Линия смерти | Глава 40
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Услышав его будничный ответ жнец так зажмурился, словно это у него болели глаза, и принялся их тереть.
— Тут ничего не поделаешь. С этим ничего нельзя сделать… — жнец замялся, так и не решившись заговорить о духовном зрении.
Видимо, он искренне верил, что Рю Довон не мог слышать их разговоры на набережной Хангана.
«Кстати, я так и не получил ответа на свой вопрос. Не от Чха Минхёка, а от того, кто им притворялся. Какое отношение духовное зрение имеет к Чха Минхёку, и что значит „кандидат в жнецы“?»
Чха Минхёку предстояло ответить на многое. Вспомнив о нем, Рю Довон почувствовал себя смешным, проводящим ночь без сна в таком состоянии, но одновременно в нем закипела ярость.
— Господин Минхёк очень занят? — небрежно спросил он.
Жнец от неожиданности подскочил.
— Г-господин Минхёк?! Ты так называешь командира гвардии?!
— А. Привычка с автограф-сессий. Мне так удобнее, господин жнец.
— Так почему же господина Минхёка не видно? Он не появляется, и вы из-за этого не можете уйти и работаете сверхурочно.
На эту намеренную лесть жнец заметно расправил плечи.
— Это не сверхурочные, сегодня я ухожу в час Чин*. И я нахожусь рядом с тобой с разрешения командира жнецов... упс.
«Командир жнецов? Я знал, что Чха Минхёка называют командиром гвардии, но о командире жнецов слышу впервые. Раз он тоже командир, то, возможно, он близок с Чха Минхёком и знает, где его искать?». Рю Довон, отложив сценарий, повернулся к нему. Жнец замахал указательным пальцем.
— Нельзя, нельзя. Я признаю, что проболтался, но не пытайся ничего узнать.
— Да мне и рассказать-то некому, может, поделитесь?
Рю Довон улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой, от которой млели фанаты. Пусть он был в пижаме и с растрёпанными волосами, актёр оставался актёром. Жнец, падкий на смазливые личики, напрочь забыл, что его снова водят за нос, и самодовольно затрещал:
— Ты всё равно скоро умрёшь, чего тебе так интересно? Попадёшь в загробный мир, и так всё узнаешь, даже если не захочешь, так что наслаждайся настоящим.
Взгляд Рю Довона мгновенно потух. К сожалению, жнец этого не заметил.
— А… я скоро умру? — с улыбкой в голосе тихо спросил он.
— Да! Тебе и месяца не осталось… — он оборвал себя на полуслове, когда с опозданием понял, что натворил, и побледнел.
Рю Довон, оперевшись локтем о спинку кровати и подперев голову рукой, усмехнулся.
В жнеца, пытавшегося сбежать, полетел сценарий. Он не потерял сознание, но удар был таким сильным, словно в него бросили не стопку бумаги, а кирпич, и он, нелепо перевернувшись в воздухе, распластался на полу. Ноги в пушистых тапочках, шурша, приблизились к нему, и Рю Довон сел на корточки, глядя ему в глаза.
Это была его ошибка — он поверил, что они с Рю Довоном сблизились, и расслабился. Жнец, увидев в холодных глазах Рю Довона отчётливо проступившую синеву, понял, что тот всё это время играл с ним, используя его.
— Отлично. У меня много вопросов. С чего бы начать…
Рю Довон поднял руку, и перепуганный жнец завопил:
— Т-т-ты, т-ты, р-руками не трогай, не трогай!
— Почему? Я же просто погладить хотел. Вам же нравится. И за руки держаться тоже нравится.
Рука, зависшая в воздухе, опустилась ему на голову и начала медленно гладить. Жнец, содрогаясь, не мог смотреть в его духовные глаза и отводил взгляд. Рука Рю Довона спустилась с головы и накрыла его холодную ладонь.
— Так где сейчас господин Чха Минхёк?
Ласковое прикосновение было острым, как лезвие. Жнец затрясся.
— …Так что я очень хотела поговорить с вами наедине, господин Довон. Простите, что так поздно. Просто охрана менеджера Кима была чересчур бдительной.
Посреди ночи зазвонил незнакомый номер. Он подумал, что это Чха Минхёк, и поспешно ответил, но, к сожалению, вместо привычного голоса в ушах раздалось резкое приветствие директора Чхве. Рю Довон сухо ответил.
Поскольку это был человек из индустрии, он не мог просто повесить трубку, и они встретились в круглосуточном кафе недалеко от его дома. Сегодня на рассвете, после слёзного признания жнеца, в голове Рю Довона царил такой хаос, какого не было за все двадцать семь лет его жизни, так что болтовня директора Чхве пролетала мимо ушей. Рю Довон поднял взгляд от своего капучино с пышной пенкой. Директор Чхве, скрестив руки на груди, с интересом смотрела на него.
— У господина Довона, должно быть, кожа от природы такая. Как может лицо без макияжа быть ещё красивее?
— Для настоящих красавцев макияж — это лишь дополнение. Теперь я понимаю, почему у вас такие хорошие отзывы после автограф-сессий.
