Опасный Уровень (Новелла) | Глава 16
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Доджин сорвал с Шиу остатки одежды, которая только раздражала, и небрежно отбросил в сторону. Обнажилось белое, как фарфор, тело. Тут и там на нем виднелись следы — багровые засосы, отметины от укусов. «Работа младшего брата», — с усмешкой отметил Доджин.
За несколько дней непрерывных занятий любовью внутренности Шиу стали невероятно податливыми. Теперь там, внутри, было всегда влажно и скользко, и уже невозможно было разобрать, чья сперма увлажняет эти стенки. Ощущение было такое, словно водишь пальцем по нежной мякоти перезрелого плода, сочащегося сладким медом. «Это, можно сказать, результат нашего совместного с Гону усердия. Мы мяли эту плоть, которая поначалу не умела принимать и была напряжена, и в конце концов сделали ее такой мягкой и отзывчивой». Доджин восхитился этим ощущением на кончиках пальцев. Это тело, как и его хозяин, Ча Шиу, были поистине изумительны.
Доджин постепенно увеличивал количество пальцев, исследуя его изнутри, а затем без предупреждения ввел третий, самый длинный. И тогда Шиу, которого этому никто не учил, инстинктивно согнул ноги, широко раскинув колени, и до предела вытянул носки, словно балетный танцор. Доджин все это время пытался подавить собственное неуместное желание, но при виде этих напряженных, изящных пальцев ног больше не смог сдерживаться. Он схватил Шиу за правую лодыжку, подтянул ее к своему лицу, медленно, во всю длину, облизал свод его стопы и игриво пощекотал пальцы языком.
— Если ты все еще спрашиваешь «когда», — его голос был тихим и глубоким, — то ответ — с того самого дня, как ты, совсем крошечный, приехал в наш дом.
— Ты не представляешь, каким красивым ты был, — продолжал Доджин, возвращая стопу на кровать и снова начиная двигать пальцами внутри. — Я любил тебя так сильно, что совершенно забывал о том, что ты — мой брат. Забывал, что ты — плод отцовской похоти на стороне. Для меня ты был просто… мой.
Отпустив его лодыжку, Доджин медленно наклонился и накрыл губы Шиу своими. Он нежно, но настойчиво раздвинул их, находя и сплетаясь с его языком. Шиу не сопротивлялся, его тело поддавалось этому умелому, ведущему поцелую, а может, и тому возбуждающему, пошлому давлению пальцев внутри, от которого судорожно свело бедра.
И в этот момент на металлическом браслете, сковывающем запястье Шиу, тревожно замигала красная точка. Сигнал. Знак того, что сердцебиение Шиу вышло из-под контроля, предупреждение об опасном уровне его «ненормальных» чувств.
Заметив это, Доджин медленно оторвался от его губ. Он посмотрел на мигающий огонек, затем перевел взгляд на Шиу, в его расширенные от страха и возбуждения зрачки. На его губах появилась едва заметная, всезнающая улыбка.
— А вот это, — Доджин перехватил его руку и, демонстративно встряхнув запястье так, что браслет звякнул, указал на все еще мигающий красный огонек. — Говорит, что ты без ума от своего брата, да?
Он победно улыбнулся. «Обычно Ча Шиу так искусно уклоняется, прикрываясь ложью. Но эта вещица… она позволяет видеть его насквозь, без прикрас. И это мне чертовски нравится. Титановый браслет, созданный исключительно для контроля над ним. Кто бы мог подумать, что даже самые глубоко запрятанные чувства можно будет считывать так легко. Определенно стоила каждого вона», — с удовлетворением подумал Доджин.
Шиу, с неожиданной силой вырвав запястье из хватки Доджина. Его лицо исказилось.
— Для меня хён был всем! Всем! И это ты! Ты меня таким сделал! — закричал он, и в голосе его смешались ярость и отчаяние.
Доджин не дрогнул от его крика. На его губах играла все та же спокойная, чуть снисходительная улыбка.
— Приятно это слышать, Шиу, — мягко ответил он. — Слышать, что я для тебя — все.
Доджин провел ладонью по своему тугому, налитому кровью члену. Прозрачная смазка каплями стекала с багровой головки, повисая длинными серебряными нитями. Казалось, его плоть обрела собственную волю, готовясь вонзиться в податливое тело Шиу. Трепещущий член словно безмолвно торопил своего хозяина: «Немедленно. Введи меня. Глубоко внутрь».
