Линия смерти | Глава 9
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Судя по фотографии, которую прислал И Чонъюн, парень был примерно одного с ним роста и телосложения, и к тому же чертовски красив. На фото его «оболочка» выглядела даже более привлекательной, чем у самого И Чонъюна, чья внешность наделала столько шума в загробном мире. Стоило ему пересечь реку Сандзу, как за него начнётся драка — все захотят заполучить его себе. Что в мире живых, что в мире мёртвых, красивая внешность всегда приветствовалась.
Да только ему было на это плевать. Чха Минхёк планировал сегодня лишь присмотреться к объекту, и если тот окажется не по зубам, просто сделать вид, что он выполняет свою работу, а самому заняться другими делами. В конце концов, он взялся за это лишь для того, чтобы не писать отчёт. У него и без того дел было по горло.
Чха Минхёк огляделся. Кроме группы сотрудников, куривших в сторонке, вокруг не было ни души. Раз уж здесь столько чёрных фургонов, а людей не видно, значит, идут съёмки.
Вытащив из заднего кармана брюк скомканный листок бумаги, Чха Минхёк пробежался по небрежно нацарапанным строчкам. Это была выжимка из расписания Рю Довона, которую прислал И Чонъюн, — только то время, когда их пути должны были пересечься.
Он посмотрел на небо, прикидывая время, затем достал сигарету и снова взглянул на листок. Сейчас примерно 3:20… Рю Довон с часу до трёх снимался в пяти сценах, а с трёх до полчетвёртого у него был перерыв и репетиция. В таком случае…
— Перерыв, так почему его не видно? Срать, что ли, пошёл.
«И где ты прячешься?» Чха Минхёк злобно зажевал фильтр сигареты, словно жвачку, и глубоко затянулся. В тот момент, когда струйка дыма, бледнее облаков, просочилась сквозь его зубы, он услышал голоса.
— Не переживай так сильно. Если что, потом доснимем. Давай просто попробуем сделать так, как тебя учил режиссёр Юн.
— Да. Мне кажется, это вы, директор, волнуетесь больше.
— Эй, что за слова. Я нашему Довону верю.
Тихий разговор двух мужчин раздался у него за спиной. Бровь Чха Минхёка дёрнулась. Искать не пришлось, сами явились. Того, что рядом, можно просто оглушить. А Рю Довона сегодня нужно будет ненадолго похитить и вежливо, но твёрдо пригрозить, что если он не будет сотрудничать, его ждут большие неприятности. «Ну, если парень умный, то поймёт это так, будто его защищают от сталкера».
Подумав так, Чха Минхёк обернулся и, встретившись взглядом с бесстрастным лицом Рю Довона, невольно нахмурился.
Внезапно его пронзило ощущение, будто в мозгу, когда он чертовски уставал, перегорала пара-тройка исправно работавших до этого схем. Странно, ведь он никогда не чувствовал усталости в своём воплощённом теле. Да и не должен был. Ну и дела. Чха Минхёк пару раз стукнул себя кулаком по голове.
Рю Довон, молча наблюдавший за этим, уже собирался что-то сказать, как вдруг рядом с его лицом пронеслась рука. Со стороны могло показаться, что его собираются ударить. Но Рю Довон даже не дрогнул, лишь повернул голову и посмотрел на предмет, оказавшийся у его лица. Мужчина перед ним держал у его лица допотопный телефон.
Чха Минхёк переводил взгляд с увеличенного изображения на экране на живого Рю Довона, а затем снял с головы очки и зацепил их за ворот расстёгнутой рубашки.
Затем он убрал телефон и впился в него взглядом, словно играя в гляделки. Рю Довон тоже не отвёл взгляда, спокойно глядя в ответ.
— Вы кто? — спохватившись, вмешался директор Ким, встав между ними.
Чха Минхёк опустил на него взгляд, как на проползающего мимо навозного жука.
Директор Ким чуть было не отступил под его властным взглядом, но долг защищать своего артиста заставил его стоять на месте. Проблема была в том, что Рю Довон был на голову выше менеджера. Картина напоминала плохо собранный гамбургер с вылезающей котлетой.
Чха Минхёк проигнорировал его. Его вопрос «А ты ещё что такое?» был задан не для того, чтобы услышать ответ, а скорее сокращением от «Какого хрена ты тут вертишься под ногами? Проваливай». Не обращая на директора Кима ни малейшего внимания, он продолжал сверлить взглядом Рю Довона.
— Я менеджер господина Рю Довона. Похоже, вы его фанат, но фанатам сюда вход воспрещён. Пожалуйста, соблюдайте культуру поведения. Уходите.
«Что этот коротышка сейчас пролепетал?» — ушам своим не веря, подумал Чха Минхёк. Он почесал указательным пальцем под носом и усмехнулся. Обычно улыбка смягчает даже самые суровые черты лица, но Чха Минхёк, наоборот, стал выглядеть ещё более развязно и угрожающе.
Директор Ким, хоть и был напуган до смерти, счёл, что одержал верх, и гордо расправил плечи. Чха Минхёк нахмурил брови, не понимая, чего от него хочет это ничтожество. Над его бровями пролегла и тут же исчезла резкая морщина.
— Ваше поведение плохо влияет на других фанатов. Уходите, пожалуйста. Быстрее.
— Заткнись и свали, коротышка.
— Что вы сказали?! — взревел директор Ким, оскорблённый внезапным выпадом.
Чха Минхёк, не обращая на него внимания, легко оттолкнул менеджера, который был ему по грудь, и встал прямо перед Рю Довоном.
