Линия смерти | Глава 38
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— У-успокойся! Ну куда ты так?! Сначала я встречусь с командиром жнецов, выясню все детали и постараюсь решить всё в твою пользу, насколько смогу. А? Генерал Чха!
Но Чха Минхёк, не слушая, уже шагнул во врата. Ким Сокхо, последовав за ним, тоже бросился в вихрь.
— Здравствуйте. Чем могу помочь?
Двадцать Второй-рян, давний работник Управления башни Буксан, с милой улыбкой встретил посетителя, но тут же удивлённо округлил глаза. Перед ним, источая смертоносную ауру, стоял Чха Минхёк, промокший до нитки так, что сам водяной демон предложил бы ему дружбу.
«Его что, водой окатили?..» Но Двадцать Второй-рян, носивший ленточку с надписью «[Доброта♥Любовь♥Добро пожаловать♥Башня Буксан]», был обязан быть вежливым даже с водяным демоном, поэтому он тут же взял себя в руки. Чха Минхёк, не обратив на него ни малейшего внимания, прошёл мимо.
Как только он прошёл, токкэби скривился и беззвучно пробормотал: «Так тебе и надо», но, увидев запыхавшегося Ким Сокхо, снова расплылся в улыбке.
— Здравствуйте, командир стратегов.
В отличие от холодного приветствия, адресованного Чха Минхёку, сейчас в его голосе слышалась искренняя любезность. Ким Сокхо огляделся по сторонам.
— Вы не видели, куда пошёл генерал Чха?
— Наверное, в кабинет начальника.
Ким Сокхо, побледнев как смерть, побежал в сторону кабинета, а Двадцать Второй-рян недоуменно склонил голову, пытаясь понять, что за чертовщина тут творится.
Тем временем Чха Минхёк, без стука ворвавшись в кабинет начальника, стоял перед столом, заваленным горой документов, пока с него стекала вода. Из-за горы бумаг показалась голова с идеально ровным каре. Это был начальник Кё Субок, давний соратник Чха Минхёка и бывший воин Ада. В круглых очках, с моложавым лицом, он безучастно окинул взглядом Чха Минхёка и снова опустил глаза на документы.
— Отчёт я получил от командира стратегов Ким Сокхо.
Шарк-шарк. Перьевая ручка без остановки скользила по бумаге.
— Будь я на месте генерала Чха Минхёка, я, учитывая, что дом рядом, зашёл бы переодеться. А не являлся бы сюда в таком виде.
— Мне не о чем говорить с человеком, не соблюдающим элементарный дресс-код. Уходите.
Холодные слова вонзались в него, словно стрелы, но, разумеется, Чха Минхёк был не из тех, кто послушно уйдёт.
— Я хочу закрыть духовное зрение. Ты знаешь способ.
— У тебя голова варит лучше, чем у И Чонъюна. Я тупой, не понимаю, так что объясни. Из всех, кого я знаю в Аду, после Великого Царя ты самый умный.
Движение ручки прекратилось. Ш-ш-ш. Аккуратно сложенные стопки документов вздыбились, словно от порыва ветра, и снова опали. В нос ударил запах бумаги. Капли воды, срывавшиеся с кончиков пальцев Чха Минхёка, точечно намочили пол.
Маленькая фигурка резко встала, схватила стопку документов и, пройдя мимо Чха Минхёка, швырнула их на стол позади него. Кё Субок был единственным среди знакомых Чха Минхёку воинов, принципиальным до мозга костей. Он редко выходил из себя и всегда подходил к делу хладнокровно, следуя правилам. То, что он швырнул документы, означало, что он не просто зол, а на грани взрыва. Но Чха Минхёк даже не вздрогнул. Наоборот, он даже обрадовался, чувствуя, что Кё Субок знает ответ.
Тот, кто строго придерживался разделения дел и личных отношений и всегда использовал вежливую речь, вдруг резко оборвал фразу. Чха Минхёк нахмурился, думая, что ослышался.
— С первого раза не понял? Ты должен его убить. А потом предстанешь перед судом за нарушение запрета.
Единственным нерушимым запретом в загробном мире было вмешательство в человеческую жизнь. Убить человека, чьё время смерти еще не подошло, переправляя его через реку Сандзу, или забрать его живым. Естественный ход вещей, когда человек, прожив предначертанную ему судьбу, покидает этот мир, ценился превыше всего.
— Блять, ты думаешь, я пришёл сюда, чтобы эту хрень услышать?
Радость улетучилась, сменившись с трудом сдерживаемым гневом. Атмосфера накалялась. Чха Минхёк, шаркая ногами, подошел, и собрал разбросанные по столу документы.
Начало документа, явно представлявшего собой жалобу, гласило:
[О безрассудном злоупотреблении должностными полномочиями командиром гвардии Чха Минхёком]
Ниже был детально изложен каждый его шаг и действие за последнее время. Иными словами, это был донос. Угрозами выбил из кумихо защитные амулеты, покинул отряд во время выполнения приказа Царя Ёнчхона, не ограничился защитой кандидата в жнецы, а имел с ним многочисленные тайные встречи... Хорошо хоть, токкэби не проболтались про меч, этого в списке не было.