— Тогда… прими и это, — его голос был низким, хриплым от желания.
— А… ха! — Шиу коротко вскрикнул, когда холодная кожа браслета на его запястье снова коснулась тела Доджина.
Доджин зачерпнул большим пальцем собственную смазку, обильно выступившую на головке, и тщательно, по кругу, растер ее над входом в тело Шиу. А затем медленно, сдерживая рвущуюся наружу силу, ввел свой пышущий жаром член.
Полностью расслабленное, подготовленное отверстие нежно обхватило его, податливо сжимаясь и словно само втягивая его все глубже, и глубже. Так, без малейшего усилия, он скользнул до самого конца, пока их тела не слились воедино.
— Твоё тело должно принимать нас обоих — и меня, и Гону, — голос Доджина звучал влажно и густо, как тёплый мёд, стекающий по обожжённой коже.
Его пальцы впились в простыни, когда Доджин медленно, с мучительной нежностью ввёл в него пальцы. «Нет, остановись... я не должен...» — мелькнуло в голове, но тело самоотверженно раскрывалось, вопреки всем протестам разума.
Доджин усмехнулся, чувствуя, как мышцы брата сжимаются вокруг его пальцев:
— Попробуй принять... вот так... «Внизу ты так прекрасно принимаешь, почему же капризничаешь, наш Шиу?»
Когда толстый член наконец заполнил его до отказа, Шиу закинул голову назад с беззвучным стоном. Его руки беспомощно потянулись к Доджину. «Нужно остановить это... но почему я тянусь к нему?»
Но Доджин лишь крепче сжал его запястья, пригвоздив к постели:
— Видишь? Ты создан для этого...
Ощущение было отвратительно-блаженным. «За всю жизнь не испытывал ничего подобного», — с удивлением осознал Доджин, чувствуя, как греховная теплота разливается по телу. Он запрокинул голову, наслаждаясь тем, как Шиу сжимается вокруг него.
— А-ах! — Шиу закатил глаза, когда волна оргазма накрыла его с неожиданной силой. «Нет, я не должен... но так хорошо...»
Доджин не остановился. Он продолжал двигаться, наблюдая, как капли семени стекают по дрожащему телу брата. Когда одна из них брызнула на щёку Шиу, Доджин медленно провёл большим пальцем по родинке под глазом.
— Ты ведь тоже меня хочешь... — его голос звучал одновременно как утверждение и вопрос, полный тёмного торжества. «Признайся, ты не можешь сопротивляться».
Пальцы Доджина сжали бёдра Шиу ещё крепче. «Нет места для сожалений... только эта животная правда», — думал он, чувствуя, как тело брата вновь начинает отвечать на его движения.
— Хён... нн, а!.. — голос Шиу сорвался на высокой ноте, когда Доджин резко изменил угол проникновения.
«Ты ведь знал... знал с самого начала», — думал Доджин, наблюдая, как лицо брата искажается от наслаждения. «Что я собирал каждую твою улыбку, каждый вздох, как безумец коллекционирующий редкие вина».
— Скажи, что хочешь меня, — приказал он, сжимая бедра Шиу до боли.
— Ым, а, хаа! — Шиу закинул голову, ногти впиваясь в простыни.
— Скажи... — Доджин замедлил движения, чувствуя приближение кульминации. — Открой свой проклятый рот и скажи!
Резко вынув член, он прижал его к полуоткрытым губам Шиу. Теплая струя спермы забрызгала язык и губы, когда Шиу смотрел на него стеклянным взглядом, не в силах ни закрыться, ни принять должным образом.
— Глотай, — сквозь зубы приказал Доджин и, не дожидаясь реакции, всунул пальцы в рот брата, перемешивая сперму со слюной.
Когда Шиу наконец сглотнул, его глаза наполнились яростью
— Это ты сделал меня таким! И Гону тоже! Ты во всем виноват!
Доджин усмехнулся, поправляя брюки:
— Дьявол, спящий с ангелом... По-своему поэтично.
Он распахнул дверь, где, как и ожидалось, стоял Гону. Резким движением Доджин швырнул младшего брата на кровать к Шиу и устроился в кресле, демонстративно не поправляя одежду.
— Ты все слышал. Считаешь, я манипулирую вами?
Гону провел рукой по волосам, но смотрел не на Доджина, а на Шиу:
— Мои чувства ко второму брату — только мои. Никто их не создавал.
