Отвали (Новелла) | Глава 98
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Вскрик вырвался у Дилана против воли. Рефлекторно он сжал пальцы на затылке Люсьена и вжал его голову в себя. Когда член погрузился до самого основания, тугая горячая плоть горла сомкнулась вокруг ствола так плотно, что на миг перехватило дыхание. И в тот же самый момент три пальца скользнули внутрь сзади, безжалостно растягивая его.
Перед глазами полыхнуло ослепительной вспышкой белых искр.
Стимуляция одновременно и спереди, и сзади, стала новым опытом. И до чего же невероятным это оказалось. Дилан запрокинул голову, ловя ртом воздух, и из груди его вырвался низкий, рваный стон.
— Чёрт, до чего же, блядь, хорошо…
Сознание поплыло, утопая в горячем тумане удовольствия. Слова срывались с губ сами собой, он даже не отдавал себе отчёта в том, что говорит. Сколько их было, этих ртов? Десятки, сотни? Но ни один, ни один из них не сводил его с ума так, как это податливое, жадное, пульсирующее горло.
И тут сквозь пелену наслаждения в его одурманенный разум пробилась мысль: Люсьен — доминантный альфа.
Доминантным альфам жизненно необходимо избавляться от избытка феромонов. Эта истина была известна каждому. И самый простой, самый доступный способ для этого — секс. Мысль о том, что Люсьен, должно быть, не раз уединялся с омегами на вечеринках, чтобы вот так же…
В груди неприятно кольнуло. Это была не просто досада — это была едкая, иррациональная ревность.
Сдавленный, почти задушенный стон донёсся снизу, и Дилан понял, что это он сам сжал ладони, с силой надавив на затылок Люсьена. Вместо того чтобы ослабить хватку, он, поддавшись внезапному злому порыву, начал двигать его голову — грубо, рвано, вперёд и назад.
При каждом глубоком толчке члена, вторгавшегося в горло, из уст Люсьена вырывались мучительные хлюпающие звуки. Но Дилан не останавливался. Напротив, он лишь ускорял темп, подгоняемый необъяснимой яростью, которая поднялась из самых глубин души. И что самое унизительное — сквозь эту ярость, сквозь это желание причинить боль, его тело пронзали волны острого удовольствия.
— Ах… ха-а… да… Да! Как же хорошо…
Он стонал бессвязные слова, полностью отдавшись ощущению тугого горла. На пике, уже не в силах сдерживаться, Дилан последним рывком притянул голову Люсьена к себе, вжимаясь так глубоко, как только возможно, и мощно кончил.
Глубокий стон вырвался из горла. Долгая, опустошающая разрядка выпила из него все силы. Дилан почувствовал, как ноги подкашиваются, и мир вокруг качнулся.
Сильные руки Люсьена тут же подхватили его, не давая рухнуть, и осторожно опустили на пол. Дилан не мог отдышаться, с силой моргая, чтобы привести себя в чувства.
Глядя на него, Люсьен тихо рассмеялся:
— Да… хорошо… Просто… чёрт… крышу сносит… Безумие… — бормотал Дилан, едва ворочая языком, всё ещё потерянный в отголосках оргазма.
Услышав это бессвязное признание, Люсьен вновь усмехнулся. Он наклонился, нежно коснувшись чужих губ недолгим поцелуем. И тут Дилан почувствовал резкий горьковатый привкус, смешанный с вязкой текстурой.
Осознание отрезвило, и он тут же нахмурился.
Люсьен ответил с обезоруживающей невозмутимостью:
— Разумеется. Во-первых, ты кончил мне прямо в горло. А во-вторых…
«Есть ещё и «во-вторых»?» — недоверчиво подумал Дилан. В ответ Люсьен одарил его озорной, чуть лукавой улыбкой.
Дилан почувствовал, как мышцы на его лице непроизвольно свело гримасой отвращения. Он сам пересосал немало членов за свою жизнь, но ни разу, ни единого раза не глотал. Сплюнуть — на пол, на салфетку, куда угодно — это было естественным порядком вещей.
— Похоже, для тебя это привычное дело? — яд в его голосе прозвучал даже для него самого неожиданно колко.
Он встретился с широко раскрытыми удивлёнными глазами Люсьена и понял: он пропал. Но рот, казалось, обрёл собственную волю, продолжая извергать желчь, которую Дилан не мог остановить.
— А ты весьма искусен. Ну конечно, ты же доминантный альфа, завсегдатай феромонных вечеринок, не так ли? Впрочем, для секса не обязательно быть альфой. Подумаешь, большое дело — проглотить сперму. Но техника у тебя и правда на высоте. Серьёзно, из всех глоток, в которых я бывал, твоя — вне конкуренции. Мои поздравления, чемпион.
Каждое произнесенное слово нужно было закусить. Засунуть их обратно в горло. Дилану отчаянно захотелось врезать самому себе по лицу, но под пристальным взглядом Люсьена смог лишь трусливо отвести глаза в сторону.
— Я никогда этим не занимался.
Тихий ровный голос заставил Дилана замереть. Он с запозданием повернул голову, встретившись взглядом с Люсьеном, и тот повторил, чеканя каждое слово с холодной неопровержимой ясностью:
— Сексом. Я никогда им не занимался. Ты — мой первый.
И снова этот идиотский звук сорвался с губ. Разум Дилана будто превратился в камень. Все мыслительные процессы остановились перед лицом невозможного.
«Что он, чёрт возьми, только что сказал? Первый? Он никогда не трахался? Вообще ни разу?»
