7 минут рая | Глава 22. Love bite (5 часть)
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Когда Чонин так называл его, у Чейза опускались руки — он не мог отказать ему ни в чём. Как и сам когда-то сказал, что ради этого человека бы способен даже на убийство.
Терпеть было уже невозможно. Чейз, до этого медленно входивший лишь головкой и частью ствола, тяжело выдохнул. Сдерживая дрожь в бёдрах, он медленно ткнулся вперёд. Твёрдый, вздутый венами ствол раздвинул горячую сопротивляющуюся плоть, скользя всё глубже.
Острая, рвущая изнутри боль не давала дышать. Чонин хватал ртом воздух, его грудная клетка быстро и жалобно вздымалась.
— Вот… чёрт, — донёсся сверху хриплый сдавленный голос.
Чонин поднял затуманенный взгляд и увидел Чейза — тот хмурился, губы дрожали, будто от злости. Но это было не так.
— Прости… Ха-а, просто… слишком хорошо. Я тебя напугал?
Чейза переполняло безумное, головокружительное наслаждение. Он не ожидал, что одно лишь проникновение — даже не до конца — вызовет такую бурю чувств. Обычно фантазии бывают ярче, чем реальность, но сейчас всё было иначе.
Сотни раз в воображении он видел, как Чонин раздвигает перед ним ноги, как просит, чтобы он вошёл, как стонет под ним, чувствуя его между ягодицами… Но настоящая сцена превосходила всё, что ему когда-либо мерещилось ночью.
Тело Чейза сжалось, будто на грани оргазма. Мозг плавился от наслаждения, и казалось, что любое движение способно довести до края.
При этом примерно треть его члена всё ещё оставалась снаружи. Войти глубже казалось уже слишком.
— Ты в порядке? — спросил он, не в силах скрыть беспокойства.
Чонин заставил себя улыбнуться, стараясь придать лицу уверенность, будто всё в порядке. Он не подозревал, что эта улыбка выглядела особенно беспомощно и жалко.
— Х-х… если я сейчас кашляну… — он задыхался, пытаясь говорить, — мне кажется… он у меня изо рта вылезет…
Чейз тихо рассмеялся, и все его тело затряслось, отчего Чонин чуть не потерял сознание. Казалось, гигантский член внутри него провернулся.
Чейз прижался губами к его щеке. Чонин опустил ладонь ему на спину, ощущая, как под кожей тугими жгутами перекатываются мышцы. Он всем телом чувствовал эту отчаянную борьбу — борьбу инстинкта, требующего грубых яростных движений, с сознательным решением быть нежным.
— Х-х… с ума сойти… Слишком узко, — с трудом выдохнул Чейз, едва не простонав.
Он опёрся на локоть возле лица Чонина и медленно подался назад. Чётко очерченная головка зацепила внутренние стенки и скользнул по чувствительной точке.
Тело Чонина пронзила дрожь, словно от слабого разряда тока. На этот раз это была не только боль. Доказательством тому служил его собственный, твердо напрягшийся член.
Член Чейза, выйдя ровно настолько, чтобы внутри осталась только головка, тут же толкнулся обратно в теплую плоть. Повинуясь желаниям, он начал медленно двигаться.
— Фу-ух… как же хорошо, — выдохнул он, тяжело дыша.
Мощные бедра напряглись еще сильнее, и на них четче проступил рельеф мышц. С каждым движением плоть Чонина обхватывала все теснее. Разум мутился от экстаза, но Чейз из последних сил цеплялся за остатки самоконтроля, стараясь не входить слишком глубоко.
При каждом толчке член Чонина подрагивал. Чейз накрыл его своей ладонью и, мягко поглаживая, начал понемногу ускорять темп.
— Ха-а… хорошо. Внутри тебя так тепло и мягко.
Горячая плоть внутри сжимали член, не желая отпускать. Каждый раз, когда Чейз выходил, мышцы будто цеплялись за него, отчаянно удерживали, а когда вновь входил — казалось, что рассекает что-то мягкое.
Голубые глаза Чейза горели невиданным доселе жаром. Он смотрел на Чонина и не мог налюбоваться. На его обмякшее тело, безвольно колыхавшееся в такт движениям, словно водоросли в медленном течении. На мокрое от слез лицо. На приоткрытые губы, с которых срывались тихие рваные выдохи…
«Ах, так вот какой ты, когда занимаешься любовью», — пронеслось в голове Чейза.
Мозг будто расплавился и растёкся внутри черепа. Всегда сдержанный, гордый Чонин с его членном внутри себя казался полностью сломлен. Картина, которую он до этого видел лишь в самых порочных снах, теперь разворачивалась наяву.
