Экс-спонсор (Новелла) | Глава 153
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Ты уж постарайся как-нибудь объяснить, Чонён-а! А? Даже если тебе это не очень хочется, ты же понимаешь, что нам одним с этим делом не справиться, — Ким Гёнсоп с отчаянной, загнанной мольбой во взгляде вцепился в него. — Рекламу, положим, на следующий квартал уже зарубили, ладно. Но дораму-то упускать нельзя! Мы же с таким трудом получили эту роль! Если от директора Мун Дохона были какие-то известия…
— До сих пор не было, — ровным безжизненным голосом отрезал Чонён.
От этих слов у Ким Гёнсопа, кажется, не осталось воздуха в легких. Он лишь беззвучно шевелил губами, потеряв дар речи. Наконец, не в силах скрыть своего подавленного состояния, он дрожащей рукой достал из кармана сигарету и сунул её в рот. Так и не прикурив, он лишь остервенело жевал фильтр, выдыхая не дым, а тяжёлый вздох отчаяния.
— Но ведь дело уже приняло такой оборот, он не может не знать, так ведь? — в его голосе слышалась последняя, слабая надежда. От этой осторожной реплики Чонён, до этого разминавший затёкшую шею, на мгновение замер.
«Кстати говоря, вопреки моим ожиданиям, Дохон, возможно, уже давно получил сообщение об этом скандале. А то, что он до сих пор никак не отреагировал и не связался со мной, может означать, что ему просто нет дела до того, чтобы предпринимать какие-либо меры».
Впрочем, знал Дохон или нет, Чонён не собирался просить у него помощи. Он слишком хорошо помнил, чем заканчивается любая сделка с этим человеком.
Если и на этот раз позволить себе опереться на его власть и деньги, чтобы замять скандал, всё вновь вернётся на круги своя. И тогда придётся платить цену, куда выше нынешней. Так бывало всегда: каждая протянутая рука помощи оборачивалась для него оковами.
Чонён хотел разорвать этот круг, который он сам же когда-то замкнул.
— Может, у него и нет желания помогать.
— Почему? Что ты такое говоришь? У вас же вроде нормальные отношения были?
От этого нелепого вопроса Чонён, вздохнув, посмотрел на Ким Гёнсопа.
— Директор, вы что, не знаете, что такое «спонсор»? — в его голосе прозвучала ледяная резкость. — Зачем такому человеку, как Мун Дохон, у которого и так всё есть, продолжать встречаться и продвигать актёра, чей имидж испорчен скандалом?
— Но ты же говорил, что у тебя с Хан Ирамом ничего не было! И он ведь даже омега! Так почему бы просто не сделать опровержение?
— Сомневаюсь, что директор Мун Дохон в это поверит, — голос Чонёна был низким, сдержанным, будто каждое слово давалось с усилием. — А даже если и поверит, то, возможно… я ему уже просто надоел. Поэтому он до сих пор и молчит.
— В любом случае, от того, что я первым с ним свяжусь и начну что-то лепетать, ничего не изменится. Да и не хочу я этого… — он сделал паузу, подбирая самые точные, самые безжалостные слова. — С самого начала было ясно, что всё это закончится в тот самый момент, когда его интерес ко мне угаснет. Скандал — это просто удобный повод. Он лишь немного ускорил неизбежное. Так что не стоит слишком уж рассчитывать на директора Мун Дохона. Даже если мы и были когда-то женаты, в конечном счёте, мы совершенно чужие друг другу люди.
Ким Гёнсоп долго смотрел на его спокойное лицо. И надежда в его глазах окончательно угасла. Плечи опустились. И он слабо кивнул.
К счастью, среди всего этого несчастья забрезжил крохотный луч света. Адвокат, несколько дней изучавший контракты на рекламу и дораму, пришёл к выводу, что юридических оснований для выплаты неустойки из-за скандала нет. Ким Гёнсоп, уже мысленно готовившийся к изнурительным судебным тяжбам, кажется, впервые за долгое время вздохнул с облегчением. Чонён, который тоже с тревогой думал о возможных финансовых проблемах, почувствовал, как камень, давивший на грудь, стал чуточку легче.
В общем, после этого ему не оставалось ничего другого, кроме как исчезнуть. Залечь на дно в своей квартире, затаиться, как зверь в норе, и молиться, чтобы бурлящий мир забыл о его существовании. Это был единственно верный выход.
