Отвали (Новелла) | Глава 110
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Дилан как раз заканчивал одеваться в приготовленный для него костюм и неловко завязывал галстук, когда в дверь постучали, а через мгновение вошёл Люсьен. Увидев его — стройного, в элегантном, идеально сидящем костюме, — тот буквально просиял: глаза зажглись, на щеках вспыхнул румянец.
— Ты великолепен, Дилли. Просто потрясающе.
От такого безоговорочного восторга Дилан смутился и, не зная, куда себя деть, потёр затылок и отвёл взгляд. Но Люсьен не позволил ему уйти в себя, подошёл вплотную, взял его руку и переплёл пальцы со своими.
— А, да, — машинально кивнул Дилан и позволил вести себя в столовую, не пытаясь возражать.
Он по-прежнему чувствовал себя как во сне, в голове был туман, мысли путались. И что особенно странно — за всё это время он ни разу не сказал Люсьену «нет» или «не хочу». Он просто следовал за ним, даже не задумываясь о том, насколько это ненормально.
Люсьен улыбался во весь рот, его взгляд был пронзительно тёплым.
Он говорил это при каждой возможности, словно заклинал реальность, и всякий раз ждал ответа. Теперь тоже замер на несколько секунд, глядя ему прямо в глаза, будто пытаясь вытянуть признание силой. Но Дилан, смутившись, никак не мог заставить себя произнести слова. В горле стоял ком, и язык отказывался слушаться
Люсьен выдержал паузу, затем отвёл взгляд и спокойно сказал:
— Ничего страшного. Мы ведь всё равно поженимся.
И, насвистывая что-то себе под нос, повёл его дальше.
Столовая встретила их приглушённым светом и взглядом всей семьи, уже сидевшей за длинным столом. Лишь главное место во главе и соседний стул справа оставались свободными. Люсьен усадил Дилана рядом с собой и сам занял место главы стола, откуда мог видеть всех сразу. Его улыбка сияла ещё ярче, когда он обвёл взглядом собравшихся: сначала задержался на Дилане, потом на матери, сидящей слева, затем на старшем брате, расположившемся рядом с Диланом, и, наконец, на сестре, сидевшей рядом с матерью.
— Благодарю всех, что собрались, — сказал он с сияющей улыбкой, словно не в силах скрыть своей радости. — Как вы, наверное, уже догадались, это Дилан Эботт, мой будущий супруг. Дилли, это моя мать, мой старший брат, и… ты ведь уже встречался с ней, да? Моя старшая сестра.
Последние слова прозвучали с едва уловимой издевкой, но лицо Люсьена при этом оставалось воплощение невинности. Дилан, следуя за его представлениями, переводил взгляд с одного на другого, кивая в знак приветствия. Но когда его глаза встретились со взглядом сестры, всё внутри напряглось. Она, впрочем, ничем не выдала себя: лицо оставалось непроницаемым, как у остальных, она лишь слегка кивнула и опустила взгляд.
Люсьен, наблюдавший за этой сценой, поднял бокал с вином и сказал:
— А теперь прошу всех благословить моего жениха Дилли и меня.
Он посмотрел на Дилана с безграничной нежностью:
— Дилли, я так счастлив, что ты согласился выйти за меня замуж. Я буду любить тебя всю жизнь и сделаю для тебя всё, что угодно.
От такого пылкого признания лицо Дилана вспыхнуло. Не смея посмотреть на реакцию окружающих, он поспешно уставился на свой бокал. Люсьен демонстративно наклонился и поцеловал его в щёку.
Тогда мать, молча наблюдавшая за этой сценой, впервые заговорила:
— Да будет слава, — в унисон повторили брат и сестра.
Дилан растерянно тоже поднял бокал и неловко покосился на Люсьена. Тот по-прежнему улыбался, но было в этой улыбке что-то иное, резкое, как трещина под глянцем. Дилан с удивлением склонил голову, пытаясь понять, но ощущение тут же растаяло. Люсьен одним глотком осушил бокал и поднял его вновь:
— Да пребудет слава с нашей семьёй вечно.
Фраза, почти повторявшая слова матери, имела едва заметное отличие — и от этого прозвучала скорее как насмешка. Даже сквозь туман в голове Дилан почувствовал, как воздух за столом стал ледяным.
Он не проронил больше ни слова. Молча ел, не чувствуя вкуса, и, по правде говоря, почти ничего не смог проглотить, кроме нескольких листьев салата.
Когда дверь за ними закрылась, у Дилана сам собой сорвался долгий дрожащий выдох, и только тогда он понял, насколько деревянным стало всё тело после бесконечно натянутого ужина. Он коротко откашлялся, тихо простонал, пытаясь размять затёкшие плечи и шею, и в этот момент рядом бесшумно оказался Люсьен.
— Ты в порядке? Сильно устал? — спросил он, присаживаясь рядом.
— А, ну… немного, — пробормотал Дилан и моргнул, переводя взгляд на Люсьена.
Тот, уловив выражение его лица, едва заметно усмехнулся, провёл ладонью по волосам и спросил:
— Что такое? Тебе странно делить со мной одну комнату?
— …Я думал, моя комната та комната, где я был раньше.
Услышав послушный ответ, Люсьен мягко объяснил, будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся:
— Ту гостевую комнату я выделил тебе, чтобы ты мог спокойно отдохнуть. А вообще, ты, конечно, должен жить со мной в одной комнате. Мы ведь помолвлены.
Мысли Дилана снова вязли, не спешили складываться в ясные выводы. С того самого дня, когда он узнал о своей трансформации, в голове держался постоянный туман, и любые вопросы откатывались от этой пелены. Он кивнул, как кивают, когда внутренний голос не успевает ни возразить, ни согласиться:
Люсьен, удовлетворённо разглядев этот кивок, легко коснулся его губ.