Их глаза были на одном уровне. Никто не опускал и не поднимал взгляда. Рост у них был одинаковый, или, может, Рю Довон был чуть ниже, на длину ногтя. Даже когда Чха Минхёк шагнул к нему вплотную, Рю Довон не выказал ни малейшего смущения, лишь спокойно стоял на месте.
Чха Минхёк медленно окинул его взглядом. Собранные в высокий узел волосы без единой выбившейся пряди, скорее всего, были париком. Туго облегающая лоб повязка-манггон подчёркивала густые брови и глаза, подёрнутые тенью густых ресниц. Высокий нос и пухлые губы обладали утончённой красотой, несравнимой с каким-то там И Чонъюном. Точёная линия подбородка была твёрдой, а прямая шея напоминала свежий стебель травы в утренней росе.
Свободный нефритовый турумаги, окутывавший широкие плечи, ниспадал до самых икр. Учёный муж. Рю Довон был вылитый сонби*, с отличием сдавший государственные экзамены и с триумфом возвращающийся на родину.
«Как только он переступит линию смерти, и покойники, и вся эта сволочь из загробного мира кинутся на него, пуская слюни».
Нужно признать очевидное. Теперь он понимал, почему И Чонъюн так уверенно его рекомендовал. Чха Минхёк, который проявлял вежливость только перед своим начальником, беззастенчиво, словно пожирая глазами, рассматривал Рю Довона. Взгляд был настолько откровенным, что даже Рю Довону, привыкшему к вниманию, стало не по себе.
Однако он не выказал ни малейшего неудовольствия и, в свою очередь, так же медленно изучал Чха Минхёка. Широкие плечи, узкая талия, длинные ноги — всё это создавало впечатление проворности и ловкости. Во всём теле не было ни грамма жира, одни мышцы, и хоть он должен был весить немало, он не казался тяжёлым.
Белая рубашка, расстёгнутая на две пуговицы, закатанные рукава. Руки и предплечья в шрамах. Мозолистые ладони. И меч на поясе.
«А, Пак Чхольу. Мой младший коллега, он специализируется на исторических дорамах, поэтому всегда носит с собой бутафорский меч. Если какое-то движение не получается, он тут же его исправляет. Ха-ха, но как специалист он действительно хорош. В чём-то даже лучше меня. Господин Довон, вы останетесь довольны».
Внезапно в памяти всплыли слова режиссёра Юна. Блестящие губы Рю Довона дрогнули.
— Вы, случайно, не режиссёр Пак Чхольу?
Чха Минхёк понятия не имел, о каком Пак Чхольу шла речь. В предварительной информации о нём ничего не было. Его левая бровь дёрнулась. Однако Рю Довон воспринял его молчание как подтверждение и шагнул вперёд.
— Вы новый режиссёр по боевым сценам, верно? Меня зовут Рю Довон. Приятно познакомиться.
Протянувшему руку Рю Довону в безупречном поклоне, Чха Минхёк ответил, дико скривив лицо. «Режиссёр по боевым сценам? Что за чушь он несёт, обращаясь к самому капитану гвардии Ада?»
— Какой ещё, к чёрту, режиссёр…
«Постойте-ка. А ведь это удача, сама плывущая в руки. Не придётся ничего выдумывать». Чха Минхёк мгновенно сменил тактику. Он скривил губы в усмешке, и шрам под глазом дёрнулся вместе с ней.
— …в смысле, да, это я. Я режиссёр по боевым сценам.
Откуда-то из глубины души поднялось предчувствие, что что-то пошло не так, что нарушился баланс и всё покатилось вкривь и вкось. Вместе с ним всплыло и отчётливое ощущение, что, соврав про режиссёра, он влип по полной. Но Чха Минхёк, презрев свои безошибочные предчувствия и интуицию, уже крепко сжимал руку Рю Довона. Тёплая ладонь мягко окутала его мозолистую руку.
И как назло, в этот самый момент принесённый ветром лепесток цветка опустился на нефритовый турумаги Рю Довона. Он и сам не заметил, как сильнее сжал его руку.
«…А, может, если этот парень неплох в бою, похитить его в гвардию? Нет. Зачем воину внешность? Главное, чтобы хорошо двигался и владел оружием. Хотя… в качестве лица подразделения он бы неплохо смотрелся…»
— Ох! Вы режиссёр Пак Чхольу? Прошу прощения. Я позволил себе вольность, — спохватившись, вмешался директор Ким, многократно извиняясь.
Чха Минхёк всё ещё не отпускал руку Рю Довона.
— Но… режиссёр Юн говорил, что из-за съёмок вы будете в Чхунджу до послезавтра… — нерешительно спросил директор Ким.
Чха Минхёк, всё ещё сжимавший руку Рю Довона, медленно опустил взгляд.
— Так вы теперь недовольны, что я приехал раньше?
Пак Чхольу он или Ким Чхольу, ему было всё равно. Наоборот, это был отличный предлог, чтобы быть рядом. Так что можно было просто расслабиться и получать удовольствие. «Предчувствия и интуицию отложим на потом. Если что-то пойдёт не так, просто устрою скандал перед И Чонъюном, и дело с концом».
Сонби (кор. 선비, Seonbi) — это термин, который обозначает особый тип учёного-интеллектуала в корейском обществе, особенно в периоды Корё и Чосон. Это были не просто образованные люди, а представители, которые следовали строгому моральному кодексу и ставили праведность, принципы и знания выше личной выгоды, власти и богатства.