Так тянулись один за другим похожие, безрадостные, серые дни. В какой-то момент он даже перестал их считать. Время потеряло свою линейность, превратившись в вязкую тягучую массу из сна, апатии и тупой боли.
Сколько же прошло с тех пор, как он, ни разу не переступив порог, жил затворником в этих стенах? Неделя? Две?
Чонён, лежавший на кровати неподвижно, как труп, медленно открыл глаза и потянулся к телефону. Как только он включил питание, аппарат в его руке задрожал, и на него, как и ожидалось, обрушился шквал уведомлений. Десятки пропущенных звонков и сообщений.
[Это Хан Ирам, пожалуйста, свяжитесь со мной]
Чонён, механически пролистывавший экран, чтобы проверить накопившийся завалы, на мгновение замер. Он не мог просто так проигнорировать это сообщение, всплывшее в предпросмотре уведомлений.
«Что это ещё такое? Какой-то новый вид телефонного мошенничества?»
Он, весь день апатично провалявшийся в постели, медленно откинул одеяло и уставился на экран с таким подозрением, словно тот мог укусить. Сомнения в том, что это действительно Хан Ирам, были огромны. С момента скандала прошло уже немало дней.
«Если бы он действительно хотел связаться, то сделал бы это давно, а не выжидал неделю.
Эти журналюги… вечно они придумывают какие-то хитроумные способы, чтобы поиздеваться над людьми и выудить информацию».
Чонён без сил пробормотал это про себя и уже собирался с отвращением нажать кнопку «удалить», когда на тот самый номер, с которого пришло сообщение, начал поступать звонок. Экран засветился, имя «Хан Ирам» запульсировало.
Немного поколебавшись, принимать ли вызов от вероятного врага, Чонён, всё ещё сомневаясь, но подстёгиваемый каким-то нездоровым любопытством, всё же нажал на кнопку ответа.
— А. Это Хан Ирам. Ты не видел моё сообщение?
Услышав этот голос, такой же, как в той дораме, Чонён тут же убедился — звонивший не лгал.
И одновременно с этим из самой глубины души, из того места, где он похоронил свою ярость и отчаяние, поднялась мутная горячая волна бешенства.
— Эй, ты что, издеваешься надо мной? — заорал он в трубку, от возмущения рука, державшая телефон, задрожала. — Чем ты, чёрт возьми, занимался всё это время, что только сейчас звонишь и с ходу спрашиваешь, могу ли я говорить?! Совесть свою на какой-нибудь онлайн-барахолке продал, да?! Из-за кого вся моя жизнь снова пошла под откос?!
Если бы Хан Ирам сейчас стоял перед ним, он бы непременно влепил ему хороший звонкий щелбан.
«Что «это»?! Что за бессвязная хрень?!»
Наступило такое долгое молчание, что Чонён даже подумал, не повесил ли тот трубку, оглушённый его беззвучной яростью. Но нет, таймер разговора на экране продолжал отсчитывать секунды.
Вдруг послышался тихий звук капающей воды, затем отчётливое бульканье, словно кто-то что-то пил. А потом — глухой стук, будто на стол поставили стакан.
«Этот ублюдок… он что, сейчас пьёт?» — осенило Чонёна. — «Неудивительно, что голос у него такой расслабленный».
— Если нечего сказать, я кладу трубку.
— А! Подожди! Чёрт, да подожди же ты!
«Чёрт?» — Чонён нахмурился. — «Что происходит? Сам позвонил, молчит, а теперь ещё и злится».
— Прости. Это у меня просто привычка такая. Беру свои слова назад, назад.
Чонён снова чуть было не вспылил, но сил на новый виток ярости уже не было. Он потёр указательным пальцем пульсирующие виски и устало вздохнул.
— В общем. Течка уже закончилась? — устало спросил Чонён.
— А. Разве нет? Ты же, Хан Ирам-сси, «золотая ложка», как у нас говорят. Раз уж в прессу не просочилось, что ты омега, то рано или поздно сможешь вернуться в строй.
Семья Хан Ирама владела известной сетью ресторанов, так что, пусть и не сразу, но у него всегда будет возможность снова начать сниматься.
— Ты же, вроде, в похожей ситуации, нет? Говорили, ты был замужем за чеболем. Для рецессивного омеги это ведь лучший сценарий в жизни, разве не так? — Хан Ирам принялся нести какую-то чушь, видимо, неуклюже пытаясь его утешить.
