Съешь меня, если сможешь (Новелла) | Глава 7
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Доминик стоял у выхода из больницы, безучастно глядя на редкие машины, проносящиеся по ночному шоссе. Прохладный воздух не приносил облегчения. Он уже достал телефон, чтобы вызвать секретаря, когда знакомый голос вывел его из задумчивости.
С другой стороны подъездной дороги, с вежливой улыбкой на лице, к нему направлялся Джульетта.
— Не ожидал встретить вас здесь в такое время. Что случилось… Ах.
Его взгляд упал на белую марлевую повязку, прикрывавшую лоб Доминика, и улыбка на мгновение дрогнула. В глазах Джульетты мелькнула растерянность, но он был уже слишком близко, чтобы можно было сделать вид, что он ничего не заметил, и скрыться. Поколебавшись лишь долю секунды, он вновь натянул на лицо все ту же безупречную дружелюбную улыбку.
— Вы возвращаетесь домой? Если собирались вызывать такси, может, я вас подвезу?
Доминик молча смотрел на него. Обычно в таких ситуациях люди, снедаемые любопытством, начинают засыпать банальными раздражающими вопросами: что произошло, насколько серьезно ранение, и так далее. Но этот мужчина предпочел проигнорировать очевидное.
«Похоже, голова у него не просто для украшения», — с долей отстраненного одобрения подумал Доминик. — «Понимает, что не стоит рушить едва зародившиеся деловые отношения неуместным любопытством».
— Как бы то ни было, я до сих пор ни разу не попадал в аварию. Могу гарантировать, что это будет гораздо быстрее и безопаснее, чем на такси, — уверенно добавил Джульетта.
Предложение было на удивление дельным. Воспользоваться его услугами было бы значительно проще, чем дожидаться секретаря. Доминик медленно убрал мобильный телефон обратно во внутренний карман пиджака, и этот жест стал безмолвным согласием.
Услышав тихий глубокий голос, Джульетта тут же пришел в движение.
— Она припаркована прямо там, у обочины. Я сейчас ее подгоню, одна минута.
Снова одарив мужчину мимолетной улыбкой, Джульетта быстрым легким шагом скрылся в темноте. Доминик некоторое время стоял на месте, провожая взглядом стройную фигуру, пока та не растворилась в ночи.
Дорога была почти пуста. Как Джульетта и говорил, водил он действительно неплохо — уверенно и плавно, без лишней суеты. Автомобиль, который он вел, тоже был вполне терпимым. Хотя, конечно, шумоизоляция и мягкость хода не шли ни в какое сравнение с привычными для Доминика машинами, где внешний мир переставал существовать.
Они ехали в тишине уже несколько минут. Улицы города проносились за окном чередой огней. Внезапно, разрезая монотонный шум двигателя, Доминик заговорил. Он не повернул головы, продолжая смотреть перед собой.
Джульетта, казалось, лишь на мгновение удивился голосу, нарушившему тишину, но тут же невозмутимо ответил, не отрывая взгляда от дороги:
— В такое время? В больнице? — с долей сухого скепсиса хмыкнул Доминик.
— Да, — спокойно подтвердил тот, и в его голосе прозвучала нотка самоиронии. — Таким мелким сошкам, как я, иногда приходится самим бегать за работой. Люди, только что попавшие в ДТП и оказавшиеся в приемном покое, — это потенциальные клиенты, зачастую напуганные и сговорчивые.
Это объяснение идеально вписывалось в картину, которая уже сложилась у Доминика. Дела у этого адвоката шли не слишком хорошо. Вероятно, он и взялся за такое безнадежное, на первый взгляд, дело, как вербовка самого Доминика Миллера, именно потому, что ему поневоле пришлось взвалить на себя работу, от которой все остальные в его фирме благоразумно отказались.
«Значит, он в одиночку из кожи вон лезет, пытаясь добиться результата, которого никто не ожидает. Интересно».
— Итак, каков результат сегодняшней охоты? — безучастно спросил Доминик.
Джульетта легкомысленно улыбнулся, бросив на него быстрый взгляд в зеркало заднего вида.
— Грандиозный успех. Я ведь встретил вас, верно?
Он дерзко пошутил, но ответом была лишь тяжелая давящая тишина. Доминик не улыбнулся. Он просто смотрел на него своим непроницаемым взглядом, и под этим взглядом улыбка на лице Джульетты начала медленно увядать. Наконец, смутившись, он тихонько кашлянул.
Вновь наступила тишина, нарушаемая лишь гулом мотора. Как раз сменился сигнал светофора, и Джульетта плавно остановил машину у стоп-линии. Машин на всем перекрестке не было видно, но он, казалось, и не думал нарушать правила.
— Впервые вижу человека, который так педантично соблюдает правила в два часа ночи на пустой дороге.
На язвительное замечание Джульетта ответил, не поворачиваясь:
— Думаю, вы бы не хотели попасть в две аварии за один день.
