Сбеги, если сможешь| 47 Глава
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Женщина средних лет, переступившая порог моего кабинета, ответила коротким, почти незаметным кивком. Она выглядела не просто уставшей, а совершенно измотанной. Я жестом попросил помощницу организовать что-нибудь выпить, а сам пододвинул стул ближе к столу, приглашая миссис Смит присесть.
Она опустилась на стул тяжело, словно несла на плечах неподъемный груз, и тут же начала нервно теребить пальцы.
— Спасибо вам, господин прокурор. За то, что так… по-доброму ко мне отнеслись.
— Ну что вы, мэм. Это часть моей работы, — я постарался звучать как можно мягче. — Что привело вас ко мне сегодня? Надеюсь, ничего экстренного не случилось?
В ответ она лишь медленно покачала головой и, сглотнув подступивший к горлу комок, ответила с горькой иронией:
— Нет, все в полном порядке. Сын мертв, а у меня все в полном порядке… Какая же я чудовищная мать…
— Не говорите так, — решительно оборвал я этот безжизненный монолог. — Мне известно, как отчаянно вы боролись. Изо всех своих сил. Поэтому, прошу вас, не корите себя.
В этот момент тишину нарушил деликатный стук. В дверях появилась помощница, балансируя подносом с чашками. Уловив гнетущую атмосферу, она скользнула сочувствующим взглядом сначала по мне, затем задержала его на миссис Смит, едва слышно вздохнула и так же тихо вышла, прикрыв за собой дверь. Оставшись снова наедине, я указал на дымящийся чай.
Миссис Смит машинально кивнула, но даже не не протянула руку к чашке. Я молча ждал, давая ей время собраться с мыслями. Сделав несколько судорожных вдохов, она с видимым трудом выдавила из себя:
— Простите меня. Простите, что я прошу о сделке после всего, что вы сделали. Я решила, что обязана сообщить вам об этом лично…
Ее голос дрожал, переполненный сожалением и беспощадным самобичеванием. Но её вины в этом не было. Для матери, пережившей своего ребенка, отказаться от открытого суда над его убийцей — это решение, требующее невероятного мужества. Или невероятного отчаяния.
— Уверен, у вас были веские причины. Все нормально. Сделка о признании вины — это стандартная юридическая процедура…
Я произносил дежурные фразы, пытаясь её утешить, но привкус горечи на языке становился только сильнее.
— Вероятно, я просто не смог внушить вам достаточно доверия.
— Дело не в недоверии к вам, — перебила меня миссис Смит.
Я невольно вскинул на нее взгляд. Она поймала его своими глазами, полными застарелой тревоги, и продолжила уже тверже:
— Я и сейчас не сомневаюсь, что вы бы сделали все возможное. Вы же сами говорили, что у нас есть улики, есть свидетели, все шансы на победу. И я верила в это. Верила, что справедливость восторжествует, что моего мальчика хотя бы после смерти не смогут унизить… но…
Ее голос сорвался и затих на полуслове. Я терпеливо ждал продолжения, не торопя её. Миссис Смит нервно закусила губу, а затем с надрывом выпалила:
— Но если мы, не дай бог, проиграем, все окажется напрасным.
Я просто слушал. Миссис Смит продолжала:
— Миллер никогда не проигрывал. Их юридическая контора существует три поколения, и за все это время ни единого поражения — разве такое мыслимо?
Да, я знал, что это городская легенда, преувеличение. У фирмы Миллеров случались редкие проигрыши. Но это у фирмы. А сам Натаниэль Миллер не проиграл ни одного дела. Ни разу.
То же самое касалось и его отца, Эшли Миллера. И его деда, Доминика Миллера. Именно эта непобедимость превратила семью Миллеров в неприкасаемое королевство. Сложилось устойчивое убеждение, что выиграть против них невозможно. В американском обществе, кичащемся отсутствием сословий, они заняли положение негласной теневой аристократии. И это внушало людям иррациональный страх. Страх, парализующий волю и отнимающий смелость даже попытаться бороться. И тогда Миллеры снова одерживали победу, а страх людей укоренялся еще глубже — замкнутый, порочный круг.
Миссис Смит тоже угодила в эту ловушку. Оказалась втянута в эту воронку. Только и всего.
Головой я все понимал, но нутром чувствовал — что-то не сходится. Какая-то деталь по-прежнему не давала мне покоя. Я нервно сцепил пальцы в замок и, не выдержав напряжения, спросил прямо:
— Что-то случилось за эти дни? Адвокат противоположной стороны, возможно, сделал вам какое-то предложение или… состоялся неприятный контакт?
Я сознательно смягчил формулировки, процедив сквозь зубы «адвокат противоположной стороны» вместо рвущегося наружу «этот ублюдок», и «неприятный контакт» вместо очевидных «угроз». Миссис Смит вся подобралась, её тело заметно напряглось. Эта мгновенная реакция была красноречивее любых признаний. При виде этого внутри меня снова вскипела холодная ярость.
— Мэм, какими бы ни были эти угрозы, я в состоянии вам помочь, — я подался вперед. — Что конкретно вам сказал этот ублю… то есть, представитель Миллера? Что они такого вам сообщили, что вы отказались от суда? Расскажите мне, и я клянусь, что сделаю все, что в моих силах. Поэтому…
Я сделал последнюю попытку. Возможно, завтра она горько пожалеет о сегодняшнем решении. Переиграть что-либо можно было только здесь и сейчас.
Но, вопреки всем моим доводам, миссис Смит лишь упрямо покачала головой.
— У меня больше не осталось сил, господин прокурор. Я больше не в состоянии бороться.
— Этот человек…! — внезапно выкрикнула она голосом, срывающимся от подступившего горя.
Я замер. Она взглянула на меня искаженным, обезображенным болью лицом. Глаза лихорадочно блестели от непролитых слез, губы мелко дрожали.
— Этот человек знал об Энтони.
— …Что? — я растерянно переспросил, не улавливая сути.
Миссис Смит с невыразимой мукой в голосе продолжила:
— Он знал абсолютно все, что делал Энтони. Такие вещи, о которых даже я не подозревала… он знал, чем мой мальчик занимался перед смертью. Господи, как… как это вообще возможно? О, Боже мой…
— Нет! — она яростно замотала головой, отстраняясь. — Если начнется судебный процесс, все это вытащат на свет. Я не могу этого позволить. Я обязана защитить честь Энтони. Поэтому, я умоляю вас, соглашайтесь на сделку. На любых их условиях, пожалуйста.
Миссис Смит умоляла меня, почти срываясь на рыдания. Мое замешательство сменилось ледяным оцепенением. Я коротко, шумно выдохнул, стараясь удержать самообладание, и бросил последнее предупреждение:
— Вы ведь даже не знаете, на каких именно условиях они настаивают. Он может избежать заслуженного наказания.
Вспомнив тот самодовольный бред, который нес адвокат в самом начале нашего общения, я прямо указал ей на это. Она крепко стиснула губы. Прикрыв глаза, женщина на секунду замолчала, словно ведя ожесточенную внутреннюю борьбу, а затем, разжав челюсть, безвольно и обреченно произнесла:
— Защитить честь моего сына куда важнее.
После этих слов возразить мне было уже нечего.
«Дело Смита против Дэвиса завершилось сделкой о признании вины».
Кричащий заголовок, набранный большими буквами, занимал всю первую полосу утренней газеты. Оставив за спиной равнодушную суету спешащих по тротуару прохожих, я вытащил один экземпляр из стопки на уличном стенде. Бросив монеты, двинулся дальше по улице, на ходу погружаясь в чтение.