Отвали (Новелла) | Глава 115
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Где-то сбоку, в глубине черепа, зародилась тупая пульсирующая боль. Дилли судорожно глотнул ртом воздух и скорчился, подтягивая колени к груди. На лбу бисером выступил ледяной пот, а по телу волнами начали расходиться дрожь и онемение, отнимая последние остатки контроля.
Он хотел закричать, издать хоть какой-то звук, но голосовые связки не подчинялись. Словно разум оказался заперт в стеклянной клетке собственного тела, он не мог пошевелить ни единой мышцей. Чувствуя, как его неумолимо затягивает в бесконечную тьму, Дилли лежал неподвижно, охваченный первобытно-немым ужасом.
— …и тогда я ему говорю, что это совершенно несправедливо! А этот тип мне в ответ, представляете… — Эллиот без умолку тараторил, перескакивая с одной бессвязной истории на другую.
Люсьен, поначалу слушавший с вежливой улыбкой, через час уже не скрывал своего недовольства. Его пальцы нервно барабанили по подлокотнику кресла, а взгляд становился всё более холодным. Эллиот, делая вид, что не замечает этой перемены, с отчаянным упорством продолжал свой монолог. «Ещё немного, ещё пять минут» — мысленно молился он. Но и этому пришёл конец. Примерно через полтора часа Люсьен не выдержал. Он резко поднялся, и его высокая фигура отбросила на Эллиота длинную тень.
— Уже очень поздно. Думаю, тебе пора возвращаться.
— Ах, да, конечно! Уже ухожу. Но я вот что ещё подумал… — Эллиот тоже вскочил и, не давая Люсьену вставить ни слова, снова завёл разговор, медленно двигаясь к выходу.
Он намеренно шёл как можно медленнее, продолжая болтать без умолку, чувствуя, как раздражение Люсьена сгущается в воздухе грозовой тучей. Под конец, у самой двери, он в отчаянии попытался схватить Люсьена за руку, чтобы выиграть ещё несколько секунд, но тот вдруг метнул на него такой яростный, полный ледяного бешенства взгляд, что…
— Хи-ик! — Эллиот невольно всхлипнул и отшатнулся.
Люсьен, не меняя выражения лица, тихо произнёс:
— Если тебе есть ещё что сказать, приходи в другой раз. И предварительно договорись о встрече.
Голос был ровным, но Эллиота охватил ужас — сил на дальнейшее сопротивление не осталось.
— Да, — едва выдавил он и, чувствуя себя так, будто его вышвырнули, как надоевшего щенка, покинул особняк.
На крыльце он заставил себя обернуться и выдавить последнюю фальшивую улыбку.
— Огромное вам спасибо за уделённое время!
Ему не удалось выиграть столько времени, сколько хотел, но всё же значительно задержал Люсьена. Мельком взглянув на циферблат, он увидел, что прошло почти два часа.
«Этого должно хватить. Пожалуйста, пусть этого хватит».
Эллиот с преувеличенным энтузиазмом пожал протянутую ему холодную руку.
— Надеюсь, в следующий раз я смогу застать и брата.
— Да. В следующий раз, — коротко ответил Люсьен и тут же отпустил его руку, стряхнув ее так, будто это был не младший брат любимого человека, а грязная лапа.
Это был конец. Чувствуя, что если он промедлит ещё хоть мгновение, Люсьен может сделать что-то и с ним, Эллиот поспешно сел в машину. Он не стал оглядываться, но в зеркале заднего вида видел, как тёмная фигура Люсьена неподвижно стоит на крыльце, провожая его взглядом до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом. Будто опасался, что незваный гость развернётся и попытается снова проникнуть в его владения, став добычей.
«Я успел. Я всё сделал, извращенец чёртов!» — мысленно выругался Эллиот, вдавливая педаль газа в пол.
Если бы Люсьен обнаружил пластырь до его ухода, Эллиот бы уже не покинул этот дом. Его бы выволокли из машины, допрашивали, пытали… Именно поэтому он тянул время, рискуя всем. Теперь же он гнал машину прочь от особняка, и каждый метр расстояния ощущался как глоток свободы.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом, мир погрузился в бархатную темноту ночи. От пережитого напряжения он не чувствовал ни голода, ни усталости — лишь гул адреналина в крови. Только влившись в яркий, анонимный поток машин на оживлённом шоссе, Эллиот наконец позволил себе выдохнуть. Дрожащий рваный выдох вырвался из лёгких, и он вцепился в руль, чтобы унять дрожь в руках.
