Линия смерти | Глава 35
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Но мне кажется, так даже лучше — более мужественно выглядит, понимаете? Чувствуется скрытое очарование сдержанного учёного мужа. Да и с движением камеры это лучше сочетается. Ну, это моё личное мнение, — вставил своё слово оператор.
От столь противоречивых мнений режиссёр-постановщик погрузился в раздумья. Главная героиня, ожидавшая своей следующей сцены и наблюдавшая за репетицией, подошла к креслу Рю Довона.
— Эту сцену вам ставили в «Седьмой станции»?
Прежде чем он успел покачать головой, к нему неторопливо подошёл режиссёр по боевым сценам и положил руку на его левое плечо.
— Вовсе нет. Я не помню, чтобы учил его такому. Вы что, брали где-то частные уроки?
Уроки… он брал. Уроки, после которых он был ни жив ни мёртв. Рю Довон, вспомнив ту ожесточённую, доведённую до предела тренировку, покачал головой. Чха Минхёк, когда дело касалось меча, не допускал ни малейшей поблажки.
— А… нет. Просто тренировался.
— Если бы я знал, что вы на такое способны, я бы поставил сцену посложнее.
Главная героиня села рядом с Рю Довоном. Ассистент режиссёра тут же навёл на них камеру, чтобы заснять их обсуждение.
— Похоже, каскадёры тоже не ожидали, что Довон так выложится. Они выглядят очень уставшими.
— Естественно, он же вымотал их всех ещё до начала съёмок.
Слушая это, было непонятно, хвалят его или подкалывают. Поэтому Рю Довон молча смотрел на монитор. Режиссёр, погружённый в свои мысли, щёлкнул ручкой.
— Хм. Довон, вы сейчас сильно устали? Сможете сниматься?
Рю Довон тут же встал. В многослойном ханбоке было жарко. Подошедший режиссёр по боевым сценам снова объяснил ему движения и позу, а Рю Довон, попивая воду, кивал. Отдыхавшие каскадёры подошли и похлопали его по плечу и руке.
— Давай закончим одним дублем. Если будем снимать долго, мы все сдохнем от усталости. Чертовски тяжело.
Рю Довон с улыбкой посмотрел на бутафорский меч в своей руке. «Может, это из-за тренировок с палочкой для сого и веткой?» Раньше он казался ему тяжёлым, а сейчас был лёгким, как пёрышко. Он подбросил рукоять, удобно лежавшую в руке, поймал её и легонько взмахнул. Острие клинка, как не раз подчеркивал Чха Минхёк, взметнулось вверх, не дрогнув ни на йоту.
Ожидая, пока съёмочная группа приготовится, он пару раз подпрыгнул на месте и медленно выдохнул. Глаза невыносимо горели.
Рю Довон уже собирался позвать менеджера Кима, но передумал. Если он сейчас закапает искусственные слёзы, ресницы намокнут, и сниматься будет нельзя. Он просто зажмурился, чувствуя, как глаза высыхают, словно пустыня, и по знаку режиссёра с трудом поднял веки. Расплывчатое зрение тут же прояснилось, и его взгляд приковал к себе мужчина, сидевший в позе лотоса на дереве в отдалении.
«Показалось?.. Но почему такое знакомое чувство?» По логике, человек не может там находиться. Хоть у него и возникли сомнения, но после того, как он и утром видел на съёмочной площадке всевозможных призраков, его уже ничем было не удивить. Рю Довон, отвернувшись, перехватил меч.
От сигнала, разнёсшегося через мегафон, камера на рельсах пришла в движение, и каскадёры в чёрных масках, взметая пыль, бросились на него. Атмосфера кардинально отличалась от репетиции. Когда тёмные фигуры ворвались в расширенный обзор, Рю Довон мгновенно погрузился в роль.
Мужчина, готовый к смерти, уверенным шагом пошёл им навстречу босиком. Он поднял меч и встал в стойку, а каскадёры, согласно поставленной хореографии, поочерёдно атаковали его. Пока всё шло гладко. Рю Довон, как учил его Чха Минхёк, вложив силу в указательный и средний пальцы, сменил направление меча. Солнечный свет, отразившись от лезвия, сверкнул.
Он перепрыгнул через упавшего каскадёра, схватившегося за грудь, развернулся вполоборота и сымитировал удар мечом. Правая рука с мечом, следуя за вращающимся телом, нарисовала ровную дугу. От фальшивого лезвия, словно от настоящего, повеяло смертельной угрозой, и в тот же миг взорвался заранее подготовленный каскадёром пакет с кровью, обрызгав лезвие и лицо Рю Довона. Густая кровь, сделанная из кофе и пищевого красителя, потекла по его повязке-манггону и щекам.
Головой он понимал, что нужно следовать указаниям режиссёра, но, пытаясь сдерживать движения, он чувствовал, как теряет равновесие. «Ничего не поделаешь». Рю Довон, стиснув зубы, как и на репетиции, размахивал мечом быстрыми и отточенными движениями. В глазах оставшихся каскадёров, скрытых под масками, читалось удивление: «Опять?», но они, как и подобает профессионалам, подстроились под него.
Чем динамичнее были движения Рю Довона, тем красивее развевались полы его синего и белого халатов, надетых друг на друга для большей зрелищности. Сердце, достигнув предела физических возможностей, бешено колотилось. На смонтированном видео, с наложенным голосом за кадром и музыкой, это будет выглядеть круто, но в реальности, даже находясь на грани, нельзя было забывать об игре лицом. Реквизит сталкивался, поднималась пыль, в глазах было так неприятно, что мир, казалось, вот-вот потемнеет, но Рю Довон и вся съёмочная группа, чтобы закончить одним дублем, не теряли концентрации.