— М-м… — отозвался он глухо, не столько словом, сколько дыханием.
Пальцы Люсьена бережно повели его, и Дилан откинулся на кровать, чувствуя, как под ним мягко прогибается матрас, а над ним тут же навис Люсьен. Он спросил, чуть растерянно, хотя ответ угадывался сам:
— Да, — легко кивнул Люсьен. — Мне нужно наполнить тебя своей спермой, чтобы тебе не было больно.
— Да, — он наклонился, коснулся его щеки коротким тёплым поцелуем. — Если я не буду делать этого ежедневно, тебе станет плохо. Я не хочу, чтобы тебе было больно.
Это прозвучало искренне. Поэтому у Дилана не было причин спорить.
— Хороший мальчик, — повторил Люсьен почти тем же тоном, но мягче, и на этот раз поцеловал его дольше, глубже; поцелуй вышел плотным, во вкусе ощущалась та самая уверенность, на которую можно положиться. Дилан расслабился, позволив ему вести, и не сопротивлялся.
— Дилли, — позвал Люсьен тихо.
— М-м? — он отозвался, чувствуя, как лёгкие, изучающие пальцы расстегивают пуговицы на рубашке; тёплый язык коснулся груди, и в голове снова стало туманно.
Люсьен поднял взгляд, задержал его на лице Дилана и сказал без стыдливой обходительности:
— Принимать сперму не обязательно только снизу.
Дилан безмолвно наблюдал за тем, как Люсьен медленно отстранился, скользнул рукой к пряжке ремня и, легко расстегнув молнию на брюках, извлёк свой член.
— Ну же, Дилли, — Люсьен взял свой полувозбуждённый член и горячим голосом приказал: — Открой рот.
Дилан не мог отказаться. Это был не первый раз, когда он брал в рот член Люсьена. Он помедлил всего на миг, собираясь с силами, и, опустив взгляд, медленно разомкнул губы. Люсьен одной рукой ухватился за изголовье кровати, другой направил себя к его лицу, и в следующее мгновение Дилан почувствовал, как тяжёлый, налитый жаром член скользит ему в рот.
— М-м… кх… — горло сжалось, дыхание перехватило, и на глаза моментально навернулись слёзы.
Мучительный стон сам собой вырвался из горла. Люсьен не останавливался, вжимая себя всё глубже, не давая Дилану передышки. Тошнота подступала волнами, всё тело отозвалось дрожью и бессильной попыткой оттолкнуть его, но Люсьен держал его уверенно, властно, не обращая внимания на неумелые удары кулаками. Он двигался медленно, загоняя свой член в самое горло.
— Ха-а-а… — только когда Люсьен погрузился почти до основания, он замер с блаженным выдохом.
Дилан обессиленно бил его по бедрам, но Люсьен лишь откинул голову назад и пробормотал, словно жалуясь или размышляя вслух:
— Твоя верхняя дырочка просто восхитительна, Дилли… Мой член вкусный, да? Мм? Ты ведь так крепко его сжимаешь.
Его ладонь мягко провела по спутанным волосам Дилана, словно утешая, но тут же с силой вцепилась в них.
Люсьен схватил Дилана за голову и начал ритмично ею двигать. Огромный член болезненно заполнял горло. Дилан задыхался с каждым толчком, его скручивали рвотные позывы такой силы, что казалось, он вот-вот умрёт.
«Прекрати, прекрати!» — мысленно взмолился он, отчаянно колотя его по бедрам, оставляя красные царапины, но сопротивление постепенно ослабевало. Когда глаза Дилана закатились от нехватки воздуха и он почти потерял сознание, Люсьен остановился и содрогнулся всем телом. Даже в беспамятстве Дилан совершенно отчётливо ощущал этот сладкий аромат. Не тот, что чувствовался снаружи, а тот, что поднимался из глубины его собственного тела.
Люсьен протяжно выдохнул и опустил голову Дилана, из горла которого тут же выскользнул скользкий член.
Дилан снова скрутило в рвотном позыве, он отвернулся, и желудок наконец не выдержал. Он согнулся пополам, но поскольку он почти ничего не ел, вышла лишь горькая желчь вперемешку со спермой.
Тяжело дыша, Люсьен молча откинул с его лба липкие волосы, выжидая, пока дыхание Дилана хоть немного выровняется.
— Молодец, Дилли, — прозвучало чуть тише, чем обычно, — Иногда ты будешь принимать меня и так, хорошо?
Слова Люсьена растворялись где-то между усталостью и облегчением, и Дилан лишь молча кивнул, не в силах произнести ни слова.
Улыбаясь, Люсьен наклонился и коротко коснулся его губ. Затем, не теряя ни минуты, ловко стянул с Дилана остатки одежды, и тот, едва придя в себя, послушно раздвинул ноги, готовясь принять его снова.
— Да, Дилли, — тихо сказал он, наклоняясь ближе, — ни о чём не думай.
Язык скользнул по щеке, по подбородку, оставляя влажную дорожку.
— Опустоши свою голову. А я наполню тебя своей спермой.
Он поцеловал Дилана ещё раз. И когда, наконец, вошёл в него, давление разлилось по всему животу, пронзая до самого нутра, вызывая болезненное, но в то же время сладкое ощущение полноты. Дилан крепко обнял Люсьена, уцепившись за его плечи, почти не различая, где заканчивается боль и начинается желание.
Где-то на границе реальности и забвения он уловил тихий довольный смешок, но не был уверен, не померещилось ли это. Как и говорил Люсьен, он позволил себе ни о чём не думать. Всё внутри него сжалось до одной-единственной точки — острого, всепоглощающего желания быть наполненным его спермой.