развернул меня и обнял сзади. Я прижался к нему спиной и положил голову ему на плечо. Он нежно поглаживал мой живот.
— Помятый инжир просил, чтобы его съели, — кажется, я и правда что-то такое говорил по пьяни.
— Вау… как жестоко… правда, — прохрипел я.
«На работе выжимают мозг ради дизайнов, дома изнуряют тело сексом. Если разобраться, мне должны платить двойную зарплату».
— Может… вы просто скучаете по мне и хотите видеть в офисе?
Я размечтался. Но Джин Ёвон молчал. «Неужели правда?» — я вскинул голову и посмотрел на него. Он с совершенно невозмутимым видом вытирал меня.
Поскольку ответа так и не последовало, я, ухватившись за край ванны, попытался встать. Сил совсем не было, и я снова опустился на бортик.
Джин Ёвон схватил меня за лодыжку и принялся тереть моё тело круглой мочалкой. «Наверное, я единственный, за кем ухаживает сам директор компании. Правда, за это приходится расплачиваться задницей, что, конечно, ощутимый минус».
Намылив меня с ног до головы, он оставил напоследок только ступни. Бросив мочалку в воду, он принялся массировать мои ноги намыленными руками. Это было невероятно приятно. Он просунул пальцы между моих и потёр.
— Можно в модели для обуви идти, — он похлопал по моей ноге, которая местами проглядывала сквозь пену. Схватив ступню, провёл большим пальцем по подъёму.
В отличие от того раза на пляже, когда я прятал ноги в песок, сейчас я полностью ему доверился. Было по-прежнему неловко, но его прикосновения были приятны.
Меня начало клонить в сон, и он, заметив это, сильно сжал мой мизинец, а потом сразу взял душ и начал поливать.
«Ну и хорошо», – я выдавил шампунь и намылил голову. Он поливал меня водой, и пена тут же смывалась.
Наконец, чистый и свежий, я выбрался из ванны. Закутавшись в большое полотенце, сел на закрытую крышку унитаза. Если бы он спросил, почему я не ухожу, я, как бы в шутку, собирался набраться наглости и попросить, чтобы он понёс меня на руках. Но он молчал.
Спустив воду, он тоже вытерся. Его тело, с которого стекали капли, было по-прежнему идеальным.
— Живот болит? — удивительно, но в его голосе прозвучало беспокойство.
На самом деле, болела задница, но я кивнул. Внезапно он повернулся ко мне спиной и обвил свою шею моими руками, а затем легко поднял меня.
Как и в тот день, когда он помогал мне достать обувь с дерева, мир взмыл вверх. «Не думал, что он и правда понесёт меня…» – я хихикнул и, прижавшись щекой к его плечу, прошептал:
— Только с Пак Сокёном, — ответил он.
Его плечо вдруг стало холодным. Нет, это у меня щёки загорелись. Донеся меня до спальни, он бросил меня на кровать. Пружины сжались и разжались. «Ну вот, никогда не может закончить всё хорошо». Я натянул одеяло до самого подбородка.
Джин Ёвон, наскоро вытерев волосы, лёг рядом. На настенных часах было всего одиннадцать. Рано, но раз уж завтра на работу, нужно было набираться сил.
Он обнял меня, закутанного в одеяло, как в кокон. Устроившись в объятиях, я посмотрел на него. Его красивое лицо в полумраке спальни казалось каким-то нереальным, будто сон в летнюю ночь. Я снова вспомнил слова Ким Ёхана. «Вы же не… ну… не фантазируете?» Я широко раскрытыми глазами уставился на Джин Ёвона. Ну нет. Я точно не фантазирую. Я ведь раньше даже не был в него влюблён. Скорее уж ненавидел. Такого поворота не предсказала бы ни одна книга судеб.
Намёк на знаменитую пьесу Шекспира «Сон в летнюю ночь» («A Midsummer Night's Dream»), где всё происходит в волшебную, сюрреалистичную ночь, полную любовных чар и иллюзий. Фраза подчёркивает нереальную, магическую и сбивающую с толку атмосферу момента.
Он провёл рукой по моим мокрым волосам, стряхивая воду. «Наверное, ему, такому педанту, не особо приятно». Я не выдержал и спросил:
— Новая коллекция… вы сами будете разрабатывать дизайн?
— Одна из команд не справляется, — его низкий голос был приятен, но слова – нет.
— Мы стараемся изо всех сил...