В какой-то момент, потеряв остатки разума, Чейз с силой вонзился в него до самого основания. Глубоко внутри член, который прежде лишь скользил по чувствительной простате, внезапно проник до самого предела.
Голова Чонина откинулась назад, вены проступили на тонкой шее. Чейз не мог поверить своим глазам. На худом животе отчётливо вздувался бугорок — его собственный член проступал изнутри, выпирая под кожей. Стоило чуть податься назад, бугорок начал двигаться вслед за ним, как будто жил своей жизнью.
Это было до неприличия эротично.
— Как именно странно? — прошептал Чейз, сглатывая.
— Хы-ы… будто падаю… слишком… опасно…
С губ Чонина срывались обрывки фраз, несвязные, дрожащие, будто он был пьян наслаждением не меньше, чем сам Чейз.
Охваченный этим зрелищем, Чейз одной рукой приподнял Чонина за талию, прижимая к себе крепче, и начал двигаться по-настоящему — уже не сдерживаясь, позволяя себе всё, чего так долго ждал. Он чередовал серии неглубоких прицельных толчков, задевающих простату, с неожиданно глубокими плотными вхождениями. Член скользил внутри всё увереннее. Он ощущал, как каждый раз становится чуть легче, мышцы, напряжённые вначале, теперь сами уступают дорогу.
Он стиснул зубы, ускоряя ритм, и в следующий миг уже бешено двигал бёдрами.
— Ха-ы, Че, Чей, а, у, ы, ык!.. — сдавленные разорванные стоны срывались с губ Чонина, заполняя комнату влажным эхом.
Чейз смотрел на него горящим помутневшим взглядом. На то, как Чонин, широко раздвинув ноги, с трудом принимает его в себя, как на заплаканном лице застыло нечто между мукой и экстазом, а живот то и дело вздымался при каждом глубоком толчке. Чудовищно толстый член терзал его беззащитное отверстие, а последние остатки разума испарялись без следа, растворяясь в огне наслаждения.
Он двигался уже почти бессознательно, подчиняясь одному лишь инстинкту. Каждый глубокий толчок сопровождался влажным звуком — растаявший лубрикант вытеснялся наружу вместе с бешеным ритмом.
Чонин чувствовал, как внутри его живота медленно надувается воздушный шар. Казалось, еще немного, и он просто лопнет. Дыхание сбилось, а его нутро начало непроизвольно и беспорядочно сокращаться.
Почувствовав, как близка разрядка Чонина, Чейз опустился ниже, просунул руки ему под мышки и зацепился за плечи, приковывая его к кровати. Теперь Чонин не мог даже пошевелиться, как бы ни извивался. Чейз вбивался в него мощными глубокими толчками.
— А! Ха-а, ык, ы-ык… — Чонин вонзал ногти в его спину, ощущая внутри гоярчие искры, словно от удара кремня о кресало. Его собственный член терся о напряжённые мышцы пресса Чейза.
Это было похоже на поездку на американских горках. Только без подъемов — лишь падение, падение и снова падение.
В глазах закружились вспышки, потом всё погасло. Тело Чонина до предела сжалось. На его ягодицах проступили ямочки, бёдра забились в мелкой дрожи. Между неразрывного сплетениия их тел Чонина извергся еще раз.
Чейз глубоко поцеловал его, врываясь языком в приоткрытый рот, и устремился к разрядке. Пульсирующие мышцы по всему его телу вздулись и окаменели. Он вложил всю оставшуюся силу в последний толчок.
— Кх-ыт… ык… — из горла вырвался низкий гортанный стон.
Вместе с этим стоном член, вонзенный в тело Чонина, дернулся и медленно, тяжело запульсировал три… нет, четыре раза.
На мгновение комнату заполнили лишь рваные судорожные вздохи. Их прижатые друг к другу сердца бешено колотились в унисон, как одно.
Чейз поднял голову и посмотрел на пунцовое разгоряченное лицо Чонина, насквозь мокрое от слез. Рука убрала с его виска несколько прилипших прядей волос, и он обеспокоенно спросил:
Чонин не мог ответить, с его губ срывались лишь тихие рваные всхлипы.
Член Чейза, еще не опавший после разрядки, несколько раз сократился внутри него. Словно в самой глубине тела билось второе, чужое сердце. От остаточных волн наслаждения тело Чонина периодически вздрагивало. Чейз успокаивающе поглаживал его дрожащие бедра.
Он нежно целовал его лоб, виски, щеки и кончик носа, терпеливо ожидая, пока дрожь утихнет. И лишь затем осторожно вышел. Раздался влажный звук. Массивная головка, зацепившись за тугой вход, с тихим звуком выскользнула наружу, и Чонина снова пробила дрожь.