Чха Минхёк бросил документы. Сейчас важнее было закрыть духовное зрение Рю Довона, а не искать ублюдка, написавшего эту чушь. Он надеялся, что его лучший друг и соратник Кё Субок предложит ему логичное решение, а не будет, как И Чонъюн, нести бред про секс. И он верил, что тот, конечно же, поможет.
— Он не тот человек, ради которого стоит позорить честь воина. Кандидат в жнецы? Думаешь, это так важно? Нет, это просто удачно попавшаяся на крючок рыба. И ты стоишь передо мной в таком виде, чтобы закрыть духовное зрение такого человека?
Но, черт возьми, этот грёбаный друг повёл логику в другую сторону. Чха Минхёк, отбросив отчаяние, с ненавистью посмотрел на него.
Кё Субок был особенно чувствителен к чести воина. Изначально и он, и все сотрудники Управления Буксан, были выдающимися воинами загробного мира. Прошло уже больше ста лет, как они сложили мечи и стали заниматься документацией, курсируя между миром живых и мёртвых.
Когда-то, когда Царь Ёнчхон ещё был принцем, Десять Царей пытались втянуть Кё Субока в интриги. Но принц, разгадав их замысел, заранее переманил его на свою сторону и, отправив в мир живых на гору Буксан, основал первое Управление. Вслед за ним туда отправились и верные ему воины, и они, превратив разваливающееся здание в крепость, стали сражаться не мечами, а с документами.
Управление Буксан, поначалу бывшее лишь формальностью, стало успешно функционировать не только благодаря расчётливому и умному Кё Субоку, но и потому, что все боялись Царя Ёнчхона, даже когда он был принцем. К тому же, его подчинённый, Чха Минхёк, лучший воин своего времени, не спускал с них глаз, и Десять Царей, хоть их план и провалился, не смели и слова сказать. Немалую роль играло и то, что Чха Минхёк очень ценил Кё Субока как товарища.
Чха Минхёк, которого знал Кё Субок, хоть и был груб на язык, обладал исключительной способностью оценивать ситуацию и бесстрашно вёл за собой. В бою на мечах его мог победить лишь его господин. И, что самое важное, он был преданным слугой, готовым отдать жизнь за своего господина. Благодаря этому, несмотря на его легкомысленное и развязное поведение, он был примером для всех воинов. Но…
— Когда я, оставив пост воина, отправился в мир живых, я не колебался ни секунды, потому что у меня был ты. И ты заставляешь меня видеть такое? Потерял голову из-за какого-то человека, ничтожного смертного, который скоро умрёт и станет жнецом!
Голос Кё Субока сорвался на крик. Его маленькое тело, не достававшее Чха Минхёку и до груди, пылало жаром. Сжатые губы Чха Минхёка дрогнули. Он не понимал, хвалят его или ругают. Нет, судя по тому, как у него всё переворачивалось внутри, это определённо была ругань. Чха Минхёк усмехнулся.
— А, так ты мне верил? Ты, блять, мне верил? Так почему ты сейчас так себя ведёшь?
Раз уж он ему доверял, то должен был, несмотря ни на какие слухи, встать на его сторону, разве не так? Он должен был проигнорировать этот донос, а не злиться в одиночку. У Кё Субока была такая власть. «Зачем ты злишься, рвёшь бумаги, устраиваешь истерику? Чего ты от меня хочешь?» От того, что Кё Субок потерял самообладание, он почувствовал себя преданным. Глаза Чха Минхёка налились кровью.
От тела Кё Субока пошла взрывная волна энергии. Чха Минхёк, не уступая, ответил своей красной аурой. Напряжение заполнило кабинет.
— Раз уж начали, давай поговорим. И что с того? Какое вам дело до того, что я делаю с Рю Довоном?
Чха Минхёк и не заметил, что, в отличие от разговора с Царём Ёнчхоном, он не стал яростно всё отрицать.
— Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказал? — ошеломлённо спросил Кё Субок.
Ба-бах! Чха Минхёк, не сдержавшись, пнул стол, и тот, как мяч, отлетел и врезался в диван.
— Блять, я что, что-то с ним сделал, что меня все со всех сторон достают? Я хочу закрыть его духовное зрение, это что, смертный грех? Какое ты имеешь право называть его ничтожеством? Рю Довон вам, блять, что, собственность? Я хочу исправить то, что натворил, а вы мне все, блять, несёте какую-то чушь!
— Чха Минхёк! Ты в своём уме?!
— А что, если не в своём, блять? Все вокруг говорят, что я с ума сошёл, так может, мне и жить как сумасшедший, чтобы оправдать их ожидания?!
Оглушительный крик ударился о стены кабинета, вызвав вибрацию. Кё Субок, уже не просто ошарашенный, а потрясённый, посмотрел на Чха Минхёка и усмехнулся.
— Ты, видимо, забыл, но основа основ для воина — не иметь личных привязанностей. Ты нарушаешь даже это правило.
— Следи за языком. Если не хочешь умереть.
— А давай, будет весело. Избить тебя до полусмерти, сделать калекой, может, тогда ты в себя придёшь. А?
Глава 39