«Хватит оправдываться, покажи результат, соответствующий твоим усилиям». Но разве в жизни всё зависит только от стараний? Тогда каждый был бы талантлив.
«Типичный современный человек, одержимый результатом. Материалист».
— Что, свидание? — хоть я и сказал это небрежно, щёки вспыхнули.
— Я… ну… вообще-то, хотел к родителям поехать.
— Жаль, — он на удивление быстро сдался.
Я забрался поглубже в его объятия.
— Вы когда-нибудь были в деревне?
— Вот почему в вас нет человечности, — он, кажется, усмехнулся, – я почувствовал, как лёгкий ветерок коснулся моих мокрых волос. — Помните… я как-то рассказывал, что на каникулах всегда ездил в деревню? — это было в тот день, когда он подарил мне кеды. Я сидел перед ним, ел сладкую кашу из красной фасоли и, чтобы скрыть свои чувства, нёс всякую чушь.
Я снова вспомнил те эмоции, и в груди защемило. «Как же, наверное, Джин Ёвон меня ненавидел». Я понимал, почему тогда, в раздевалке, он был так зол. Но он всё равно удержал меня. И винить немногословного его было не в чем. Я ведь и сам был весьма жесток.
— Продолжай, — прошептал он, когда я надолго замолчал.
Стараясь отогнать болезненные воспоминания, я начал рассказывать:
— Мне нравилось в деревне, там было очень весело. В округе росло одно вишнёвое дерево, которое, даже когда я был в начальной школе, доставало мне только до пояса. У него был хозяин, но я постоянно тайком срывал с него ягоды, и здорово получал за это.
Дом, где сейчас живут мои родители, находится недалеко от того места. Судя по тому, что они переехали в деревню недалеко от дома покойной бабушки, мама, видимо, тоже скучала по прошлому.
Мы с деревенскими ребятами играли и в чижика, и в городки… Однажды я неудачно бросил камень и разбил одному парню ногу до крови. И тут, откуда ни возьмись, с горы спускается старик с корзиной за спиной, прикладывает к ране какую-то траву, и кровь тут же останавливается. До сих пор думаю, может, это был горный дух… — я замолчал.
Мне показалось, что он уснул. «Вот же, неловко-то как, наговорил всякого».
— Рассказывай дальше, — он крепче прижал меня к себе, укрывая в своих объятиях.
Похоже, он просто притих, слушая меня, а не спал.
— А у вас… таких воспоминаний… нет?
Он молчал, будто вспоминая детство. Но вскоре ответил:
— Наверное, вы только и делали, что учились, — вот почему он – директор, а я – простой сотрудник.
— Я и сам там давно не был, не знаю, как сейчас. Хочу посмотреть, на месте ли та вишня. И как там у старушки Чхве с женьшенем.
Странно, конечно, что я беспокоюсь о чужом урожае. Но на то были свои причины.
— Вы же не знаете, что женьшень растёт лет восемь? Всё это время в него нужно вкладывать деньги. Высокий риск – высокая отдача, так вам, наверное, будет понятнее, — я продолжал, не ожидая ответа. — Старушка Чхве с дедушкой выращивали женьшень восемь лет, а прямо перед сбором урожая его весь украли. Я тогда был в пятом классе, но до сих пор помню, как она сидела на своём поле и плакала навзрыд. Мне стало так её жалко, что я тоже заплакал. Моя покойная бабушка говорила, что удивительно, как старушка Чхве тогда руки на себя не наложила. Через год она снова начала сажать женьшень, но что было дальше, я не знаю. Моя бабушка как раз примерно тогда умерла.
На самом деле, я вёл этот разговор не просто так. Я хотел предложить ему поехать со мной в деревню, если у него не будет планов на отпуск. Но я не мог просто взять и сказать: «Поехали вместе». Боялся, что ему это будет в тягость. Я и не думал представлять этого мужчину родителям как своего парня, но для него, бывшего гетеро, это всё равно могло быть неловко…
От этих мыслей стало тоскливо.
— Спать хочу, — я положил голову на его горячую руку и, пару раз моргнув, крепко зажмурился.
Знал он о моих тревогах или нет, но он просто обнимал меня с той же силой, что и вначале.
Несмотря на усталость, я долго не мог уснуть. Только когда услышал его ровное дыхание, ко мне начал приходить сон.
Засыпая, я прошептал про себя одно желание. «Пусть впереди будут только хорошие дни. И пусть все мои тревоги окажутся напрасными».