Жнец сказал, что он умрёт 31 мая. Сегодня было 10 мая. До его смерти оставалось всего три недели. Он угрожал ему, бросая в него предметами, так что жнец вряд ли солгал. Рю Довон не мог поверить, что скоро умрёт. Это казалось таким нереальным, что он даже не мог отнестись к этому серьёзно.
Но если рассматривать недавние события через призму «смерти», то это уже не казалось таким уж неправдоподобным. Появление жнецов, которых он и не думал когда-либо встретить, могло быть предзнаменованием. Ведь существует поверье, что, когда приходит время умирать, человек видит жнеца смерти. Та странная тварь, которую он принял за призрака, тоже. Липкая текстура и отвратительный запах твари, что бросилась на него, неся какой-то бред, он не забыл до сих пор.
По иронии судьбы, это было похоже на то, что он чувствовал в семь лет, когда мама, взяв его за руку, вела в приют. «Больше не придётся смотреть на часы, не придётся считать от одного до шестидесяти, я смогу вырваться из этого ада». Рю Довон смотрел в окно, как тот маленький мальчик, который изо всех сил скрывал страх под маской облегчения, глядя на игровую площадку.
Директор Чхве постучала по столу. Рю Довон, не отводя взгляда от окна, прошептал:
— Прошу прощения, но я не собираюсь подписывать контракт с «Шимпхё».
— Почему? Так привязались к своей семье?
«Семья…» Горький смешок вырвался из его груди. Он так давно не слышал этого слова. У Рю Довона тоже была семья. Люди, которые, сжавшись в комок, проводили ночи в тесной комнатке. Монстр по имени отец, который неизменно появлялся, когда стрелки часов были между тремя и четырьмя. У маленького мальчика, который, разделив минуту на шестьдесят секунд, без конца считал, молясь, чтобы это адское время поскорее прошло, тоже была семья.
Он так хотел выбраться из этого болота тикающих стрелок. Он думал, что если похоронит прошлое и начнёт новую жизнь, то избавится от этой сводящей с ума одержимости. Поэтому Рю Довон, бросившись в мир с пустыми руками, боролся со временем.
Он так стойко принял недавние странные явления не из-за своего невозмутимого характера. Он просто хотел жить, как все. Лишь этого. Появись перед ним не жнец смерти, а дикий зверь, он бы с готовностью принял и это, лишь бы обрести покой.
Но наградой, данной ему, была лишь одна-единственная возможность поспать подольше. А теперь его ждало не освобождение, а смерть. Какой смысл был сидеть с директором Чхве и обсуждать переход в другое агентство?
— Мне больше нечего сказать. Я пойду. Поздно уже, добирайтесь осторожно.
Он встал и поклонился. Директор Чхве, глядя на него, скрестила руки на груди.
— Хм, не думала, что меня так сразу отошьют… Тогда дайте мне ещё пять минут. Я скажу вам условия без торга. Господин Довон, во второй половине этого года вы начинаете съёмки в дораме сценаристки Ким Юн, верно? Мы предлагаем вам главную роль в новом проекте сценаристки Ли Чжиха, который выйдет во второй половине следующего года. Вы же знаете Ли Чжиха? А знаете ли, что Ким Юн — её ученица?
Он прекрасно знал. Каждая дорама, которую она писала, становилась хитом, и актёры мечтали поработать с ней. Её ученица, Ким Юн, следуя по стопам наставницы, тоже была известна своими шедеврами. Если бы он снялся в двух этих проектах подряд, его карьера пошла бы по прямой дороге к славе.
«Вторая половина следующего года…» В обычное время он бы, скрывая волнение, сделал вид, что обсуждает контракт. Но сейчас была проблема не в Ли Чжиха, а в том, что ему нужно было отказаться и от дорамы Ким Юн, так что о следующем годе не могло быть и речи.
От мысли, что он умрёт 31-го числа этого месяца, он чувствовал не жадность, а опустошение. Рю Довон с улыбкой покачал головой. Во рту было горько.
— Вам лучше поискать другого актёра. Я пойду.
Директор Чхве, отодвинув стул, вскочила и бросила свой последний козырь:
— Я лично позабочусь о том, чтобы через два года вы были в Каннах. Вам не кажется, что для вашего таланта и внешности ваше нынешнее агентство — слишком мелкая тарелка?
На лице Рю Довона, стоявшего к ней спиной, не было и тени эмоций. Безразличие, словно тень, скрывало его измученную и израненную душу.
Рю Довон стал первым человеком в этом мире, с которым он попрощался.
Директор Чхве, проводив его взглядом, коротко выругалась, плюхнулась на стул и залпом допила остывший кофе.
Рядом с Рю Довоном, шедшим, засунув руки в карманы брюк, незаметно пристроился жнец. После утреннего инцидента он не проронил ни слова и лишь с опаской поглядывал на него. Рю Довон, отбросив проявленную ранее любезность, теперь откровенно игнорировал его. От этого небывалого безразличия перепуганный жнец, когда Рю Довон посмотрел в его сторону, испуганно отскочил.
Час Чин (진시): Пятый час из двенадцати страж. Соответствует времени с семи до девяти утра.