Сбеги, если сможешь| 11 Глава
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Этим, собственно, и исчерпывались мои знания о гаммах. И словно отвечая на мой невысказанный вопрос, Элис добавила:
— Все телохранители мистера Миллера — гаммы.
— А вы не допускали мысли, что я могу быть бетой? — в шутку спросил я, пытаясь разрядить обстановку.
Элис выглядела немного разочарованной.
— Ну, с вашей внешностью я бы подумала, что вы альфа или омега. Беты редко бывают такими красивыми... Хотя, конечно, я допускала и такую возможность. — Элис нахмурилась. — Но вот то, что вы гей...
Я кашлянул, чувствуя, что эту тему лучше поскорее свернуть.
— Есть какая-то особая причина, почему все охранники Миллера — гаммы?
Я намеренно опустил вежливое обращение «мистер», но Элис, кажется, этого даже не заметила.
— Для доминантных альф это обычная практика, — пояснила она. — Было бы неприятно, если бы из-за их феромонов кто-то из персонала внезапно мутировал в омегу или у него началась бы течка. Это, знаете ли, мешает работе. Мы в этом плане подходим идеально.
Причина и вправду была веской. Она продолжила:
— Но и гаммы не могут на сто процентов блокировать феромоны доминантного альфы. Если он намеренно их выпустит, мы тоже бессильны.
Мои познания о других типах, как у большинства бет, были довольно скудными, а информация о гаммах и вовсе считалась на вес золота. Я знал лишь, что, в отличие от остальных, гаммой можно только родиться. Мой вопрос был продиктован чистым любопытством, и Элис, к удивлению, ответила без малейшего раздражения:
— Редко, но да, мы тоже мутируем. Хотя обычно это происходит не под влиянием феромонов. В большинстве случаев мы их просто чувствуем, и на этом все... Но если не повезет и начнется мутация, случится катастрофа. Вы, беты, если и мутируете, то становитесь омегами. А мы либо умираем, либо наша жизнь сокращается вдвое. Даже если повезет выжить и родить ребенка, большинство умирает при родах. Говорят, есть единицы, которые выживают и после этого, но это почти чудо. Да и то, они становятся настолько слабыми, что не могут встать с постели и умирают через несколько лет. Худший из вариантов.
Она покачала головой, но голос ее оставался равнодушен.
— У вас, бет, после двадцати лет риск мутации практически нулевой. А у нас, хоть мы и устойчивы к феромонам, этот дамоклов меч висит над головой всю жизнь. — Она затянулась сигаретой. — Правда, дерьмово?
Её цинизм был мне понятен. Я ответил в той же манере:
— Наверное, ещё дерьмовее, когда парень, на которого ты только что положила глаз, оказывается геем.
Элис рассмеялась. В свете фонаря её мягкие карие глаза красиво блеснули, и я на миг пожалел, что не гетеросексуален. Следующий вопрос тут же вернул меня к реальности:
Я осторожно убрал руку. Жжение ещё оставалось, но уже не такое сильное. Я несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд, но изображение перед травмированным глазом всё ещё расплывалось.
— В ближайшее время за руль вы точно не сядете, — констатировала она, и её слова, словно ключ, повернули что-то в моей памяти, заставив вспомнить тот багровый огонёк, приближавшийся к моему лицу.
— Он что, правда… собирался выжечь мне глаз? Сигаретой?
Элис удивлённо вскинула бровь, словно я спросил нечто очевидное.
— А почему вы думаете, что нет?
Мне было нечего на это ответить. Я лишь молча моргнул уцелевшим глазом. Элис бросила окурок на асфальт и, притоптав его, достала новую сигарету.
— Просто он редко делает такое на публике. Что у вас вообще произошло?
Словосочетание «на публике» резануло слух. Значит, когда свидетелей нет, подобное происходит постоянно? От этой мысли внутри всё похолодело.
— Да так, он просто внезапно подрезал... Я сказал, что он тоже виноват, а он набросился на меня.
— Вы сказали такое мистеру Миллеру? — она вскрикнула, а лицо вмиг утратило всякий цвет.
Я молча кивнул, не совсем понимая причину её паники.
— Вы же не смотрели на него?.. — с ужасом уточнила она.
Моё молчание было красноречивее любого ответа. Элис со стоном покачала головой.
— Скажите спасибо, что мы вовремя подоспели… — прошептала она, испуганно перекрестившись.
Наблюдая за ней, я начал понимать, что она боится не столько самого Миллера, сколько того, что он был способен совершить. И чем больше я это осознавал, тем сильнее во мне просыпалось странное злое любопытство.
Она посмотрела на меня как на идиота. Я тут же понял, насколько глупым и очевидным был вопрос.
— Как минимум, вы были бы мертвы. Или слепы. Разве не ясно?
Её реакция заставила меня задуматься глубже, чем я был готов.
— Он и раньше... выжигал кому-то глаза?
Элис продолжала молчать, глядя куда-то в сторону. И в этой гнетущей тишине я нашёл все ответы. Как такой человек может спокойно разгуливать по улицам, жить обычной жизнью? Ответ был до одури прост, и я знал его всегда. Потому что он альфа. Доминантный альфа, высший из высших, стоящий над законом и моралью.
Альфы не несут наказания за свои преступления. Даже за убийство.
Точно так же, как и мой родной отец.
Память подбросила оглушительный, звенящий в ушах отголосок давнего выстрела.
К счастью, к следующему утру жжение в глазу почти прошло, сменившись слабой ноющей болью, к которой примешивалась тупая мигрень от недосыпа. Каждый раз, когда я моргал, возникало неприятное ощущение, будто в глаз насыпали песка. Поездка на работу в такси дала мне короткую передышку — я смог откинуться на сиденье и хоть немного отдохнуть, прикрыв веки. Первым делом в обед ужно будет купить глазные капли.
— Ты чего такой бледный? Что-то случилось? — — Даг, столкнувшись со мной у автоматов с напитками, беззастенчиво меня разглядывал.
Я и сам знал, что выгляжу отвратительно. Ночью, несмотря на дикую усталость, я долго и ожесточённо тёр себя мочалкой, особенно шею и руки, пытаясь смыть чужое прикосновение. В результате проснулся с распухшей покрасневшей кожей, ноющим глазом и одутловатым от недосыпа лицом.
— Вся красота насмарку, — цокнул языком Даг и легонько похлопал меня по щеке.
Я машинально увернулся и нажал на кнопку автомата, выбирая колу.
— Подготовка идет нормально? — спросил Даг, тоже покупая себе напиток.
Я потёр уставшие глаза и коротко кивнул. Протолкнув в пересохшее горло шипучую жидкость, почувствовал себя немного лучше. Даг, с шумом открывая свою банку, продолжил допрос:
— Скоро же вечеринка у мэра? В честь дня рождения. Ты пойдёшь?
— Куда мне, — я устало отмахнулся. — Времени нет совсем.
Суд был уже на носу: нужно снова встречаться со свидетелями, перепроверять показания, просматривать улики, перелопатить горы бумаг... Голова шла кругом.
— Ну, не переусердствуй, — бросил он на прощание и скрылся в коридоре.
Оставшись один, я медленно потягивал колу, мысленно перебирая бесконечный список дел. Из-за бессонной ночи голова была словно в тумане, и я понятия не имел, как смогу сегодня работать.