Экс-спонсор (Новелла) | Глава 162
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
В итоге он так и не добился ни той семейной стабильности, о которой мечтал, ни тех профессиональных высот, ради которых был готов пойти на жертвы, — по крайней мере, успех оказался совсем не тем, каким он его себе представлял.
Чонён ушёл, даже не обернувшись, — словно все их прошлое ему не просто надоело, а буквально опротивело. Теперь, оглядываясь назад, Дохон ясно видел: такой финал был предрешён, учитывая, до какого унизительного состояния он сам себя довёл, упрямо цепляясь за этот нелепый контракт, отчаянно пытаясь удержать Чонёна хоть каким-то способом.
Дохон, увязший в своей болезненной затянувшейся привязанности, терял почву под ногами. Тогда как Чонён оставался холоден.
Тот, кто раньше мог говорить об «их доме» таким тёплым и звонким голосом, что у Дохона внутри всё замирало, покинул его. «Их дом». И даже не притронулся ни к одной вещи. Для Дохона решение отказаться от американского филиала было мучительным, сопряжённым с долгими раздумьями, но для Чонёна, казалось, уйти и поставить точку не стоило и малейшего усилия.
Он вспоминал, как в тот день, когда Чонён всхлипывал и просил о разводе, и в тот вечер, когда с каменным лицом разрывал записку. Он был поразительно красив, настолько, что даже воздух рядом с ним становился редким, и дыхания переставало хватать.
Дохон не рискнул настаивать, боясь, что если продолжит упрямиться, с этих безупречных губ слетят слова, боли от которых он не переживет. Хотя заранее знал, что еще пожалеет из-за собственной нерешительности.
Контракт был аннулирован, но мысль о том, чтобы окончательно отпустить Чонёна, казалась невозможной. Пока Чонён оставался в медиасфере, у Дохона сохранялась возможность хотя бы издалека, не вмешиваясь напрямую, поддерживать его — скрытно, незаметно, чтобы никто, кроме него самого, об этом не догадался.
Однако в первые недели после расторжения контракта он не мог решиться на вмешательство, опасаясь, что его шаги только навредят или спровоцируют новую волну негатива. А может, просто потому, что не был уверен: действительно ли Чонён хочет продолжать актёрскую карьеру, или это навсегда ушло для него в прошлое.
Но, вопреки всем сомнениям, Чонён взял себя в руки и успешно снялся в дораме. Самостоятельно выбрался из кризиса, шаг за шагом решая возникающие проблемы уже без чьей-либо поддержки. Всё разрешилось без малейшего вмешательства Дохона.
Ему самому оставалось лишь наблюдать за происходящим со стороны. Запутанные из‑за него самого дела начали приходить в порядок, и он здесь больше не был нужен.
Дорама, едва появившись на экранах, мгновенно побила все рекорды по зрительским рейтингам. Эффект оказался настолько сильным, что все прежние скандалы с актёрами мгновенно отошли на второй план, став не более чем забытой тенью.
Дохон повлиял лишь на одну вещь в этой череде событий. Настоял, чтобы как можно быстрее удалили все скандальные статьи из медийного пространства и предпринял меры, чтобы ситуация не переросла в семейный конфликт.
Судя по отчётам, и со здоровьем у Чонёна стало гораздо лучше: анализы показывали, что он больше не принимает вредные для организма препараты — ни подавители, ни контрацептивы. В этом не было ничего удивительного. Ведь он принимал их исключительно из‑за Дохона, и как только он исчез, исчезла и потребность в таблетках.
«Возможно, мне с самого начала вообще не следовало вмешиваться в его жизнь под предлогом спонсорства…» — мелькнула мысль, но времени задерживаться на ней не было.
— Директор-ним, прошу прощения за беспокойство, но есть неотложный вопрос, который требует вашего внимания, — раздался стук в дверь, и голос секретаря прервал поток недовольства Мун Хиджин, которая по-прежнему продолжала бухтеть.
— Я ещё не закончила, кто там опять вмешивается? — вспылила она, резко обернувшись и окликая секретаря. Её пронзительный голос был слышен даже снаружи.
Дохон, которого ещё минуту назад целиком поглотили собственные мысли о прошедших месяцах, устало склонил голову набок и исподлобья посмотрел на Хиджин.