Его пальцы нежно вытерли сперму с лица Шиу, но затем опустились ниже, игриво щипнув сосок.
— Ча Шиу, — прошептал Гону, — ты забыл правила? Только с разрешения брата... И только перед братом...
Шиу вздрогнул, когда пальцы Гону скользнули по его животу. «Это кошмар... но почему мое тело реагирует?» — мелькнуло в голове, когда оба брата теперь смотрели на него голодными взглядами.
Это всегда было мучительно. Просто слышать голос Ча Шиу за тонкой дверной преградой — пытка, которая не прекращалась. Точно так же, как он часами простаивал под дверью кабинета, теперь он ждал под дверью спальни. Декорации менялись, но действующие лица оставались прежними: Ча Шиу и Ча Доджин. Менялись лишь действия, но суть — извращенное, всепоглощающее желание, направленное на Шиу, — оставалась неизменной. И сегодня это представление, как всегда, продолжалось за закрытыми дверями, а он, Гону, как и всегда, был обречен лишь ждать снаружи.
«Ненормальное поведение…» — горько усмехнулся он про себя. Неужели те чувства, которые он так отчаянно пытался донести до Шиу, были всего лишь… этим? Этим жалким отголоском, который Шиу теперь приписывал Доджину? Ведь это он, Гону, всегда стоял за дверью, всегда ждал, утешал его, заботился о нем, когда тот был сломлен. А теперь Шиу говорит, что Доджин — его все? Все его опоры, казалось, рушились.
В ушах эхом отдавался язвительный голос, то ли Доджина, то ли его собственного внутреннего демона:
«Ну давай, покажи, Ча Гону. Покажи всем, как сильно ты любишь своего хёна».
— Любовь? Не смей называть это любовью. Уж лучше бы ты вел себя так же бесстыдно и открыто, как Ча Доджин! Хватит оправдывать то, что вы, братья, творите со мной, этой вашей «любовью». Вы просто возбуждаетесь на мое тело, вот и все!
Шиу попытался приподняться и сползти с кровати, вырваться из этой мучительной ситуации, но Гону тут же схватил его сзади. Он плотно обнял его белое, дрожащее тело, просунул руки вперед и сжал его уже почти обмякший член. Уткнувшись носом в его затылок, он судорожно вдыхал запах Ча Шиу. Запах его кожи, сводящий с ума, вызывающий неутолимую жажду.
И в этот момент, так же, как на металлическом браслете, что сковывал запястье Шиу, в голове у самого Гону замигал яростный красный свет.
— Это я веду себя ненормально? — прорычал Гону ему в самое ухо. — А что тогда нормально, хён? Что?! Твои чувства к Доджину — это, по-твоему, нормально, а мои к тебе — нет?!
Душащая обида поднялась в груди. Он грубо засунул руку ему между ног, сжал в кулаке его промежность и мошонку, с силой массируя.
— Отпусти… не надо… — простонал Шиу.
Гону с силой, до боли, сжал ягодицы брата. Расстегнул молнию на своих брюках, высвободил напряженный член. Недолго нащупывал между податливых полушарий скрытое отверстие и, не предупреждая, яростно вонзил в него головку. Когда он злился, его движения всегда становились грубыми, рваными. Он был в ярости. В ярости на Шиу, который так безжалостно растоптал его чувства. «Это я делаю с тобой что-то ненормальное?!»
Растянутое предыдущими ласками, это место на удивление легко впустило в себя нового партнера. Шиу, пытаясь увернуться от вторгающегося в него тела, от этого глубокого, разрывающего ощущения, схватился за низ живота и согнулся пополам. Ему показалось, будто Гону коснулся чего-то запретного, чего-то, что не должен был трогать никто. От этого острого, пронзительного чувства Шиу, забыв о своем гневе, лишь умолял:
Но Гону, не обращая внимания на его отчаянный голос, подхватил его под колени и резко поднял, меняя позу. Шиу, барахтаясь и испугавшись падения, инстинктивно обхватил руками руки Гону, державшие его ноги. Гону наклонился и с силой укусил Шиу за затылок. Словно наказывая за все. Больно, до крови. Шиу закричал — пронзительно, отчаянно.
На этот крик Доджин, который до этого момента сидел в кресле и молча наблюдал за всей сценой, медленно поднялся.
«Он просил показать, как сильно тот его любит, но это…» Доджину совершенно не понравился вид того, как Гону, потеряв голову, инстинктивно клеймит Шиу, оставляя все новые следы. На его и так уже истерзанном белом теле было слишком много багровых отметин от зубов.
