Возжелай меня, если сможешь. (Новелла) | 178 глава
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Оглушительные залпы фейерверка продолжали разрывать небо.
«Может, уши меня обманывают из-за этого грохота?» — подумал Дейн — «Может, я не расслышал Грейсона или вообще услышал то, чего он не говорил?»
Но Грейсон повернул к нему голову, и на его губах по-прежнему играла легкая улыбка.
— Что?.. — начал Дейн, впервые нарушая молчание после той фразы.
Мысли застыли, оставив разум совершенно пустым . Или, наоборот, их было слишком много, и он не знал, за какую ухватиться. Раньше именно он говорил о расставании. Но сейчас слова Грейсона застали врасплох, выбив почву из-под ног.
— Что ты имеешь в виду? — выдавил он, чувствуя, как растерянность сковывает язык.
Грейсон молча продолжал улыбаться. Дейн, сбитый с толку его невозмутимостью, лишь моргал, не понимая, что происходит. Наконец Грейсон заговорил снова — все тем же ровным спокойным тоном.
Только тогда Дейн понял, что ему не послышалось. Это были не галлюцинации и не шутка. Но он все еще не знал, как реагировать. Но вместо привычной холодной отстраненности он почувствовал странную дрожь внутри. Вместо того чтобы бросить свое обычное: «Ладно, проваливай», — он услышал собственный голос, произносящий совсем другие слова:
Его вопрос повис в воздухе, растворяясь в грохоте очередного взрыва. Длинные ресницы Грейсона медленно опустились, а свет фейерверков, озарявший все вокруг, очертил на его лице глубокие тени, делая черты резче.
— Я не люблю тебя, — произнес он.
Дейн не проронил ни слова. Он просто застыл как лед, ожидая, что будет дальше. Грейсон поднял взгляд, встретился с ним глазами и заговорил снова — все так же тихо и до ужаса спокойно:
— Теперь я понял. То, что я чувствую к тебе — это не любовь.
Залпы салюта гремели один за другим, озаряя их лица яркими вспышками. Среди восторженных криков толпы и оглушительного грохота они молча смотрели друг на друга.
Дейн смотрел на Грейсона, не мигая, словно пытаясь разглядеть в его лице ответы на вопросы, которые роились в голове. Чем дольше он смотрел, тем больше путался.
Как человек, который так пылко клялся в любви, мог сейчас смотреть на него таким холодным взглядом?
— В тот день… — тихий голос Грейсона вырвал его из мыслей. Дейн напряг слух, стараясь уловить каждое слово среди грохота фейерверков. Казалось, все его чувства сосредоточились на этом низком, почти шепчущем голосе. Грейсон опустил глаза, будто разглядывая свои ботинки, и продолжил, словно говоря сам с собой: — Когда ты в первый раз пришел в себя, врач сказал… что ты можешь ослепнуть. И когда я услышал это, я… тут же прикрыл рот рукой.
Он коротко выдохнул и замолчал. Секунды тишины тянулись, пока он, наконец, не произнес, упрямо глядя вниз:
— Чтобы никто не заметил, что я улыбаюсь.
Дейн не сразу смог отреагировать.
Словно в ответ на этот вопрос, над головой снова взорвался фейерверк. Вспышка осветила их лица, но ни один из них не отвел взгляд. Дейн был уверен, что Грейсон услышал его. Даже одно слово, произнесенное в этой напряженной тишине, не могло остаться незамеченным.
Грейсон мельком взглянул на него и усмехнулся. Улыбка, появившаяся на лице, была странной — невинной, почти детской.
— Я улыбнулся, — признался он. — Сразу же, как только услышал, что ты можешь ослепнуть.
Дейн моргнул, пытаясь осмыслить услышанное.
— …Почему? — выдохнул он, не находя других слов.
Грейсон ответил так, будто это было само собой разумеющимся:
— Конечно, потому что я был рад. Если ты не сможешь видеть, то больше не сможешь делать этого.
Ответ был невозмутимым, но Дейн по-прежнему ичего не понимал.
— Этого? Что ты имеешь в виду? О чем ты, черт возьми? — торопливо спросил он.
Грейсон ответил спокойно, хотя его голос слегка дрогнул:
— У меня на глазах. — Он сделал паузу, словно подбирая слова. — У меня на глазах идти на смерть.
Очередной взрыв фейерверка разорвал воздух.
— Ты спрашивал, зачем я тогда приходил к тебе в больницу... То, что я сказал раньше — правда. Я приходил, чтобы убить тебя.
