Отвали (Новелла) | Глава 48
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Сердце не просто колотилось — оно билось о рёбра с такой силой, что в груди отдавалось тупой ноющей болью. Я смотрел прямо на Люсьена, не в силах отвести взгляд. И в такт этому бешеному ритму по моей лодыжке снова скользнуло медленное щекочущее прикосновение.
Сомнений не оставалось. Люсьен. Это он, кончиком своего ботинка, так методично и настойчиво выводил узоры у меня под штаниной. Здесь? В этой мёртвой тишине библиотеки, где любой мог поднять голову и всё заметить?
Я хотел спросить, хотел дёрнуть ногой, но тело будто окаменело. Голос застрял где-то в горле. Я мог только чувствовать, как кровь стучит в ушах, и смотреть на него. Люсьен тоже молчал, не отводя глаз. Воздух между нами, казалось, наэлектризовался. Мы играли в молчаливую игру, ставкой в которой было что-то пугающе неопределённое, и проигравший рисковал всем.
Я не решился произнести это вслух, боясь нарушить хрупкую тишину, и лишь беззвучно прошептал одними губами.
Понял ли он? Ответ пришёл почти мгновенно: уголки его губ дрогнули и медленно поползли вверх, превращаясь в лёгкую, едва заметную улыбку.
Вместо ответа он с какой-то ленивой грацией достал чистый лист бумаги и ручку. Что-то быстро написал и, не говоря ни слова, развернул листок в мою сторону. Я впился глазами в каллиграфический, до смешного аккуратный почерк. Прочитанное обожгло сознание.
Я растерянно моргнул и, снова не найдя голоса, одними губами сформировал вопрос:
Люсьен, казалось, только этого и ждал. Он тут же написал ответ под первой фразой и снова показал мне.
Я снова поднял на него взгляд, пытаясь хоть что-то прочесть на его лице, но оно было непроницаемым. Он забрал листок и написал ещё ниже:
От этого внезапного вопроса я окончательно растерялся. Но сладкий дурманящий аромат, что витал вокруг него, снова ударил в голову, заставив сердце пропустить удар.
Может, сказать Люсьену, чтобы он перестал пользоваться этим парфюмом? Мысль была отчаянной и абсурдной. Я тут же её отбросил. Люсьен ведь непременно спросит, почему, а что я ему отвечу? «Знаешь, от этого запаха у меня каждый раз при виде тебя сносит крышу»? Как же нелепо и глупо это прозвучит! Он решит, что я издеваюсь или окончательно съехал с катушек.
А разве то, что он сейчас творит, — само по себе не дурацкая шутка? Ему, значит, можно так шутить, а мне даже подумать в ответ нельзя?
Я силой отогнал эти лихорадочные мысли, заставляя себя вернуться в реальность, которая с каждой секундой становилась всё более странной.
Нельзя же целоваться в библиотеке! Мысль была такой чёткой и панической, что я вцепился в неё, как в спасательный круг. И тут же понял её абсурдность.
Постой. То есть, если не в библиотеке… то можно?
Люсьен всё так же смотрел мне прямо в лицо, и в его взгляде не было ни капли сомнения. Пока я терялся в догадках, он плавно поднялся из-за стола.
— Что? — от неожиданности я ляпнул это слишком громко. Слово, сорвавшееся с губ, гулким эхом разнеслось по сонному читальному залу. Несколько человек недовольно обернулись в нашу сторону.
Люсьен, полностью проигнорировав их осуждающие взгляды, наклонился, схватил меня за запястье, рывком поднял со стула и без лишних слов потащил за собой к выходу.
Я снова почувствовал этот чудесный запах, пока я почти бегом семенил за ним. Сладкий аромат окутал меня плотным облаком, забиваясь в лёгкие. Запах Люсьена. Сердце затрепетало, а тело стало предательски ватным.
Едва мы оказались на улице, Люсьен резко дёрнул меня за угол здания и с неожиданной силой прижал к стене в укромном закоулке за библиотекой.
— Ух! — Я невольно вскрикнул, больно ударившись спиной о кирпичную кладку. Придя в себя, я поднял голову.