— Н-но… ты… это же… нет… — язык заплетался, слова рассыпались, не успев сложиться в предложения. Наконец, с огромным трудом, он выдавил из себя жалкое подобие аргумента: — Но ты же доминантный альфа! Тебе необходимо высвобождать феромоны!
— Для этого есть инъекции. И таблетки, — безразлично ответил Люсьен, — К тому же, я скорее аномалия, почти мутант. У меня не такой высокий уровень феромонов. Он легко контролируется лекарствами, так что у меня никогда не было необходимости зацикливаться на сексе.
Просто сказать «ясно» и забыть было невозможно. Ядовитые несправедливые обвинения, которые он так щедро и самодовольно разбрасывал мгновение назад, теперь летели обратно, как рой разъярённых пчёл, целясь прямо в лицо.
— А? Да… — Дилан вздрогнул и испуганно моргнул, возвращаясь в реальность.
На лице Люсьена появилась горькая усмешка, так не похожая на его недавнюю озорную улыбку.
— Просто поверь мне. У меня никого не было, кроме тебя.
— Да… да… — Дилан, помедлив секунду, судорожно кивнул. — Я верю. Правда верю.
На секунду Дилану захотелось попросить Люсьена выйти, чтобы он мог просто сдохнуть здесь, в этой палатке, в полном одиночестве, захлебнувшись собственным унижением. Он сам распалился, сам напридумывал себе невесть что, сам набросился с обвинениями, а в итоге всё это оказалось лишь плодом его больного, ревнивого воображения.
Какое он вообще имел право судить Люсьена, даже если бы у того были сотни партнёров? Они ведь никто друг другу. А если уж считать, у кого было больше сексуальных связей, то Дилан с лёгкостью бы победил. Вот только у Люсьена на это была бы веская причина — феромоны, — а Дилан… Дилан просто вёл распутную жизнь. Так кто из них был хуже? Ответ был очевиден.
«И после всего этого я смел упрекать его?»
Волна стыда и запоздалого чувства вины захлестнула Дилана, парализуя волю. Он не знал, что делать и куда себя деть, когда Люсьен нарушил давящую тишину:
— Значит, с недоразумением покончено, Дилли?
— А… да, — помедлив, подавленно пробормотал Дилан. — Прости. Я наговорил ужасных вещей.
Это слово — не прощение и не упрёк — упало в тишине палатки с тяжестью судейского молотка. Дилан ожидал чего угодно, но не этого.
«Впрочем, было бы верхом наглости рассчитывать на прощение...»
Эта мысль заставила его по-новому взглянуть на Люсьена. В этот миг Дилан понял, как глубоко заблуждался. Он ждал, что Люсьен, словно верный пёс, вильнёт хвостом и примет любую его выходку с восторгом.
Осознав, что он и в этот раз подсознательно рассчитывал на снисхождение, ощутил новый приступ стыда за собственное бесстыдство.
— Да? — поспешно откликнулся он, боясь пропустить хоть слово.
На лицо Люсьена вернулась нежная улыбка, но в глубине глаз плясали незнакомые искорки.
— Ты же не думаешь, что всё закончится одними извинениями?
Дилан растерянно моргнул. Такой поворот предвидеть было невозможно. Он смотрел на Люсьена снизу вверх, из положения провинившегося, а тот, видя его замешательство, продолжил мягким, вкрадчивым, но непреклонным тоном:
— Ты мне очень дорог, Дилли, но твои слова были слишком жестокими. Разве не так? Я не могу просто сделать вид, что ничего не было.
Он был прав. Каждое слово было абсолютной правдой. Но чего же он тогда хочет? Люсьен улыбался всё той же ласковой, почти ангельской улыбкой, но по спине Дилана пробежал холодок.
— Т-тогда… что мне сделать? — голос предательски дрогнул.
Стоило ему запнуться, как Люсьен вытянул ноги и похлопал ладонью по своему бедру.
Дилан ошарашенно переводил взгляд с лица Люсьена на его бедро и обратно. Он не ослышался. Люсьен ждал, слегка разведя руки, всем своим видом подгоняя его. Поколебавшись ещё одно мучительное мгновение, Дилан нерешительно поднялся и, как велели, двинулся к нему, чтобы сесть на колени.
Он уже собирался устроиться поудобнее, но Люсьен его остановил.
Дилан на секунду замялся, а затем развернулся и лег прямо животом на чужие колени. Слава богу, плавки всё ещё были на нём, скрывая самые уязвимые места. Неловко упершись локтями в пол палатки, Дилан замер в напряжённом ожидании. И тут почувствовал, как широкая ладонь Люсьена медленно скользнула по спине.
— Ты так усердно работал над этими мышцами, Дилли.
— М-м-м… — он хотел сказать «да», но вместо этого из горла вырвался трепетный стон.
Дилан прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Его тело, напряжённое от стыда и неизвестности, начало медленно расслабляться под властью этих уверенных прикосновений. Рука Люсьена проследовала вдоль позвоночника, очертила рельефные мышцы, достигла кромки плавок и без малейших колебаний нырнула под эластичную ткань.
— Ах!.. — вырвалось само собой. Чувствуя, как пылает лицо, Дилан затаил дыхание. Люсьен плавно потянул плавки вниз, полностью обнажая кожу. Ладонь легла на упругую ягодицу и начала медленно, но властно её разминать.
«Это… и есть наказание?» — пронеслось в тумане мыслей. Дыхание сбивалось от каждого движения большой горячей руки. Если это наказание, то оно слишком…
Резкий оглушающий звук хлопка разорвал тишину палатки. И ослепительная вспышка боли взорвалась перед глазами Дилана.