Возжелай меня, если сможешь. (Новелла) 107 глава.
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Эшли продолжал наблюдать за реакцией Дейна и, с холодной уверенностью человека, привыкшего держать все под контролем, спросил:
— В любом случае, твои отношения с Грейсоном – это твой выбор, верно? Он не принуждал тебя, и не было никаких неприятных инцидентов?
— …Да, это мой выбор, — неохотно подтвердил Дейн, будто признаваясь самому себе, что все это было правдой.
— Он уверен, что ты научил его чувствовать. Ты согласен с этим? — Продолжил допрос Эшли, пронзительно глядя на человека перед собой.
На лице Дейна мелькнула тень, он нахмурился. Видя реакцию, Эшли прищурился, и в его взгляде появилась тень сомнения.
— Ты действительно считаешь, что Грейсон способен испытывать эмоции?
В голосе этого подавляющего мужчины звучало явное недоверие, словно мысль о том, что его сын способен на что-то подобное, казалась абсурдной. Его реакция вызвала у Дейна неожиданное чувство протеста. Он не смог сдержать легкой иронии:
— Конечно, считаю. Не понимаю, почему вы так сомневаетесь. Хотя, говорят, родители часто знают своих детей меньше, чем остальные.
Недовольство тенью легло на лицо Эшли, но Дейну было все равно. Он никогда не стремился угождать людям, его не волновало — нравится он кому-то или нет. С животными он был ласков — приносил им угощения, разговаривал, но с людьми такое было невозможно. Они казались ему слишком сложными, слишком непредсказуемыми.
Эшли, по-прежнему не сводя с него тяжелого взгляда темно-фиолетовых глаз, медленно произнес:
— Неужели? Ты, похоже, считаешь, что очень хорошо знаешь моего сына.
— Возможно, я не знаю его так хорошо, как вы, — спокойно ответил Дейн. — Но, думаю, мне открылись его стороны, которые неизвестны вам.
Мужчина прищурился. Недовольство скользнуло по лицу, но, как ни странно, его феромоны оставались стабильными, не выдавая ни злости, ни раздражения. Дейн внутренне удивился этому. Он ожидал, что любой, кто посмеет так прямо возразить самому Эшли Миллеру, обязательно прочувствует тяжесть холодного гнева. Но вместо этого Дейн столкнулся с неожиданным спокойствием.
— Это все, что вы хотели сказать? — внезапно прервал молчание он.
Эшли, словно очнувшись от своих мыслей, вернулся к реальности. Он достал футляр из внутреннего кармана пиджака и, не спеша, выбрал одну из сигар точными, почти ритуальными движениями. Обрезав кончик, он поджег ее, и тонкий дым начал медленно подниматься в воздух.
— Приятно знать, что рядом с моим сыном есть кто-то, кто так хорошо его знает, — произнес он, медленно затягиваясь. — Интересно, как долго это продлится.
Дейн молча наблюдал, чувствуя, как нарастает напряжение. Он не стал отвечать, лишь следил за тем, как сигара медленно тлеет, а дым рассеивается в воздухе.
— Ну, надеяться — это хорошо, — наконец, продолжил Эшли с легкой насмешкой в голосе, словно он уже знал, чем все закончится.
Хотя это, возможно, не имело значения, Дейн не смог удержаться. Слова вырвались раньше, чем он успел обдумать их последствия:
Он встретился с холодным пронизывающим взглядом Эшли Миллера, но не отступил. Голос прозвучал твердо.
— Вы когда-нибудь жестоко обращались с Грейсоном?
Эшли замер, сигара на мгновение застыла у его губ. Пальцы сжали ее чуть сильнее, но лицо оставалось непроницаемым. Дейн не стал извиняться или оправдываться. Вместо этого сдвинул брови, требовательно ожидая ответа: «Ну, скажи что-нибудь».
В воздухе повисло тяжелое молчание. Эшли медленно опустил руку с сигарой, движения сквозили почти неестественно спокойствием. Бесстрастный взгляд, устремленный на Дейна, словно пытался понять, что скрывается за этим вопросом. Наконец, он медленно заговорил:
— Грейсон сказал это? Что я жестоко с ним обращался? — Голос стал почти угрожающе низким. Но Дейн даже не дрогнул
— Нет, он даже не понимает, что с ним жестоко обращались.
— И что? — Эшли вновьподнес сигару ко рту. — Почему ты думаешь, что я жестоко с ним обращался?
— Я видел и слышал это лично, — ответил Дейн твердо, без тени сомнения. — Грейсон сказал, что его запирали в подвале. И он даже не понимал, насколько это обращение было жестоким.