Люсьен нависал надо мной. Его лицо — лицо парня, которого я ещё совсем недавно мысленно называл младшим братом, — больше не казалось милым или трогательным. В нём не было ни капли прежней робости.
Когда он успел так измениться?
Я замер, впервые видя на его лице такое выражение. Это было лицо незнакомого мужчины. Его крупное тело — кажется, сантиметров на тринадцать выше и килограммов на четырнадцать тяжелее меня — отбрасывало на меня тень, запирая в ней.
Я и сам не был маленьким, но впервые в жизни почувствовал физическую угрозу от другого парня. Тем более… от Люсьена! Да ещё в прошлом семестре он был заметно меньше и слабее.
Он медленно протянул руку. Я рефлекторно зажмурился, готовясь к удару, но последовавшее за этим прикосновение было совершенно иным. Тёплая широкая ладонь мягко легла мне на щёку, накрывая её почти целиком. Я с опаской открыл глаза. Люсьен смотрел на меня сверху вниз, и в его глазах плясали насмешливые искорки.
Какое нелепое недоразумение! Я был ошарашен ещё больше. В конце концов, это же Люсьен. Он бы никогда так не сделал. К тому же, мы вышли сюда не для драки… И тут память услужливо подбросила картинку: записки на библиотечном столе. И я сразу понял, что сейчас произойдёт. Это казалось невозможным, сюрреалистичным, но… это была реальность.
Лицо Люсьена начало медленно приближаться, его намерения были очевидны. Я невольно затаил дыхание. Он обхватил меня свободной рукой за талию и властно притянул к себе. Наши тела плотно соприкоснулись; мой низ живота упёрся в его твёрдое бедро. Я мгновенно застыл, чувствуя, как по всему телу разливается жар. Ощущение внизу было слишком явным и недвусмысленным. Люсьен был возбуждён.
Но настоящая проблема заключалась в том, что в тот же самый миг, как я это осознал, мой собственный член напрягся в ответ. И это, разумеется, не могло от него ускользнуть.
— Дилли, а ты возбудился, — слова, произнесённые горячим шёпотом прямо в ухо, сопровождались довольной, торжествующей усмешкой.
Осознание ударило с запозданием, и я инстинктивно дёрнулся, попытался вырваться, но его хватка была слишком сильной. Зажатый между холодной стеной и горячим телом, я не мог даже сдвинуться с места. Люсьен прижался ещё плотнее. Его твёрдое бедро — и ещё кое-что, столь же твёрдое, — слишком откровенно вдавилось в меня.
Я судорожно втянул воздух, и именно в этот момент меня пронзило странное, до жути знакомое чувство.
Быть не может… Я мысленно простонал. Наши отношения никогда не заходили дальше дружеских объятий. Если бы такое уже случалось, я бы точно не забыл. Никогда.
Тогда где? Откуда это чувство?
Мысли метались в голове, как обезумевшие птицы, хотелось рвать на себе волосы от этого сумбура.
И тут меня словно молнией пронзила догадка. Немыслимая, но единственная, что объясняла происходящее. Я не успел её даже обдумать, и слова, словно одержимые, сами сорвались с губ:
— Люсьен. Ты… пока я спал… случайно… не прикасался ко мне?
Это был просто сон, дурацкий сон. Просто сон. Я пытался убеждать сам себя, но было уже поздно.
Движение его головы, направленное к моим губам, замерло. Он остановился в паре сантиметров от моего лица, и я, глядя на него снизу вверх, пролепетал, окончательно теряя нить:
— Я думал, это был сон, но ты правда… ты со мной…
— Тебе снился сон обо мне? — его голос был спокойным, и этот контраст с моим собственным паническим лепетом был оглушающим. Он перебил меня так легко, словно просто смахнул пылинку с рукава.
Я совершенно не ожидал такого вопроса и растерянно моргнул.
— Нет, то есть, я не уверен, но… — попытался я поспешно поправиться, чувствуя, как горю от стыда.
— Дилли, — Люсьен снова не дал мне договорить, мягко, но настойчиво прервав на полуслове. Я был вынужден замолчать. Он спросил, и лёгкая хитрая улыбка снова заиграла на его губах.