Линия смерти | Глава 12
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Выпроводив Чхоряна, Чха Минхёк прошёл по опустевшему офису и взял в руки телефон номер 8. В самом начале списка вызовов сиротливо маячил несохранённый номер.
«Точно… Завтра же». Он совсем забыл из-за отчёта. «Чёрт, и почему нужно писать столько отчётов? Я ведь взялся за этого человека, чтобы от них откосить, а в итоге работы стало вдвое больше».
Может, отказаться сейчас? Он и так занят, а тут, пытаясь избавиться от одной проблемы, нажил другую. Может, просто лечь на пол и сказать И Чонъюну: «Хочешь — вспори мне живот»? Ча Минхёк потер под носом и шумно втянул воздух.
— У командира гвардии есть своя гордость.
Раз уж начал, надо доводить дело до конца. К тому же, если всё пойдёт по плану, это будет последняя работа этого актёришки, так что стоит оставить ему хотя бы один шедевр в фильмографии. Вдруг он, став жнецом, случайно наткнётся на свою бездарную игру и ему станет стыдно? Поэтому он, великий Чха Минхёк, лично снизойдёт до него…
Он только подумал об этом, а рука уже сама поднесла телефон к уху. Вместо гудков раздалось звонкое пение птиц, которое тут же оборвалось.
«Не знаю, что ему наплёл тот придурок-токкэби… но мне нравится, что он не подаёт виду и остаётся невозмутимым. И то, что он покорно ждал звонка, — тоже плюс в его копилку». Чха Минхёк подошёл к столу Ким Сокхо и открыл визитницу. Визитка офиса, с шиком отпечатанная золотым тиснением, сверкнула в свете ламп. Он мысленно повторил адрес, выгравированный под именем: Провинция Кёнгидо, город Ыян, уезд Хвапхён, Мугванни, 1-24…
— Завтра, в девять вечера. Адрес скину сообщением.
— …Нет, могу. А во сколько закончим?
«Это уж как я захочу. Может, и до рассвета провозимся». Чха Минхёк уже собирался съязвить, что не ему, мол, устанавливать время, но вовремя вспомнил о профессии Рю Довона и протянул:
— Нуу… в одиннадцать? Может, чуть позже.
— Хорошо. Увидимся завтра. Что нужно принести, тоже напишите в сообщении.
«Сможет ли он освоить основы за два часа?» — подумал Чха Минхёк, но Рю Довон, едва услышав время окончания, тут же повесил трубку, словно разговор был окончен. Чха Минхёк посмотрел на телефон, с которого так безжалостно, без единого слова прощания, сбросили вызов, и бросил его на стол.
Кстати. Только что возникла одна проблема.
— …А чему, чёрт возьми, я должен его учить? С чего начинать основы?..
Ведь он «человек», а не солдат или воин. Растерянно пробормотав это, Чха Минхёк взъерошил своё «гнездо» на голове. От его ауры полководца, уничтожавшего врагов на поле боя, не осталось и следа.
«А, плевать. Будет что будет. Какая разница, какой дорогой идти, лишь бы в итоге попасть в загробный мир, верно?». Придя к такому простому выводу, Чха Минхёк, немного подумав, схватил валявшееся без дела Зеркало Кармы и вызвал своих воинов.
— Эй. Пятеро свободных, живо к вратам на горе Мугван.
Его взгляд устремился на белую доску в углу офиса.
Закончив свои дела, Ким Сокхо написал отчёт о совещании для Царя Ёнчхона и собрался уходить. Зажав под мышкой свиток, он, напевая, зашагал по мрачной лесной тропе, ведущей от врат одиннадцатого круга ада. Отдыхавшая в стороне красная птица, заметив его, издала гортанный крик.
Врата на гору Мугван находились в восьмом кругу ада. Одиннадцатый круг, некогда бывший руинами, внезапно ожил: забурлили вулканы, земля задышала, предвещая рождение нового мира. Встревоженные этим движением, Десять Царей, инстинктивно боясь потерять свои троны, ежедневно развязывали войны. Говорят, страх порождает ещё большее зло, и их действия были тому подтверждением.
В то время Ким Сокхо, получивший оценку «лучшего из жнецов», был повышен до стратега и ждал своего назначения. Он втайне надеялся попасть в восьмой круг ада к Царю Равенства, самому доброму и мудрому из Десяти Царей, но за день до церемонии назначения из руин хлынула лава, и небо загробного мира покрылось чёрным дымом и пеплом. Церемонию отложили. Первоочередной задачей стала уборка пепла, засыпавшего весь ад.
Оглядываясь назад, знай он тогда, что это был день рождения Царя Ёнчхона, то не стал бы так усердно убирать пепел. От одних воспоминаний… до сих пор голова кругом. Десять царей ада, злые и дёрганые из-за рождения нового правителя, и рядом с ними — он, с откровенно скучающим видом, лениво оглядывающий склонившихся в поклоне стратегов и воинов.
Царь Ёнчхон, новый владыка одиннадцатого круга ада, лишь указал на них пальцем и, не оборачиваясь, ушёл. Ким Сокхо не сразу понял, что указали и на него. Вероятно, это было отрицание. «Да нет, не может этого быть, я же даже не смотрел на него», — думал он. Но, увидев, как остальные новоиспечённые стратеги облегчённо вздохнули, он понял, что его «не может быть» стало реальностью.
