Съешь меня, если сможешь (Новелла) | Глава 6
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Воздух в огромной тускло освещенной комнате был тяжелым и вязким. К терпкому запаху дорогих сигар примешивалась приторная сладость феромонов, алкоголя и пота. Отовсюду доносились влажные звуки совокупления, лишенные страсти и больше похожие на стоны изнеможения.
Доминик Миллер, чуть нахмурив брови, равнодушно затянулся сигарой, и ее тлеющий кончик на мгновение осветил его скучающее лицо. Прямо между его бедер, на коленях, отчаянно трудился обнаженный омега. Он заглотил член Доминика до самого основания, его горло судорожно сокращалось в тщетной попытке доставить удовольствие.
Шумно втягивая воздух, омега на мгновение замер, а затем снова начал двигаться. Доминик при этом оставался абсолютно неподвижен, его спина была прямой, а мышцы не отзывались на чужие движения. Он не давил раздраженно на голову партнера, не подавался бедрами навстречу — он просто сидел, превратившись в холодный безучастный объект чужого вожделения.
Вызвать у Доминика отклик было, очевидно, непростой задачей. По подбородку омеги уже текла слюна, его плечи ходили ходуном от напряжения. Он был на грани изнеможения, но в его действиях сквозила решимость смертника: получить семя этого альфы было не просто удовольствием, а вопросом статуса.
В тот момент, когда на лице Доминика окончательно воцарилась скука, и он, лениво протянув руку, уже схватил омегу за волосы, намереваясь механически и быстро закончить процесс, его окликнули сзади:
— Все то же скучающее выражение, Доминик Миллер.
Он мельком обернулся. В багровом свете ламп ухмылялось знакомое лицо — один из тех статистов, с кем он время от времени перебрасывался парой пустых фраз на подобных вечеринках. Убедившись, что это очередной «свой» с предсказуемой болтовней, Доминик безразлично отвернулся.
— Пожалуй, ты прав, — легко согласился тот, обводя взглядом живописные груды тел, разбросанные по комнате. — Эта обязательная программа утомляет. Кстати, говорят, ты переходишь в другую фирму?
«Значит, у него была цель», — лениво подумал Доминик. Он ожидал очередной бессмысленной лести или просьбы. Но этот вопрос был иным. Мужчина как раз подносил ко рту бокал, на дне которого белела густая горка нерастворившегося наркотического порошка.
— Думаю над этим, — безразличным голосом ответил Доминик.
— Что? Это правда? — Мужчина удивленно округлил глаза, его рука с бокалом замерла на полпути ко рту. И было отчего. Обычно на подобные слухи Доминик советовал не нести чушь и следить за своими делами. Нынешний ответ был практически подтверждением. — Что случилось? Какие-то проблемы в нынешней фирме?
— Нет, нисколько, — беззаботно бросил Доминик, но его собеседник, казалось, уже составил собственную, единственно верную для этого мира картину. С насмешливой ухмылкой он понизил голос до вкрадчивого шепота:
— Понятно. Значит, тебе что-то особенное приглянулось в предложении той стороны. Что же это? Какой-нибудь редкий, невероятно покорный омега с тугим задом?
Вместо ответа Доминик медленно повернул к нему голову и одарил взглядом, полным ледяного презрения. Взглядом, который без слов говорил: «Это действительно все, на что способна твоя жалкая фантазия?»
— Ничего особенного, — после паузы произнес он. — Шахматы.
— Шахматы? — изумленно переспросил мужчина, его ухмылка на мгновение дрогнула.
Доминик глубоко затянулся сигарой, задержал дым и медленно выдохнул его густым сизым облаком, наблюдая, как оно тает в багровом полумраке.
— У него оказались неплохие способности, — продолжил он ровным голосом. — Так что я сказал, что приму их предложение о переходе, если он меня обыграет.
— Вау! — Мужчина преувеличенно ахнул, приложив руку к груди, словно стал свидетелем невероятного откровения. Однако его глаза по-прежнему смеялись, не веря ни единому слову. — И это все? Серьезно?
— И это все, — эхом повторил за ним Доминик и дважды подряд быстро затянулся сигарой, после чего откинулся на спинку дивана, выпуская дым в потолок.
Мужчина продолжал задумчиво наблюдать за ним, его взгляд стал более цепким.
— Знаешь, а тебе, похоже, довольно весело.
— Да, — тот охотно кивнул, его интерес стал более подлинным. — Ты ведь улыбаешься. Еле заметно, но все же.
Доминик нахмурился, с недоумением глядя на собеседника. «Улыбаюсь? Я?» Он машинально потер губы тыльной стороной пальцев, в которых была зажата сигара, но не ощутил ничего, кроме привычной жесткой линии. С чего бы ему улыбаться? Причин для этого не было совершенно. Видя это недовольное выражение, мужчина продолжил допытываться, снова скатываясь к привычным пошлым догадкам:
— Дело ведь не только в шахматах, так? В чем же секрет? Он так хорош в постели? Какая-то невероятная техника, о которой я не слышал? Любопытно. Привел бы его как-нибудь, я бы тоже попробовал.