Эшли, казалось, наконец осознал, о чем идет речь. От абсурда ситуации губы дрогнули в короткой усмешке:
— Скажите мне сами, это правда? — настаивал Дейн. Он чувствовал, что должен получить ответ — этот вопрос нельзя оставить без разрешения. Он ждал, ощущая, как давление нарастает, но Эшли лишь раздраженно отмахнулся.
— Неужели ты и вправду подозреваешь, что я его бил?
— И это тоже, — ответил Дейн, не отводя упрямого взгляда.
Эшли издал короткий, сухой звук, похожий на смешок, но в нем не было ни капли веселья. Обычно бесстрастное лицо на мгновение дрогнуло. Он приоткрыл рот, и на мгновение тяжелый взгляд устремился вдаль, будто он искал ответ где-то за пределами этой комнаты. Когда он снова повернулся к Дейну, его лицо исказилось нескрываемым презрением.
— Если бы я бил детей, то мой муж давно подал бы на развод. Ты думаешь, я могу бы сделать что-то, что заставит Кои меня ненавидеть?
— Так значит, вы его не били? — уточнил Дейн.
— Я не только не бил, я и не издевался! — Эшли Миллер раздраженно и горько повысил голос. Он глубоко вздохнул, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции, и сделал несколько глубоких затяжек. Но даже это не помогло успокоиться. — Я просто учил детей, как защищаться. Да, возможно, порой методы были чрезмерными, но что я мог сделать? Вежливые слова и добрые наставления не доходили до них! Грейсон с рождения был как бомба замедленного действия, и все из-за этого проклятого доминантного типа!
Казалось, сейчас Эшли Миллер вскипит окончательно, но внезапно замолчал. В комнате воцарилась тишина, тяжелая и напряженная. Он приглушенно продолжил:
— Страйкер, мы живем благодаря тому, что он не причиняет непоправимого вреда другим. — Дым от сигары вновь наполнил воздух. — Что Грейсон делал в этом подвале? Неужели вновь совершил глупость, пытаясь кому-то помочь?
Дейн не смог сразу ответить. Впервые за разговор увидев замешательство на его лице, Эшли усмехнулся. Он предвидел эту реакцию.
Услышав циничный тон, Дейн был вынужден кратко описать произошедшее:
— В подвале был заперт ребенок, и Грейсон решил остаться с ним, чтобы помочь. Позже он сказал, что лучше, когда рядом есть кто-то, даже один человек, чем оставаться в полном одиночестве в темноте. Он искренне хотел помочь этому ребёнку.
Эшли молча затягивался сигарой, его лицо оставалось бесстрастным. Увидев реакцию, Дейн сразу понял:
Ответный короткий смешок, однако, не выражал ни капли веселья.
— Ты думаешь, я впервые с этим сталкиваюсь?
После нервной реакции он некоторое время молча курил сигару, выпуская горький дым, а после тихо продолжил:
— Ты спросил, жестоко ли я обращался с Грейсоном? Да. Мои методы воспитания были строгими. Знаешь, почему? — Эшли не стал ждать ответа и продолжил сам. — Он чуть не убил человека до того, как ему исполнилось десять. И дважды. И впервые он сделал это сам, своими собственными руками.
От этих неожиданных слов Дейн замер, но Эшли, казалось, даже не обратил на это внимания.
— И как ты думаешь, кто это был? — Дейн не ответил. — Это был кои. Его папа. Он пытался убить члена своей семьи.
Повисшая пауза длилась недолго.
— Кои с детства не чувствует запахов и почти не различает вкусов. Грейсону стало любопытно, правда ли это. И знаешь, что он сделал? Испек пирог и подмешал туда стиральный порошок. Кои чуть не погиб, съев его. — Привычно твердый голос начал дрожать. — Если бы я вернулся домой чуть позже, то нашел бы холодное тело Кои.
Рука Эшли, державшая сигару, мелко дрожала. Но он продолжил:
— Там было трое наших детей, но никто не вызвал скорую. Они просто с интересом и любопытством смотрели, как Кои умирает.
Сигара почти дотлела, но успокоение в голосе Эшли Миллера так и не наступало.
— Грейсон, конечно, был сурово наказан. И знаешь, что он сделал, когда понял, что нельзя убивать людей?
Конечно, Дейн не мог догадаться. Потому Эшли лишь одарил его холодной усмешкой.
— Он вновь попытался убить человека, но уже чужими руками.
Дейн широко распахнул голубые глаза.
Глава 108