— А почему я?! Спросили бы хоть моего мнения! — вдруг раздался зычный голос из рядов воинов.
Будь у Ким Сокхо побольше смелости, он бы тоже так возмутился. Но он, и в человеческой жизни бывший добросовестным и порядочным обывателем, вместо того чтобы присоединиться к протесту, невольно вышел из строя, чтобы поглазеть на обладателя этого голоса. Им двигало чистое любопытство: что же это за смельчак, у которого печень не просто выросла, а заменила собой мозг. Он знал, что, выйдя из строя, он уже сделал свой выбор.
Царь Ёнчхон, уже собиравшийся уйти, развернулся и зашагал вниз от своего трона. Развевающиеся полы его алого одеяния были так же ярки, как и сам одиннадцатый круг ада. Длинная курительная трубка была зажата в чувственных губах. До него доходили слухи о его красоте, но вблизи он был ослепителен. И этот красавец, говорили, без колебаний совершал убийства. Ким Сокхо застыл, лишь вращая глазами. Дерзкий воин не уступал, глядя Царю Ёнчхону прямо в глаза. Они стали зрелищем для всех. Хотя и сам этот воин был весьма хорош собой.
Но рассудительный Ким Сокхо, к счастью, не потерял голову и спокойно встал рядом с ними. Простой вопрос Царя Ёнчхона прозвучал как угроза. И это при всей его лени и безразличии.
Раз уж им предстояло стать одной семьёй, хотелось хотя бы душевного спокойствия. Ким Сокхо бессознательно попытался успокоить этого дерзкого воина, с которым только что познакомился. Если бы только тот не ответил так…
— А что вы мне дадите, если я пойду в одиннадцатый круг ада?
Это была уже не смелость, а безрассудство. Даже Десять Царей зашептались, достаточно громко, чтобы все слышали: «Он что, сумасшедший?», и принялись листать списки воинов. Царь Ёнчхон оглядел его тело, покрытое старыми и свежими шрамами, словно татуировками, и выпустил струю дыма.
— Не знал, что я в том положении, чтобы что-то тебе давать.
Ожидавшие назначения затаили дыхание. Алая аура, исходившая от спины Царя Ёнчхона, разрасталась, грозя поглотить этого желторотого воина. Он мог умереть, захлебнувшись кровью. Но и его стойкость нельзя было не оценить. Ким Сокхо, осознав всю серьёзность ситуации, уже собирался вмешаться.
— Кхм, тогда... Что ж. Пообещайте мне одно.
Мужчина приложил руку к груди, опустился на одно колено и отдал честь. Царь Ёнчхон, покуривая, смотрел на его макушку. Ким Сокхо вытер вспотевший лоб, гадая, не должен ли он тоже встать на колени. «Зачем, зачем он это делает? На глазах у всех».
— Не заставляйте меня стыдиться того, что я вам служу, как это делают другие владыки. Я лучше сам себя убью, чем буду служить тому, кто позорит себя и своих подданных.
— Что, ублюдок?! Ты это нам сейчас сказал?! — вскочив, заорал один из Десяти Царей.
Вокруг поднялся шум, и огромный зал пятого круга ада загудел, как улей. Какой-то ничтожный воин посмел бросить вызов самим Царям — естественно, все были в шоке. Ким Сокхо, разинув рот, молился лишь о том, чтобы его не стёрли в порошок, прежде чем он приступит к своим обязанностям стратега.
Спокойным во всём этом хаосе оставался лишь Царь Ёнчхон. Он скривил губы и, не говоря ни слова, развернулся. Ким Сокхо и Чха Минхёк последовали за развевающимися полами его одеяния, как и в первый раз. С чувством вины, хотя они и не были ни в чём виноваты, они пересекли несколько врат, ведущих в одиннадцатый круг ада.
Так он и запомнил своё первое впечатление от Царя Ёнчхона и Чха Минхёка, которые теперь стали ему почти семьёй. «За какие грехи мне всё это?»
Он до сих пор так думал. Едва выйдя из врат на гору Мугван, Ким Сокхо застыл на месте, увидев воинов, которые оцепили вход, словно взяли его в аренду.
— Эй, я же тебе говорил. Ты полный ноль, даже меч держать не умеешь.
— Но, командир. Это же нелогично. Я воин, выросший на ваших суровых тренировках, почему вы хотите сделать из меня неопытного юнца, который не умеет держать меч?
— Много болтаешь. Сказано делать — делай. Играй роль.
— Но почему я должен играть? Это несправедливо.
— Несправедливо? Ты сказал «несправедливо»? Хочешь, я покажу тебе, что такое настоящая несправедливость? Погонять тебя как самого младшего?
Почему генерал Чха притащил сюда белую доску из офиса, двадцатилетнюю видеокамеру и отчитывает воинов? К тому же, на доске была нарисована схема расстановки, напоминающая футбольную тактику. И не одна, а несколько. Приглядевшись, он увидел, что пятерым воинам были присвоены номера и нарисованы траектории их движения.
Глава 13