— Он не для таких целей, — отрезал Доминик, и его голос мгновенно утратил всю свою леность, став жестким и холодным.
В их мире обмен сексуальными партнерами был нормой, поэтому такая резкая реакция была совершенно неожиданной. Доминик, отвернувшись от изумленно замолчавшего мужчины, бросил через плечо:
— Этот парень — гамма. Так что для подобного он не годится.
— Ну, гамму тоже не то чтобы совсем нельзя использовать… — Мужчина неприятно хихикнул, подался вперед и намеренно понизил голос. — Здесь же полно наркотиков, верно? Совсем немного, подмешать в вино, и его смогут поиметь по очереди все, кто здесь есть, а он даже не заметит.
Глядя на его нахмуренное лицо, мужчина принял это за искренний интерес и охотно пояснил, жестикулируя пальцами:
— Меньше чем за час дырка расширится вот настолько, так что и с гаммой все получится. Столько разных феромонов, полный живот чужой спермы — тут любой гамма мутирует в первоклассную шлюху. Трех дней такой обработки хватит, да? Тогда сам потечет. Хотя нет, — он снова захихикал, — скорее всего, он просто умрет от разрыва органов, так что это не вариант.
Он говорил об этом так, словно делился рецептом коктейля. Доминик молча поднес сигару к губам в последний раз, сделал глубокую затяжку, а затем с силой вдавил ее в тяжелую хрустальную пепельницу, поворачивая до тех пор, пока последний огонек не погас. Тонкая струйка белого дыма устремилась к потолку и рассеялась.
После этого он схватил за волосы омегу, все еще постанывающего с его членом во рту, и принялся яростно двигать его головой. Огромный член грубо проник в горло, перекрыв дыхание, и начал грубо толкаться. Омега захлебывался, издавая мучительные булькающие стоны, и слабо махал руками, но Доминик, не обращая внимания на его страдания, лишь повторял те же безжалостные механические движения.
После нескольких таких толчков он внезапно замер, напрягшись всем телом. Морщинка между бровями на мгновение стала глубже, а пальцы, до этого просто державшие, теперь с силой впились в волосы омеги. Снизу донеслись тихие, судорожные звуки сглатывания, когда член двинулся последний раз, извергая семя прямо в податливое горло.
Пробыв так несколько долгих секунд, Доминик с безразличием отшвырнул от себя голову омеги. Обнаженное тело безвольно рухнуло на дорогой ковер и мелко забилось в конвульсиях. Очевидно, это была передозировка феромонами альфы такой силы.
Охранники, до этого незаметно стоявшие в тени, тут же подбежали к Доминику. Тот невозмутимо поднялся и принялся поправлять складки на брюках, брезгливо стряхивая несуществующую пыль. Он даже не взглянул на совершенно обмякшее тело, которое безвольно качалось в руках суетящихся вокруг людей. Вместо этого он поднял глаза и посмотрел на мужчину, все это время с застывшей улыбкой наблюдавшего за ним с дивана.
— У меня нет ни малейшего желания заниматься такой утомительной работой ради того, чтобы просто выпустить феромоны.
Мужчина, еще мгновение назад ухмылявшийся, нервно сглотнул. Его взгляд метнулся в сторону.
— Да, понял я, понял, — побежденно повторил он. На лице Доминика так явно читалась скука, что тот не осмелился больше произнести ни слова и постарался сделаться как можно незаметнее.
Только после этого Доминик наконец двинулся с места. Он поднялся с дивана одним плавным хищным движением, и, стоило ему сделать шаг к выходу, из полумрака тут же материализовался управляющий клубом, следуя за ним на уважительном расстоянии.
— Мистер Миллер, вы уже уходите? Что-то было не так? Возможно, мы можем что-то исправить? — его голос был полон профессионального беспокойства, за которым скрывался страх перед недовольством такого клиента.
Доминик, даже не удостоив его взглядом, коротко бросил на ходу:
Когда он вышел за дверь, управляющий поспешно, но тихо отдал распоряжение жестом. Стоявший рядом сотрудник мгновенно достал мобильный телефон и позвонил парковщику. И только после этого управляющий наконец позволил себе немного расслабить плечи. В ту же секунду сзади к нему бесшумно подошел один из охранников и тихо доложил:
— У объекта феромонный шок. Первая помощь оказана согласно протоколу. Его перемещают в медицинский отсек.
— Ха-а-а, — управляющий протяжно, устало вздохнул, потирая переносицу.
Этого следовало ожидать. Сотрудник, наблюдавший за ними со стороны, подошел к управляющему, как только охранник растворился в тени.
— Снова феромонный шок? Так внезапно? Разве это не случается при длительном и чрезмерном воздействии? Судя по времени, он не так уж сильно усердствовал…
— В сперме феромоны не просто присутствуют, они там в чудовищной концентрации.
— Понимаю. Поэтому доминантные альфы и используют секс для быстрого сброса феромонов. Одна эякуляция заменяет несколько часов пассивного излучения.
— Вот именно, — заключил управляющий, глядя в спину удаляющемуся сотруднику. — Базовые знания, которые, к счастью, у тебя есть. Иначе бы ты здесь не работал.