— Ц, — цыкнул Доджин, и этот звук заставил Гону замереть.
Доджин шагнул вперед и без предупреждения засунул палец в приоткрытый рот Гону. Словно давая понять, что так делать нельзя, он с силой надавил на его язык, заставляя слюну потечь по подбородку. Гону застыл, его глаза расширились от шока и унижения. Доджин тихо, почти ласково усмехнулся, глядя на младшего брата, который все еще изнемогал от желания вонзиться в Шиу глубже. «Как мило. Не знает, куда девать свою злость, и так по-детски демонстрирует характер».
«Мальчишка. Когда-то швырял игрушки, которые ему не подчинялись, а теперь, повзрослев, решил поиграть в грандиозную драму чувств. Не нужно так надрываться, Гону. Мы трое связаны кровью, хотим мы того или нет. Вот только вы, младшие, кажется, постоянно об этом забываете», — с холодной отстраненностью подумал Доджин.
— Думаешь, если очень хочется, то можно и кусаться? — его голос был обманчиво мягким.
Палец, до этого «наказывавший» язык Гону, наконец, был извлечен. Длинная серебряная нить слюны потянулась за ним. И Доджин, не вытирая руки, провел этим же пальцем между широко раздвинутых ног Шиу. Прямо к тому несчастному, истерзанному входу, который только что, будучи растянут до предела, принимал член младшего брата. Он без колебаний начал вставлять свой палец.
Шиу, мотая головой, в ужасе зашептал:
— Не-нет… нельзя… Он порвется… порвется!
— Да, расслабься, — голос Доджина был лишен тепла.
То узкое, истерзанное отверстие, в которое, казалось, больше ничего не поместится, послушно поглотило и палец Доджина. От ощущения, что внизу живота все туго заполнено, Шиу был на грани потери сознания. Он не мог пошевелиться, отданный на милость этому безжалостному исследованию. Палец Доджина не прекращал царапать и мучить его внутренности, вырывая из него волны непрошеного, унизительного удовольствия.
— Хаы… ыт… пожалуйста… — простонал Шиу, извиваясь под его рукой.
Доджин, не обращая на него внимания, поднял глаза.
На этот спокойный, почти нежный зов Гону, все еще стоявший у кровати с горящими от возбуждения глазами, растерянно встретился с ним взглядом. Доджин чуть склонил голову и, прежде чем Гону успел что-либо сообразить, притянул его к себе и впился в его губы. Глубокий, властный поцелуй. «Не будь таким упрямым, волчонок. Если хочешь, если так желаешь… ты получишь это. Но на моих условиях», — мелькнуло в голове у Доджина.
Гону, в глазах которого все еще тлел бунтарский огонек, от такого поцелуя — глубокого, требовательного, какого он никогда прежде не испытывал, — казалось, на миг потерял волю. Он попытался ответить, перехватить инициативу, но старший брат был сильнее. Это было лишь краткое столкновение, а затем между ними воцарился лишь густой, влажный звук их сплетающихся языков. Не сговариваясь, они грубо, почти яростно, исследовали рты друг друга, каждый пытаясь подчинить.
Доджин, едва сдерживая рвущийся наружу смех от абсурдности и извращенности момента, на мгновение поддался напору Гону, который из последних сил пытался захватить инициативу в этом поцелуе. Он позволил младшему брату вести, отдавая ему свою слюну так же щедро, как только что отдавал ее Шиу.
— Хык… а-ах… Ы-ын… — сдавленные стоны срывались с губ Шиу.
Прямо над ним, так близко, что он чувствовал их жар, продолжался глубокий, влажный поцелуй двух его братьев — Доджина и Гону. Одновременно с этим пальцы Доджина продолжали безжалостно терзать его изнутри. От этого двойного, невыносимого ощущения тесноты и возбуждения внизу живота Шиу запрокинул голову, выгибаясь на кровати. «Господи… будто мы… мы целуемся втроем…» — эта безумная мысль обожгла его мозг. Мерзкие, чмокающие звуки их поцелуя бесцеремонно врывались в уши, сводя его с ума.
«Вот так… все вместе… переплелись с братьями… беспорядочно… грязно…»
Не в силах больше выносить этот кошмар, эту реальность, Шиу изо всех сил зажмурил глаза, пытаясь скрыться в темноте.