Он явно пытался отшутиться снова, но на этот раз слова повисли в воздухе с угрожающим весом.
— Откуда ты узнал? — тихий, почти безэмоциональный голос Доминика разрезал тишину.
Джульетта на мгновение замер, казалось, осознав свою ошибку, но было уже поздно. Он издал тихий вздох и наконец честно признался, глядя на красный сигнал светофора:
— Причин находиться в больнице в такое время не так уж много. К тому же, у вас была свежая рана, выглядевшая так, будто ее только что обработали. Простая дедукция.
За столь короткое время Джульетта догадался о том, что произошло. Впрочем, он ведь и пришел в больницу, охотясь именно на таких людей в уязвимом положении. Вместо того чтобы притвориться непонимающим и наказать его за проницательность очередной колкостью, Доминик вдруг ощутил то самое редкое чувство. Интереса. Он выбрал другой вариант.
— Верно подмечено, — коротко ответил он и замолчал.
Причина, по которой Доминик, вопреки своей привычке дожимать собеседника и ставить его в неловкое положение, вдруг прекратил разговор, была проста. На него внезапно нахлынула усталость. Веки отяжелели, и Доминик, не в силах сопротивляться, позволил им закрыться.
Когда он снова открыл глаза, машина все еще плавно двигалась по ночной дороге. Несколько раз моргнув, чтобы избавиться от пелены перед глазами, Доминик сфокусировал взгляд и вскоре узнал знакомые очертания зданий своего района. Он не помнил, как уснул.
— Вы очнулись? — не повышая голоса, спросил Джульетта. Доминик мельком взглянул на него, но тот по-прежнему смотрел прямо перед собой, на дорогу. — Я уже начал беспокоиться, не потеряли ли вы сознание из-за травмы. Вы в порядке?
Он совершенно забыл о повязке на лбу, но та, похоже, беспокоила его водителя. Доминик равнодушно ответил, отворачиваясь к окну:
— В порядке. Просто гон приближается.
Джульетта бросил на него быстрый взгляд и снова уставился на дорогу.
— Похоже, дело в ваших феромонах.
Он сказал это таким тоном, будто знал, о чем говорит. Разумеется, это была чушь. Гамма не то что о гоне альфы, он и о самих феромонах толком не мог ничего знать, кроме самых общих сведений.
— Как думаешь, на какой вечеринке я был перед больницей? — с ленивой усмешкой спросил Доминик.
Джульетта, казалось, замялся, его пальцы чуть крепче сжали руль. Затем он неохотно ответил:
— Хорошо осведомлен, — в голосе Доминика прозвучала явная насмешка.
Некоторое время Джульетта молчал, с растерянным видом глядя на дорогу, затем наконец признался с обезоруживающей честностью:
— Простите, я в таких вещах совершенно не разбираюсь.
«Естественно», — с отстраненной уверенностью подумал Доминик. — «К этому парню это не имеет и никогда не будет иметь ни малейшего отношения. Мы из разных вселенных».
Этот бессмысленный разговор начал утомлять. Взгляд скользнул к дорогим часам на запястье. Он уже мысленно был далеко, в тишине своего пентхауса, когда тихий голос Джульетты разрезал монотонный гул двигателя.
Доминик замер, его рука с часами застыла в воздухе. Он медленно повернул голову, и его взгляд, холодный и изучающий, впился в профиль водителя.
— …Что ты сказал? — спросил он тихо. В голосе не было эмоций, он был ровным, как гладь замерзшего озера.
Джульетта, казалось, не заметил этой опасной тишины. Глядя на пролетающие мимо огни, он продолжил:
— Периодически так высвобождать феромоны... Это, должно быть, очень изматывает… — Он осекся на полуслове, видимо, осознав, что перешел невидимую черту.
Воздух в машине загустел от внезапной тишины. На лице Джульетты отразилось явное замешательство. Но уже через мгновение он, словно смирившись с неизбежным, глубоко вздохнул, и его плечи расслабились.
— Простите, — произнес он спокойно и четко. — Это было невежливо.
Несмотря на простое извинение, Доминик продолжал молча рассматривать его профиль. Он не спешил с ответом, наблюдая, как свет уличных фонарей скользит по напряженной линии его челюсти. Джульетта не проронил больше ни звука.
— Ты ведь… — после долгой паузы начал Доминик. Он увидел, как Джульетта весь подобрался, готовый к любому вопросу. — Гамма?
Подтверждение прозвучало тихо, но твердо. Джульетта искоса взглянул на собеседника, пытаясь разгадать его намерения. И тут, совершенно неожиданно, Доминик тихо хмыкнул. Джульетта же в ответ на это удивленно моргнул.
— Ты никогда даже представить себе не сможешь, как живут такие, как я.
Это не было хвастовством. Это была констатация факта, произнесенная с безграничной скукой.
Жизнь, в которой тебе доступно абсолютно всё, ничем не отличается от жизни, в которой у тебя нет ничего. Если ты можешь получить любую вещь, она теряет ценность. Если можешь добиться любой цели, она перестает быть целью. Остается только… это.
