Отвали (Новелла) | Глава 53
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Эмилио продолжал говорить всё с тем же необычно серьёзным выражением лица:
— Раньше же он парфюмом не пользовался? Может, до проявления феромонов и нужды не было, но… странно использовать парфюм только для того, чтобы получить возможность жить с тобой в одной комнате. До сих пор ведь он прекрасно обходился одноместной.
Его подозрения были до боли резонны. Но у Люсьена были свои, очень веские причины попросить жить со мной. Объяснять всё это я не мог, да и не хотел, поэтому решил просто уклониться от ответа:
— Разве не веселее жить вдвоём, чем одному? Люсьен мой друг, так что ему, наверное, так больше понравилось. Я тоже разрешил.
Хотя на самом деле случай Люсьена — особенный. Все мечтают жить одни, просто не у всех есть такая возможность.
— Но ты ведь ни разу не чувствовал настоящих феромонов? — надавил Эмилио с неподдельной тревогой в голосе. — Говорят, феромоны доминантных альф — это совсем не то же самое, что у обычных. Может, он всё-таки испускает их, а ты, не зная, принимаешь за парфюм? Такое ведь бывает, правда? Альфа или омега источают свой запах, а незнакомый с этим бета принимает его за духи… Может, лучше проверить разок? Даже если Люсьен не хочет этого, они могут выделяться бессознательно, во сне?
Эмилио искренне беспокоился, и это было видно.
Я всегда думал, что он относится ко всем одинаково, без предубеждений, но вот они — неизбежные предрассудки, вбитые обществом. Казалось, сколько бы я ни уверял его, что Люсьен не такой, он не поверит. Да и поймёт ли он сложную правду Люсьена, даже если решусь её рассказать? Я решил просто оборвать этот разговор, поставив точку.
— На самом деле, мы отлично ладим, — твёрдо сказал я. — Люсьен ни разу не создавал проблем, и меня всё устраивает.
Эмилио, молчавший до этого, наконец кивнул, словно приняв моё решение. Похоже, он не до конца убедился, но больше возражать не собирался. Я тоже поспешил сменить тему, возвращая нас в наш собственный хрупкий мир:
— В школе нужно вести себя как раньше. Но на выходных, когда будешь уезжать домой, я бы хотел уезжать с тобой. Хочу быть вместе хоть ненадолго.
— Хорошо, давай так, — легко согласился я.
Сердце уже трепетало от нетерпения, но обстоятельства складывались против нас. Даже за пределами школы мы не сможем спокойно идти рядом по улице, не ловя на себе взглядов. До выпуска ничего не поделаешь».
Я снова укрепился в своём решении, оно стало твёрдым, как сталь.
Я обязательно уеду в город. Туда, где никому нет дела до других. Там я смогу дышать и жить так, как хочу.
— Эми… — сказал я, когда волна эйфории немного схлынула, и в тишине между нами повисла задумчивая нежность. — Я тут подумал… я не пойду в университет после выпуска.
— Почему? Зачем? — изумленно ахнул Эмилио.
И это было естественно. Цель почти каждого ученика нашей школы была одна — поступить в престижный университет, чтобы поддержать честь и традиции семьи. Эмилио не был исключением. Но я предложил ему другую, немыслимую для него возможность:
— Я собираюсь сразу уехать в город. Там много таких, как мы. Наверное, я смогу жить обычной, нормальной жизнью, найти подходящую работу…
— Уедешь из дома?! — Эмилио, казалось, и представить себе такого не мог. Он ведь на два года младше меня, для него это было ещё очень далёкое, почти абстрактное будущее.
— Мои родители никогда меня не поймут, — спокойно, как о давно решённом факте, объяснил я. — Поэтому я планирую жить далеко от них, лишь изредка давая о себе знать.
— И всё равно, не поступать в университет из-за этого… — растерянно пробормотал он.
Возможно, в своих мечтах Эмилио уже представлял, как мы учимся в одном университете, продлевая эти счастливые школьные дни. Но это были лишь его мечты, которые я безжалостно рушил. Я коротко горько усмехнулся и добавил:
— Конечно, это только мой план, — повторил я, стараясь облечь серьёзность в шутку. — Тебе совсем не нужно поступать так же. Я просто хотел, чтобы между нами не было недомолвок. Чтобы ты не строил планов, которые я могу невольно разрушить. Я слишком спешу с такими разговорами, да?
Эмилио медленно отрицательно покачал головой, всё ещё выглядя ошеломлённым.
— Если ты уже всё решил, то лучше сказать раньше… Да. — Он пробормотал это себе под нос, а потом осторожно поднял на меня глаза. — С каких пор ты так думаешь? Давно?
— Ага, — охотно ответил я. — С детства. С тех пор, как впервые понял, что я другой.
Я снова мягко, но настойчиво повторил, глядя ему прямо в глаза, чтобы он понял всю серьёзность моих слов:
— Как я уже сказал, это только мой план. Тебе не нужно следовать за мной. Живи своей жизнью, слышишь? — Я посмотрел в лицо мальчику, который всего несколько десятков минут назад стал моим возлюбленным, и добавил, вкладывая в слова всю свою нежность: — Потому что последнее, чего я хочу, — это чтобы ты от чего-то отказывался из-за меня.
Только тогда напряжение на лице Эмилио окончательно спало, сменившись тёплым пониманием. Похоже, он поверил мне. Я тоже почувствовал огромное облегчение. Он покорно кивнул.