Он дошёл до предела. В тот миг, когда роговица, казалось, вот-вот разорвётся на куски, Рю Довон остался один. За его спиной было "кладбище" из каскадёров, истекавших фальшивой кровью. Он тяжело, прерывисто дышал. Прямо перед ним был стэдикам. Ему было настолько тяжело, что хотелось рухнуть по-настоящему, а не притворяться. Он дрожал и выдыхал воздух, словно выплёвывая его.
Кровь, стекающая с повязки, попала в глаза, и белки тут же покраснели. Жгучая боль пронзила глазные яблоки. Рю Довон, пошатываясь, с потерянным видом обернулся. Операторский кран снимал панораму места "бойни". Стэдикам всё ещё был перед ним. Другие камеры, должно быть, снимали крупный план.
Он уже не понимал, где игра, а где реальность. Отвернувшись от "трупов" каскадёров, его налитые кровью глаза медленно, словно по ступеням, поднялись и безучастно уставились в объектив. Секунда, вторая, третья, четвёртая... Его взгляд становился всё более отсутствующим, отливая синевой.
— Снято! Быстро принесите сюда воды!
Как только режиссёр крикнул «Стоп!», Рю Довон тут же уронил меч и тяжело рухнул на колени. Ноги подкосились сами собой – вот оно, облегчение. Руки, приземлившиеся в грязь, неприятно саднило.
Менеджер Ким подбежал к нему с таким лицом, будто вот-вот расплачется. Он выглядел ещё более измотанным, чем сам Рю Довон, чьи силы были полностью исчерпаны.
— Подними, подними голову. Довон-а. Глаза сильно болят?
Рю До Вон вяло выхватил у него бутылку с водой, которую тот собирался открыть, чтобы намочить салфетку, и почти опрокинул ее на себя, смывая засохшую кровь с лица. Когда он поднял испачканную грязью руку и помахал ею, вместо новой бутылки с водой на неё тут же опустился мокрый платок. Знакомое тепло бережно стирало грязь, скользнув по содранной коже. Рю Довон с трудом приоткрыл затуманенные глаза и опустил взгляд. Перед ним, на корточках, сидел высокий мужчина, согревая его ладони дыханием. Это был Чха Минхёк.
У него даже не возникло вопроса, как он здесь оказался. В затуманенном взоре отразилось дерево. Там никого не было. «Неужели тот призрак на высоком дереве был этим человеком?»
«А… не знаю. Я так устал, что меня сейчас стошнит».
Чха Минхёк внимательно посмотрел в глаза Рю Довона, чьё лицо было мертвенно-бледным, а затем поднял голову. Его взгляд тут же встретился с перепуганным менеджером Кимом.
— Эй. Полотенце и воду. Быстро.
Менеджер Ким и так был на грани обморока от внезапного появления самозванца, а этот хам ещё и приказывает. Он разразился тирадой:
— Ты, ты?! Где тебя носило столько времени, и как ты вообще сюда пробрался?!
Чха Минхёк заскрежетал зубами.
— Блять, ты что, оглох? Быстро принеси, я сказал. Ноги отнялись?
— Что? Да, да? А, а, да, — пролепетал он.
Сказать, что он не боялся орущего самозванца, было бы ложью. И, вспоминая, как нагло тот вёл себя с ним и Рю Довоном, его следовало бы посадить в тюрьму. Но почему-то менеджер Ким испытывал странную уверенность, что Чха Минхёк не причинит Рю Довону вреда. Необъяснимое доверие.
Менеджер Ким бросился прочь, не оглядываясь. Рю Довон всё это время лишь смотрел на Чха Минхёка. Тот осторожно взял его раненую руку. Ладонь защипало.
На тыльной стороне руки, сжимавшей его собственную, тоже виднелись многочисленные мелкие шрамы. Вероятно, для него такие повреждения и ранами-то не считались. Рю До Вон смиренно кивнул.
— Да. По сравнению с вашим телом, это, конечно, пустяк.
— А что с моим телом? — машинально переспросил он, а затем, словно вспомнив что-то, с досадой ослабил хватку.— … Не зря учил, значит.
Рю До Вон впервые услышал от него такой ласковый тон с момента их знакомства. Кадык Рю Довона дёрнулся. Ещё мгновение назад сердце бешено колотилось от изнеможения, готовое вот-вот разорваться, а теперь словно медленно разогревалось. Его взгляд медленно скользнул по губам Чха Минхёка и опустился на подбородок.
— Как вы узнали, что у меня сегодня съёмки?
— Тебе не кажется, что пора бы уже перестать задавать такие вопросы?
А, вот он, прежний Чха Минхёк. Рю Довон хотел было спросить, не получал ли он звонка, но, заметив множество глаз вокруг, отнял свою руку. В этот момент подбежал менеджер Ким с полотенцем и тремя бутылками воды. Чха Минхёк, взяв Рю Довона за подбородок и слегка повернув его голову, принялся медленно лить ему воду в глаза.
Рю До Вон повиновался, промывая глаза под струями воды, и сразу почувствовал себя намного лучше. Но покраснение не прошло. Чха Минхёк уже было собирался грубо вытереть лицо Рю Довона полотенцем, но, ослабив нажим, принялся вытирать осторожными, промакивающими движениями.
Глава 36