Вернувшись в спальню, Люсьен на мгновение замер у двери, убеждаясь, что Дилли лежит в той же позе, что и раньше. Уголки его губ тронула довольная улыбка. Поведение Эллиота сегодня было странным, назойливым.
«Возможно, все младшие братья такие приставучие», — снисходительно подумал он.
Хотя слова мальчишки — «ведь вы станете частью нашей семьи» — тронули его струну тщеславия. Его раздражало, насколько легко и запросто Эллиот пытался сблизиться с Дилли. Эта мысль была неприятна и навязчива, как заноза, застрявшая под ногтем.
«После свадьбы нужно будет переехать. Подальше отсюда, где никто их не найдёт…» — решил Люсьен, садясь на край кровати.
Он нежно погладил Дилли по щеке, наклонился, оставил на его губах короткий собственнический поцелуй и привычным движением начал расстёгивать пуговицы на его пижамной рубашке. Сейчас, как и каждый вечер, он окутает Дилли своими феромонами, обновляя свою власть над ним. Он просунул ладонь под распахнутую ткань, предвкушая прикосновение к тёплой коже.
Его пальцы наткнулись на что-то чужеродное — гладкую, прохладную поверхность пластыря. В тот же самый миг Дилли издал глухой мучительный стон.
— Дилли? — от неожиданности Люсьен замер.
Но это было лишь началом. Лицо Дилли исказила гримаса боли, тело мелко задрожало и выгнулось дугой, а затем скрючилось в рвотном позыве, извергая содержимое желудка прямо на шёлковые простыни.
— Дилли! — в панике закричал Люсьен, видя, как тот бьётся и задыхается, но тот, казалось, совершенно его не слышал.
Когда тело Дилли начали сотрясать неуправляемые конвульсии, Люсьен, смертельно побледнев, выхватил телефон и, заикаясь, вызвал скорую.
Его идеальный, послушный мир рушился на глазах.
Сознание возвращалось не плавно, а рывками, и каждый рывок был новой волной агонии. Дилли стиснул зубы, глотая крик, но боль не утихала. Наоборот — по мере того, как туман в голове рассеивался, она становилась лишь острее, детальнее, невыносимее. Он снова начал метаться, пытаясь вырваться из плена собственного тела, и вдруг чьи-то сильные руки удержали его за плечи, а незнакомый спокойный голос произнёс совсем рядом:
— Минуточку, держитесь. Вам сейчас делают укол, скоро станет легче. Дышите глубже, вот так… Вы меня слышите? Всё хорошо…
Это спокойствие стало для Дилли якорем в бушующем океане боли. Он вцепился в него, как утопающий, и, слушая размеренные слова, действительно почувствовал, будто ничего непоправимого не происходит. Сама вера в то, что эта агония скоро закончится, дала силы.
— Фу-ух, фу-ух… — он заставил себя дышать глубже, мечущееся тело постепенно обмякло на простынях. Голос продолжал, убаюкивая:
— Вот так, молодец. Сейчас вы снова уснёте. Всё будет хорошо…
Слова оказались правдой. Сознание, только что вернувшееся с такой жестокостью, снова начало таять, погружаясь в вязкую спасительную темноту. Боль отступила. Когда Дилли наконец затих, Люсьен, неотрывно наблюдавший за происходящим в нескольких шагах, с шумом выдохнул и провёл дрожащей рукой по волосам. Тревожное хаотичное пиликанье медицинских приборов постепенно сменилось ровным размеренным ритмом.
Едва медики закончили свои манипуляции и повернулись, чтобы уходить, Люсьен тут же шагнул вперёд, преграждая им путь.
— На данный момент да, — с деловым бесстрастием ответила доктор, снимая перчатки. — Припадок купирован, но состояние пациента нестабильно. Медперсонал будет регулярно проверять его в течение ночи. Сейчас можете не беспокоиться.
— Подождите, — Люсьен снова остановил её, когда она собралась уходить. Его голос стал жёстким, требующим. — Почему это вообще произошло? Не было никаких причин для припадка.
До сих пор всё шло гладко, план был идеален. Он не мог понять, где именно этот совершенный механизм дал сбой. Увидев нахмуренное, искажённое гневом лицо Люсьена, врач спокойно ответила:
— Предварительно, симптомы указывают на острое отравление наркотическим веществом. Для точного диагноза нам необходимы результаты анализов крови. Они будут готовы через час-два.