Чейз сел на край кровати и стянул презерватив. Спермы оказалось так много, что наполненный белесой жидкостью латекс тяжело провис. Он небрежно завязал его узлом и бросил в мусорное ведро у кровати с глухим влажным шлепком.
Чонин медленно моргнул усталыми глазами. Он ощущал себя человеком, погружённым в вегетативное состояние, который имел силы лишь смотреть.
Он перевел взгляд на Чейза, и тут произошло нечто странное. Тот только что кончил, но его член был таким же твердым, как и в самом начале. Рука Чейза потянулась к новой ленте презервативов, разбросанных у кровати, и оторвала ещё один
— …Чей? — позвал он голосом, полным тревоги и ужаса.
Чейз обернулся, и его лицо озарила ослепительная улыбка. Чонин с побледневшим лицом смотрел, как стремительно приближаются к нему эти глаза цвета Средиземного моря.
Просыпаясь, он чувствовал, как постепенно возвращаются ощущения.
Сквозь сон донеслось пение птиц. Сначала он решил, что это всего лишь эхо сновидения, но звук не исчез. Чонин приоткрыл веки. Лёгкий ветерок, проникавший в комнату, едва шевелил тонкие занавески. Они колыхались в утреннем воздухе, будто обретя собственное дыхание.
За окном мягко покачивались пальмы. Каждый порыв ветра заставлял их листья соприкасаться с тихим шелестом. У подножия росли суккуленты, похожие на алоэ. На плотных мясистых листьях по краям поблёскивали крошечные капли росы. В них отражалось солнце, едва поднявшееся над горизонтом.
В кровати Чонин был один. Даже не оглядываясь, он чувствовал, что больше в комнате никого нет.
Ладонь скользнула по груди и с облегчением нащупала одежду. Опустив взгляд, он увидел на красной ткани белые цифры «67» — Чейз надел на него свою спортивную джерси.
Тело, ещё вчера бывшее картой их безумной ночи, месивом из пота и прикосновений, теперь было чистым. Чонин медленно повернул голову, втянул носом воздух у самого плеча и уловил свежий аромат мыла. Значит, Чейз всё-таки обмыл его, пока он был в отключке.
Это была поистине жестокая ночь.
Видимо, после окончания плей-офф у него накопилось столько нерастраченной энергии за месяцы простоя… И всю эту энергию он решил выплеснуть в сексе.
Чонин до сих пор не мог прийти в себя. Чейз был настолько неудержим, что в какие-то моменты вчерашней ночи даже удерживал весь его вес одной лишь рукой.
Попытка напрячь пресс, чтобы сесть, оборвалась глухим стоном. Он безвольно рухнул обратно в подушки. Ноющая боль пронзила даже мышцы, о которых он не подозревал. А всё, что ниже поясницы, вовсе не чувствовалось.
Если бы дело было только в боли, он бы остановил его. Чонин был уверен, что каким бы одержимым ни казался Чейз прошлой ночью, одного слова, одного жеста хватило бы, чтобы он отступил.
Проблема заключалась в том, что боль не существовала сама по себе. Она была намертво вплетена в наслаждение. Именно поэтому он не мог отказать, когда тот, чуть отстранившись, выдыхал в самое ухо: «Ещё разочек… можно?». И пока Чонин пытался собрать мысли, чтобы выдавить хоть какой-то ответ, огромное тело уже снова накрывало его.
Так «еще разочек» и «ну, последний раз» повторялись снова и снова. В итоге, пробарахтавшись в пучине наслаждения всю ночь, он уснул лишь когда за окном занялся рассвет.
Глядя на медленно вращающиеся лопасти потолочного вентилятора, Чонин снова подумал: «И надо же было ему влюбиться в такого невероятного человека. Разве такой размер вообще реален?»
В этот момент он услышал, что кто-то приближается. Испугавшись, что это может быть кто-то, кроме Чейза, Чонин, кряхтя, натянул одеяло до самой макушки.
Услышав знакомый тихий голос, в котором слышались смешинки, Чонин робко высунул нос из-под одеяла.
Чейз вошёл с небольшим столиком-подносом в руках. На деревянной поверхности с широко расставленными ножками стоял сок, немного фруктов и стопка панкейков.
Этот вопрос казался ему уже каким-то до странности знакомым. За прошедшую ночь он слышал его десятки раз: когда тот закидывал его ногу себе на плечо, когда переворачивал его на живот, когда сжимал обеими руками его бёдра…
Он попытался ответить, но голос сел настолько, что вместо слов из горла вырвалось лишь невнятное сипение. Это тоже были последствия прошедшей ночи.
Чонин сделал ещё одну попытку сесть, опираясь на локти. Чейз мгновенно поставил поднос на тумбочку и оказался рядом, помогая ему, подсовывая за спину подушки, чтобы было удобнее.