— Может, тебе уже пора? У меня завтра командировка в Америку, и мне нужно многое успеть до отъезда.
— Дохон-а! Я же не запрещаю тебе ехать в Америку! Но то, что ты продолжаешь решать все вопросы компании по собственному усмотрению — это…
Не дожидаясь окончания её вспыльчивой тирады, Дохон спокойно набрал номер секретариата.
— Мун Хиджин сейчас выйдет. Откройте дверь, — коротко распорядился он.
— Мун Дохон! — раздражённо выкрикнула Хиджин, но в тот же миг дверь кабинета открылась, и в проёме появился секретарь. Дохон без слов кивнул в сторону Мун Хиджин, жестом показывая, что она может быть свободна — или, скорее, что её здесь больше не ждут.
Дохон не стал задерживаться ни на минуту. Быстро собрав бумаги, он покинул офис и отправился в фитнес-центр, который располагался прямо в здании компании — всё ради экономии времени. Завтра его ждал перелёт в Америку, и список дел, требующих личного контроля, только рос.
Когда он нажал кнопку вызова лифта, в коридоре повисла напряжённая тишина. Дохон привычно чувствовал на себе взгляды проходящих мимо сотрудников — кто-то прятал глаза, кто-то украдкой поглядывал в его сторону, некоторые перешёптывались вполголоса:
— Может, показалось? Я ни разу не видел, чтобы он сюда ходил…
Обычно он предпочитал тренироваться в фитнес-центре недалеко от дома: там никто не мешал, и взглядов было меньше. Но сегодня обстоятельства заставили изменить привычный распорядок — работы оказалось слишком много, а времени слишком мало.
«Слишком много времени потратил на Мун Хиджин», — с недовольством отметил он про себя, коротко размяв затёкшую шею. Тело после тренировки отзывалось приятной тяжестью, но вместе с тем где-то глубоко внутри нарастало странное раздражение — оно не отпускало, даже когда привычная рутина должна была вернуть ему контроль над собой.
Сотрудники, узнавшие Дохона, держались на почтительном расстоянии, словно невидимая стена окружала его даже здесь, вне кабинета. Никто не осмеливался подойти, завести разговор или просто кивнуть при встрече — все топтались чуть поодаль, делая вид, что слишком заняты своими делами.
Лифт, казалось, сегодня едет медленнее обычного. Минуты растягивались. Дохон смотрел на мигающий индикатор этажа и чувствовал, как досада медленно, но неотступно поднимается изнутри.
«Весь день просидел в кабинете…» — подумал он, проведя рукой по ещё чуть влажным после душа волосам.
Вдруг захотелось выйти наружу, сделать несколько шагов, просто проветриться.
Он обернулся к огромному окну в конце коридора. Снаружи уже давно опустились сумерки — за стеклом раскинулось темное небо, по которому пробегали отблески далёких фар. Город внизу жил своей жизнью: неоновый свет, яркие вывески магазинов, редкие прохожие, чьи силуэты мелькали под дождём света.
Дохон, не дождавшись лифта, резко развернулся и направился к лестнице.
Стоило выйти из здания, как лицо тут же коснулся свежий вечерний ветер — в этом прикосновении было что-то отрезвляющее, будто тугая повязка наконец спала с груди, и тяжесть, давившая весь день, понемногу рассеялась.
Дохон неторопливо шагал по кварталу, внимательно осматривая окрестности — здания «JT Electronics» с высотными стёклами, мерцающие вывески соседних кафе и магазинов, редкие прохожие, спешащие по своим делам. Всё здесь было до боли знакомо, но сегодня городской пейзаж казался чужим, словно он смотрел на привычный мир сквозь мутное стекло.
Пустынные улицы, необычно тихие для этого времени суток, только подчёркивали странную отрешённость, поселившуюся в нём с недавних пор. Из ближайшего ресторана тянуло пряными специями и горячей едой — после тренировки и нервной встряски его желудок отозвался явным резким голодом.
Дохон ускорил шаг, решив, что стоит зайти хотя бы в салат-бар и быстро перекусить. Но стоило поравняться с одной из витрин, как взгляд сам собой зацепился за яркий рекламный постер.