С коротким вздохом Доминик откинул голову на подголовник. Кожа водительского кресла холодила затылок, но стоило ему глубже погрузиться в сиденье, как тело налилось тяжестью. Истощение, привычный спутник после подобных вечеринок, помноженное сегодня на происходившую суету, казалось всеобъемлющим. В голове была лишь одна мысль — как скорее попасть домой.
Пустынные улицы тонули в непроглядной тьме, изредка прошиваемой светом фонарей. Не было ни встречных, ни попутных машин — казалось, город вымер. Седан несся вперёд, и цифры на спидометре, перерастая допустимые пределы, теряли всякий смысл. Во тьме за лобовым стеклом сгущалась та самая знакомая бездна, и Доминик снова почувствовал себя рыбой, затерянной в океанских глубинах.
Говорят, у глубоководных созданий глаза вырождаются за ненадобностью.
«Чем мы от них отличаемся?» — пронеслась мысль, холодная и острая. — «Такие же слепцы, бесцельно блуждающие в вечной черноте».
Блуждающие до тех пор, пока хищник, притаившийся во мраке, не вонзит клыки в нежную плоть, не разорвёт плавники и не оборвёт бессмысленное скольжение.
Разумеется, для себя Доминик Миллер такой судьбы не желал. Он всегда выбирал роль хищника. Той самой «большой белой акулы», как однажды окрестил его какой-то репортtришка, — властвующей над серыми и ничтожными обитателями дна.
Горло сдавил глухой спазм, вздох получился сдавленным. Причина была до тошноты знакомой — начинался гон. Жар, густой и вязкий, пополз по венам, разгораясь изнутри. Cколько бы он ни подавлял себя, сколько бы ни посещал феромонные вечеринки, физиология брала своё. Впрочем, это не было проблемой. Протокол был отлажен: когда придёт время, компания пришлёт нужного человека. Останется лишь переждать, пока животное внутри не насытится. Всё как всегда.
Из груди вырвался еще один усталый выдох — и тьму перед глазами пронзила игла света. Доминик инстинктивно зажмурился, но свет был таким ярким, что жёг даже сквозь сомкнутые веки, заставляя хмуриться. Он приоткрыл глаза. Прямо на него, вылетев на встречную полосу, неслось слепое неуправляемое тело чужого автомобиля.
Резкий поворот руля, визг покрышек, запах жжёной резины. Уйти от столкновения он не успел. Оглушительный скрежет металла разорвал ночную тишину, и мир содрогнулся от удара, швырнувшего его седан в сторону.
Уже в больнице Доминик раздражённо провёл рукой по волосам и замер. Пальцы наткнулись на что-то чужеродное — толстую грубую марлю на лбу. Автокатастрофа произошла на идеально пустой дороге, и его лоб оказался рассечён по вине какого-то пьяницы, который теперь без сознания лежал в реанимации. Сам Доминик отделался парой ушибов и этой повязкой. Ему повезло, но от осознания этого факта легче не становилось — лишь росло глухое раздражение на досадную помеху.
Вообще-то, поездка в неотложку была чистым фарсом. Но кровотечение оказалось сильнее, чем он думал, а потому выбора не оставалось. Теперь, убедившись в отсутствии серьёзных повреждений, Доминик хотел лишь одного — тишины собственного дома. Мелочами вроде разбитой машины и страховых выплат займётся секретарь.
Он уже шагнул с больничного крыльца к дороге, когда осознание ударило с силой пощёчины: возвращаться ему было не на чем. Доминик снова раздражённо провёл рукой по волосам, и тут же его настигло второе, ещё более досадное открытие.
У него не было даже паршивой сигареты.
При воспоминании о портсигаре из полированного серебра и двух драгоценных сигарах, сгинувших в искорёженном металле седана, его челюсть невольно напряглась. Целая цепь мелких унижений. Звонить секретарю и ждать или унизиться до вызова такси? Он замер, взвешивая два одинаково отвратительных варианта, когда это случилось.
Голос прозвучал так неожиданно, что Доминик опустил руку, которой бессознательно касался повязки на лбу.
Возникло иррациональное желание взглянуть на часы, словно проверка времени могла отменить реальность. Услышать этот голос, в этом месте — явная ошибка, слуховая галлюцинация от усталости.
Но голос прозвучал снова, на этот раз ближе, увереннее, рассеивая любые сомнения.
— Мистер Миллер! Боже, это и вправду вы. Какими судьбами?
Мужчина, узнавший его первым, приближался быстрыми шагами, в его тоне слышалось неподдельное волнение. Только тогда Доминик медленно обернулся.
Имя сорвалось с губ едва слышным шёпотом. Перед ним, расплываясь в улыбке, что казалась неуместно широкой и яркой, стоял Джульетта Доусон.
Порыв холодного ночного воздуха прошёлся по спине, но Доминик его не почувствовал. Всё его внимание сузилось до одной точки — лица напротив. Звуки улицы, свет больничных ламп, само время — всё утратило вязкость и застыло, оставив его одного в этой безмолвной сцене. Он просто стоял и смотрел на Джульетту.