— Хорошо. Я пока буду иметь это в виду. Хочешь сказать что-то ещё?
Я игриво ущипнул его за щёку, разгоняя остатки тревоги, и покачал головой:
— Нет, больше нечего. Это всё.
Я всё сказал. Все свои тайны. Выложил перед ним всю свою жизнь. И в этот момент почувствовал себя абсолютно беззащитным, но почему-то счастливым.
— Ты первый, кому я это рассказал, кроме Люсьена, — добавил я, смущённо улыбаясь. Я хотел, чтобы он понял, какой огромный кредит доверия я ему выдаю.
Эмилио, похоже, понял. Нежная, благодарная улыбка озарила его лицо.
— Спасибо, — прошептал он одними губами.
Мы снова поцеловались, и на этот раз поцелуй был а медленным, глубоким, скрепляющим наш молчаливый договор. А потом мы просто крепко обняли друг друга, не желая расставаться, находя в этих объятиях покой.
Когда мы вернулись в тренировочный зал, наш маленький мир, созданный под звёздами, мгновенно растворился. Прошло уже немало времени. Вечеринка выдохлась: музыка стихла, на столе сиротливо стояли остатки еды, и в зале остались только тренер и горстка самых стойких ребят.
— Куда это вы пропали, голубки? — поддразнил нас Брэд, когда мы подошли.
Но Эмилио ловко парировал, и в его голосе не было и тени смущения:
— Нужно было кое-что обсудить. Все уже расходятся? Похоже, мы слишком долго проговорили.
Он естественно и обезоруживающе улыбнулся, и тема была закрыта. Я с облегчением вздохнул.
Да уж, Эмилио — мастер таких ситуаций. В этом на него можно положиться. Я улыбнулся. И тут мой взгляд, скользнув по оставшимся ребятам, зацепился за пустоту. Не хватало одного лица.
— …А где Люсьен? — спросил я, оглядываясь.
— Сам бы за своим другом следил, — лениво ответил Брэд. — Не знаю, его уже давно нет.
— Давно? — ошарашенно переспросил я. Это было неожиданно.
Люсьен ушёл один? Оставил меня? И тут же пришла другая, более тревожная мысль. А может, он пошёл меня искать?
Вполне возможно. Учитывая, как сильно я ошибся в своих предположениях насчёт Эмилио, стоило быть осторожнее с выводами и сейчас.
— Позвонить ему попробуй, — предложил Брэд.
Но я уже набирал номер. Прошло несколько долгих гудков, но ответа так и не последовало… Я со вздохом сбросил вызов.
— Надеюсь, ничего не случилось? — тут же обеспокоенно спросил Эмилио,.
Я немного подумал, отгоняя дурные мысли, и решил:
— Может, он просто устал и вернулся в комнату? Пойду проверю.
— А, да. Это хорошо, — кивнул Эмилио. Он хотел было что-то добавить, но осёкся и едва заметно отступил на полшага. Я сразу заметил эту перемену — после нашего разговора он, похоже, очень старался вести себя осторожно.
Чтобы не усложнять ему задачу, я тоже постарался говорить как можно более обыденно и громко:
— Тогда я пойду. Спасибо за вечер, тренер! Всем пока, спокойной ночи!
Попрощавшись со всеми по очереди, я развернулся и вышел из зала. За спиной снова начиналась какая-то возня и смех, но я, не обращая внимания, быстро зашагал к общежитию, погружённый в свои мысли.
Дорога показалась необычно длинной и тёмной. По пути я ещё несколько раз пытался дозвониться до Люсьена, но каждый раз в ответ слышал лишь длинные безнадёжные гудки. Сам не заметив как, я перешёл на быстрый шаг, а потом и на бег.
Дыхание, сорванное бегом, участилось. Когда впереди показался наш корпус, я уже задыхался. Остановившись, я согнулся пополам, хватая ртом холодный ночной воздух и пытаясь унять сердце, которое бешено колотилось о рёбра. Почти все окна общежития были темными. Я быстро нашёл глазами окно нашей комнаты, но это ничего не проясняло — за ним царила непроглядная темень. В итоге я толкнул тяжёлую входную дверь и вошёл внутрь.
Было темно, горели только тусклые дежурные лампы, отбрасывавшие по коридору длинные искажённые тени. Обычно меня это не беспокоило, но сегодня полумрак казался каким-то зловещим и жутким.
Наверное, это просто нервы. Собственное тяжёлое дыхание, эхом разносившееся по пустому коридору, тоже не добавляло спокойствия.
Наконец я добрался до двери нашей комнаты. Сделав глубокий вдох, чтобы унять дрожь, я взялся за холодную металлическую ручку. А вдруг заперто?
Но, конечно, дверь оказалась открыта — она со скрипом отворилась, и я, затаив дыхание, осторожно шагнул в тёмную комнату.
Первым делом я посмотрел на кровать Люсьена. И вздохнул с таким облегчением, что ноги едва не подкосились. Под одеялом отчётливо виднелся знакомый силуэт. Люсьен. Похоже, он просто устал меня ждать и вернулся в комнату один.
Мог бы и сообщение прислать. Я почувствовал лёгкий укол обиды, но тут же себя одёрнул. А с какой стати? Может, ему не хотелось. К тому же, я и сам ушёл, ничего ему не сказав. Получается, это я первым поступил невежливо.