Он резко остановился, не сразу поняв, что заставило тело замереть. На глянцевом плакате, освещённом мягким светом витрины, сияла знакомая улыбка. Чонён держал в руках флакон духов, чуть склонив голову набок, будто обращаясь именно к нему. В это мгновение городская суета растворилась. Остался лишь миг. А вместе с ним — этот цветущий невесомый запах, отозвавшийся на границе памяти из прошлого.
«Искрящийся цветочный аромат, выбранный Ю Чонёном. Легкость и свежесть, дополненная изысканным настроением времени года».
Не отрываясь, Дохон долго рассматривал такое знакомое лицо на постере, и лишь спустя вечность решился шагнуть ближе к витрине. Даже одетый в столь простую спортивную одежду.
— Покупатель, вам что-нибудь подсказать? — из-за стеклянной двери вышла сотрудница магазина, из-за деликатного голоса которой Дохон будто очнулся. Она улыбнулась чуть теплее, заметив его заинтересованный взгляд на постер. — Аромат, который вы разглядываете, сейчас невероятно популярен. Его часто выбирают в подарок, особенно для омег, но на самом деле его покупают представители всех вторичных полов, и отзывы о нём только положительные. Если хотите, вы можете пройти внутрь и попробовать аромат на себе.
Сотрудница легко, почти незаметно для самого Дохона, повела его внутрь магазина. На её лице играла приветливая профессиональная улыбка, в голосе звучал такт — она быстро уловила: посетитель не склонен к болтовне.
Пока Дохон осматривал стену, уставленную сверкающими флаконами духов, сотрудница, искоса поглядывая на него, искала тестер.
— Вы выбираете подарок? — сотрудница повернулась к нему, как будто не сомневалась в ответе. — Может, подскажете, какие ароматы предпочитает тот, кому предназначается духи? Или, возможно, у этого человека есть какой-то определённый стиль?..
Её интонация была почти заботливой. Она, конечно, не могла представить, что мужчина с таким хмурым лицом покупает духи для себя. Даже в мире, где вторичный пол давно перестал быть табу, мужчины вроде него всё равно редко задерживались у витрин.
— Те, что на постере, — коротко бросил Дохон, указав на флакон в руках Чонёна.
— Хотите попробовать? — сотрудница привычно потянулась к пробнику, но тут же замерла, уловив в его голосе что-то окончательное.
— Тогда я всё оформлю, — быстро подхватила она. Уже складывая коробку в фирменный пакет, добавила, как бы между делом: — У нас сейчас акция: при покупке на сумму свыше двухсот тысяч вон — пробники и лимитированный постер с Ю Чонёном в подарок. Может, что-то ещё добавить?
Её слова не встретили видимого энтузиазма, но она заметила, как взгляд клиента невольно задержался на постере. Губы его остались неподвижны, но в глазах что-то мелькнуло. Он не отводил взгляда от изображения Чонёна.
— Тогда добавьте ещё вот эти, — Дохон чуть кивнул в сторону ближайшей полки.
— Да, конечно, — с готовностью подхватила сотрудница и аккуратно выложила на стойку ещё несколько флаконов.
Пока духи осторожно упаковывались, в магазине повисла тишина. Дохон стоял, опершись на витрину, выглядя до нелепого странно среди изящных флаконов в спортивном костюме. Продавщица украдкой бросала на него взгляды, пытаясь понять: обычный ли он клиент, или фанат знаменитости на постере.
— Вам повезло, — тихо сказала она, укладывая последний флакон в пакет. — Постеров осталось всего четыре.
— Да, это лимитированная серия, — пояснила она. — Больше завоза не будет.
От слов, брошенных в попытке завязать хоть какой-то разговор, Дохон встрепенулся.
— Если я оплачу на сумму свыше восьмисот тысяч вон, то смогу получить все четыре?
— А?.. Постеры? Ну, в общем-то, да, но… — Она чуть замялась, но, поймав серьезный взгляд, выпрямилась.
— Дайте мне всё, что выставлено здесь.
— В-всю эту линию?.. Хорошо! Минуточку!
Быстро придя в себя, девушка мигом принялась доставать и упаковывать все флаконы из лимитированной линейки, не задавая больше ни одного вопроса.