Чонён почувствовал, как от этих бездумных речей головная боль только усилилась, и резким злым движением откинул с ног одеяло.
— Я развелся, блядь! Ты что, издеваешься надо мной?!
— А… Но в статьях писали, что ты… ты ведь получаешь наследство…
— Я не собираюсь его получать! И вообще, щенок малолетний, какого чёрта ты мне всё время тычешь?! Я тебе что, друг?! Охренеть просто!
После этой тирады Чонёна в трубке на несколько мгновений воцарилась тишина. В ней отчётливо послышалось, как Хан Ирам нервно сглотнул.
— Даже если вы развелись, всё равно… вы же можете получить от него помощь, нет? — почему-то тон его стал заметно вежливее, в голосе отчётливо слышалось смущение.
— Я уже получал, и чуть не сдох! Нет, так зачем ты всё-таки позвонил? Чтобы устроить пьянку по телефону? Ты издеваешься?!
— Н-нет, ничего такого… …Но у вас, оказывается, тот ещё характер, — тут же возразил и неуверенно пробормотал Хан Ирам.
— А ты как хотел? Чтобы я сейчас, когда вся моя жизнь летит к чертям, расшаркивался перед тобой? Да ещё и перед сопляком, который младше меня.
— Это так, но… В общем. Я позвонил, потому что…
— Что? — от голоса, такого тихого, будто муравей ползёт по стеклу, Чонён нахмурился и нетерпеливо переспросил.
Голова, до этого забитая всевозможными ругательствами до такой степени, что они уже выстраивались в башни, на мгновение опустела. Беспрестанно бурлившие раздражение и гнев утихли так же внезапно, словно их окатили ведром ледяной воды.
«Ах… так вот оно что. Я просто хотел, чтобы он извинился».
Чонён с запозданием осознал причину своего гнева и до боли закусил нижнюю губу.
— Алло? — голос Хан Ирама в трубке прозвучал неуверенно.
— А. Ладно. В конце концов, моя вина здесь тоже есть. Я был неосторожен. — выдохнул, наконец, Чонён.
— Интервью… вы ведь не давали. О том, что я омега. Спасибо, что проявили тактичность.
— Да как я мог такое раскрыть?! И если бы я это сделал, ты думаешь, все бы сказали: «Ах, вот оно что! Они не любовники, ну и отлично!» — и на этом бы всё закончилось? Меня бы вдвойне грязью полили за то, что я посмел раскрыть вторичный пол коллеги!
— А-а… И всё же, мне правда очень жаль. Как… что… Я даже не знаю, как я могу это компенсировать.
От этого подавленного голоса Чонён мысленно смерил его тяжёлым взглядом.
— Почему это не можешь? Почему решаешь такое в одиночку, даже не спросив меня?
— А? Н-ну, это да. Если вам что-то будет нужно, скажите.
— Раз уж ты сам так говоришь, воспользуюсь случаем». — Чонён облизал пересохшие губы, на мгновение задумавшись. Когда дошло до дела, оказалось, что произнести это вслух не так-то просто. — Это… насчёт моих сотрудников. Если им некуда будет пойти после того, как меня уволят… не мог бы ты взять их к себе? Или хотя бы порекомендовать куда-нибудь…
Последние несколько дней, сколько бы он ни ломал голову, приходил к одному и тому же безжалостному выводу: шансы на то, что он сможет вернуться в индустрию, были ничтожно малы.
Обычно скандалы такого рода становились смертным приговором для начинающих актёров. К тому же, он, как назло, оказался ещё и рецессивным омегой. Как на него теперь будет смотреть публика, было очевидно и без всякого опыта. И вряд ли найдётся режиссёр, который рискнёт взять его в свой проект.
В такой ситуации даже просто мечтать о возвращении было глупо — этот урок Чонён усвоил на своём горьком опыте очень хорошо.
Поэтому его беспокоила не собственная судьба, а будущее Мин Херин и менеджера. Пусть тот и был «шестёркой Дохона», это не отменяло того факта, что на протяжении всей их совместной работы он выкладывался на полную. Ему даже приходила в голову тревожная мысль: а что, если сбившийся с пути менеджер снова вернётся в тот мир, из которого его когда-то вытащили? Хоть и не было точных данных, что он действительно был связан с якудза, сейчас Чонён больше всего беспокоился об этих двоих.