— …Почему? — выдохнул Дейн. Разрыв между содержанием слов и спокойствием тона выводил из равновесия.
«Этот ублюдок… он хоть понимает, что говорит?»
— Отвечай! С самого начала, что ты вообще имеешь в виду? — голос дрожал от напряжения, но Грейсон, казалось, не замечал этого. И это разозлило Дейна еще больше. Он собирался снова потребовать объяснений, но Грейсон отвел взгляд.
— Ты ведь… — начал он медленно, и Дейн уставился на его губы, боясь пропустить хоть слово. — Когда твое тело полностью восстановится, ты снова вернешься к работе пожарного, так ведь?
«Естественно. Это же моя работа», — подумал Дейн. Он просто смотрел, не понимая, к чему этот вопрос. Грейсон крепко зажмурился.
— А я этого вынести не могу, — прошептал он, сжимая дрожащие кулаки на коленях. Дейн заметил, как сильно трясутся его руки. — Ты в любой момент без колебаний бросишься в опасность. Всегда будешь готов умереть. Снова и снова, сколько бы раз это ни повторялось, ты будешь рисковать жизнью ради кого угодно. Даже ради какой-нибудь паршивой собаки или кошки.
Его голос дрожал так же, как и сцепленные руки.
— Поэтому я и хотел тебя убить. Если бы мы умерли вместе, ты был бы моим навсегда.
Дейн застыл, не в силах вымолвить ни слова. Грейсон, заметив его растерянность, невесело усмехнулся.
— Это правда. Если бы ты тогда не позвал меня по имени, нас бы уже не было на этом свете. Ты отправился бы в рай как спаситель, а я... — он помолчал, будто собираясь с силами, — ...я, убийца, оказался бы в аду. Хорошо, что так не случилось, правда.
Между ними снова повисло молчание, прерываемое лишь смехом людей вокруг и грохотом фейерверков. Дейн лихорадочно искал слова, понимая, что должен что-то сказать.
— …Но ведь ты не сделал этого, — наконец произнес он с трудом. — Ты не сделал. Я жив, и этого достаточно.
— Нет, — резко оборвал его Грейсон, не дав договорить. — Если все останется как есть, однажды я убью тебя.
Дейн попытался возразить, но Грейсон опередил его:
— Ты не поймешь. Со мной это обязательно случится. Я убью тебя.
— Этого нельзя знать наверняка… — начал было Дейн, но Грейсон резко перебил его:
Грейсон прикусил губу, его дыхание стало прерывистым. Дейн замолчал, наблюдая, как тот борется с собой. Грейсон некоторое время молчал, глубоко дыша, а затем заговорил снова, едва слышно:
— Я и сейчас чувствую этот импульс. Убей тебя — и я смогу владеть тобой целиком. Другой «я» постоянно шепчет мне это на ухо.
Он медленно закрыл уши руками, словно пытаясь заглушить внутренний голос. Но его лицо, искаженное болью, лишь сильнее напряглось.
— Но это не прекращается. Даже если я затыкаю уши, я все равно слышу. Снова и снова... — Хочу, чтобы ты был только моим. Не могу больше видеть, как ты рискуешь жизнью ради других. Пожалуйста, не бросайся снова в опасность у меня на глазах. Не оставляй меня одного». Лучше уж...
Грейсон резко втянул воздух, словно застряв в ловушке собственных мыслей:
— Тогда мне больше не придется думать об этом .
— Любовь — это не такое, — произнес он с отчаянием. — Это точно не любовь.
Он повторял эти слова, будто пытаясь убедить самого себя. На бледном лице не осталось и следа прежних фантазий или мечтаний. Грейсон смотрел на Дейна с почти отрешенным выражением.
— Любовь не может быть такой уродливой.
Его темно-фиолетовые глаза заблестели, и первые слезы скатились по щекам, оставляя влажные следы на щеках.
— То, что так ранит, то, что так ужасно... это не может быть любовью.
Слезы капали с подбородка. По влажным щекам текли все новые и новые.
— Это не любовь. Это… это не может быть любовью.
Повторив эти слова еще раз, он закрыл мокрое от слез лицо руками и прошептал едва слышно, почти беззвучно:
Дейн просто смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Взгляд был прикован к Грейсону, чье тело сотрясали беззвучные рыдания. Воздух между ними казался тяжелым. Насыщенным болью. И тяжестью непроизнесенных слов.