— Отравление… наркотиками? — словосочетание повисло в стерильном воздухе. И в этот момент Люсьен вспомнил. Он вспомнил то незнакомое чужеродное ощущение под своей ладонью на коже Дилли.
Он невольно перевёл взгляд на спящего мужчину, а потом снова на врача.
— У него на предплечье… там что-то было наклеено. Это может быть связано?
— Это также станет ясно после получения результатов, — ответила она стандартной отточенной фразой. — Как только мы получим данные, вы получите самые подробные объяснения.
Больше слушать было нечего. Когда за медиками закрылась дверь, палата вновь провалилась в гулкую пустоту. Тишину нарушал лишь мерный гипнотический писк аппаратуры. Люсьен медленно поднялся и подошёл к кровати. Дилли, ещё недавно бьющийся в жестоком припадке, теперь лежал неподвижно, странно умиротворённый, будто выгоревший до основания. Лицо его под светом ламп выглядело болезненно бледным, настолько прозрачным, что казалось — при малейшем прикосновении оно рассыплется в прах.
Люсьен смотрел на него, и паника, глухим колоколом бившая в виски, постепенно уступала место холодной ярости. Мысли щёлкали одна за другой, собираясь в цепочку. Отравление. Следы на коже. Затянувшийся визит Эллиота. Фрагменты головоломки, ещё недавно разбросанные, начинали складываться в единую уродливую картину.
Он опустился на стул и сдавленно выдохнул, прижав пальцы к вискам.
— Ха-а… — дрожащий вздох сорвался сам собой. Слава богу, кризис миновал.
«Но что это, чёрт возьми, было?»
Холодная ярость, взявшая под контроль его дыхание, подсказала ответ. Эллиот. Только он. Воспоминания о вечерней встрече всплывали одно за другим: нарочитая любезность, затянутая болтовня, стремление выиграть время. Всё это теперь складывалось в схему, в намеренную диверсию. Ему хотелось сорваться, выследить этого щенка, вцепиться ему в горло и вытрясти каждое слово правды. Но он остался сидеть, скованный решимостью. Сначала — факты. Сначала — объяснения врачей. Он замер у кровати, словно изваяние, вслушиваясь в ровный писк монитора и ожидая, когда Дилли дрогнет ресницами.
Часы тянулись медленно, как вязкая смола. Лишь спустя два мучительных часа дверь отворилась, и вошёл медработник.
— Результаты анализов готовы. Врач ждёт вас для получения разъяснений.
Люсьен крепко сжал тёплую ладонь Дилли. Его пальцы задержались чуть дольше, чем нужно, прежде чем он резко поднялся и вышел. Медработник проверил капельницу, пригладил одеяло и тоже удалился. Палата вновь захлопнулась тишиной. Спустя какое-то время Дилли едва заметно пошевелил пальцами.
В кабинете врача разговор начался без предисловий.
— Этот человек раньше употреблял наркотики?
— Никогда, — тут же отрезал Люсьен, но через мгновение с явной неохотой добавил, отводя взгляд: — Он принимал подавители… но они, скажем так, были приобретены не по официальным каналам.
— Принимал нелегальные подавители? — врач нахмурился, — Почему? Не хватало денег?
Люсьен в ответ лишь молча сверкнул глазами. Врач, поняв, что перешёл черту, откашлялся.
— Кхм… В любом случае, длительное применение подобных препаратов, вероятно, вызвало сильную зависимость. И вот здесь кроется корень проблемы. Судя по всему, для борьбы с этой зависимостью был использован некий сильнодействующий лечебный препарат. Именно он и спровоцировал припадок.
Люсьен не ответил. Воздух в кабинете, казалось, застыл. Через несколько секунд он медленно проговорил:
В этот миг всё встало на свои места. Лекарство. Эллиот. Ледяное понимание обожгло его изнутри.
Открыв глаза, Дилан на мгновение замер, ослеплённый ярким белым светом. Он не чувствовал боли, лишь глухую слабость во всём теле и странную пустоту в голове. Незнакомый запах антисептика щекотал ноздри. Сбоку монотонно пищал какой-то прибор. Опершись на дрожащую руку, он с огромным трудом приподнялся и с бледным, ничего не выражающим лицом осмотрелся. Белые стены. Высокая кровать с металлическими бортиками. Из его руки торчала тонкая трубка капельницы. Ничего из этого он не узнавал.
«Где… я?» — пронеслось в его голове, и этот простой вопрос не нашёл ответа, утонув в густом тумане растерянности.