— Что ж, — донесся до ушей Доминика спокойный голос Джульетты, пока он равнодушно смотрел в окно. — Вы ведь тоже совершенно не представляете, как живут такие, как я, верно?
Доминик резко повернул голову и нахмурился. Он не скрывал своего изумления. Джульетта, несомненно, чувствовал его взгляд, но на его губах в полумраке играла слабая уверенная улыбка.
— Мистер Миллер, у вас нет желания испытать что-то новое?
— Если ты предлагаешь мне окунуться в твою жалкую жизнь, — протянул Доминик, мгновенно возвращая себе контроль, — то нет. Ни малейшего.
Слова прозвучали тихо, но Доминик почему-то зацепился за них. Что именно было жаль? Его пустая жизнь? Непроходимая пропасть между их мирами? В этой фразе послышалось множество скрытых смыслов, но Джульетта больше ничего не сказал. Он просто вел машину, и до самого конца поездки, пока за окном не выросли знакомые очертания роскошного кондоминиума, они ехали в полном молчании.
Наконец, достигнув пункта назначения, Джульетта плавно сбавил скорость, намереваясь остановиться у главного входа. В этот момент Доминик нарушил тишину:
— Разве для гамм не опасно так долго подвергаться воздействию чужих феромонов?
Он намеренно опустил слово «чрезмерное», превращая вопрос в ловушку. Но Джульетта не попался. Он остановил машину, но не заглушил мотор, и повернулся к Доминику.
— Да, опасно. Поэтому я и собирался уехать.
Он улыбнулся вежливой, ясной и окончательной улыбкой прощания. И Доминик, к своему удивлению, улыбнулся в ответ. Только его улыбка была совершенно другой. Не прощальной, а хищной.
Это короткое слово заставило Джульетту растерянно моргнуть.
— Не уезжай, — повторил Доминик, глядя прямо в его недоумевающие глаза и наслаждаясь этим замешательством.
Джульетта открыл было рот, чтобы возразить, но Доминик опередил его, нанеся последний, решающий удар.
— Ты ведь сказал, что сделаешь всё, что угодно?
Возражений не последовало. Джульетта был сообразителен и понимал, что партия проиграна. Смирившись с абсурдностью ситуации, он молча кивнул. Доминик, не говоря больше ни слова, жестом указал в сторону подземной парковки для жильцов.
Когда они вошли в холл пентхауса, датчики движения сработали, и яркий свет залил огромное пространство. Доминик привычно пересек гостиную. За ним, с заметным опозданием, послышались другие шаги — нерешительные и медленные.
— Эм… — наконец заговорил Джульетта.
Доминик к тому времени уже поднимался по широкой лестнице на второй этаж. Он остановился и неторопливо посмотрел вниз. Джульетта стоял у самого подножия, в растерянности глядя на него снизу вверх и казавшись в этом огромном пространстве еще меньше.
— Что мне теперь делать? — спросил он, и его голос прозвучал в тишине почти неслышно.
На вопрос, который он, видимо, долго сдерживал, последовал простой всеобъемлющий ответ.
Бросив этот приказ в гулкую тишину холла, словно собаке, Доминик, не оборачиваясь, продолжил свой путь наверх. Дверь спальни закрылась за ним с тихим щелчком, отрезая его от нижнего мира. Ночь сменилась рассветом, а затем и поздним утром, но из-за этой двери так и не донеслось ни звука.
Сознание возвращалось к Доминику медленно и неохотно. Он тихо застонал, садясь на кровати, и несколько долгих минут сидел неподвижно, глядя в пустоту и позволяя туману в мыслях рассеяться. События прошлой ночи — авария, больница, неожиданная встреча и еще более неожиданный финал вечера — выстроились в памяти с холодной фотографической четкостью.
Мельком взглянув на часы, показывавшие почти полдень, Доминик встал и накинул на голое тело халат. Пока он спускался по лестнице, шаги тонули в абсолютной тишине огромного дома. Внизу не ощущалось ни малейшего движения, не было слышно ни единого постороннего звука.
«Сбежал», — усмехнулся про себя Доминик. Циничная мысль принесла долю удовлетворения. Все было предсказуемо. Глупо было бы ожидать чего-то иного.
Босиком он прошел к бару и привычным движением достал тяжелый хрустальный бокал. Он как раз поднес ко рту только что налитый янтарный напиток, собираясь сделать первый глоток, когда тихий ровный голос нарушил тишину.
От внезапного звука рука Доминика замерла. Он нечасто удивлялся, но сейчас его тело отреагировало раньше разума. Голова медленно повернулась в ту сторону, откуда донесся голос.
В нескольких шагах от него стоял мужчина, которого Доминик уже мысленно вычеркнул из этого дня. Он не выглядел уставшим или взволнованным. Просто стоял, как и было приказано, а на его лице играла все та же вежливая непроницаемая улыбка.