Сбеги, если сможешь| 60 Глава
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Что за игру он мне предлагает?
Натаниэль Миллер был прав — это дело было настолько серьезным, что я рисковал лишиться лицензии. И после всего он делает такое предложение? С такой небрежной расслабленной улыбкой на лице?
Нет, он выглядел даже… скучающим. Словно какой-то там прокурор для него — пустое место. Словно на кону стояло нечто куда менее значительное, чем исход случайного баскетбольного матча. Его расслабленная манера никак не вязалась со словами о «карьере прокурора на кону», и я не выдержал.
— Зачем ты делаешь мне такое предложение?
Я ждал ответа, а он, медленно прищурив свои вытянутые глаза, неторопливо произнес:
Я был настолько ошеломлен, что из груди невольно вырвался вздох. Для кого-то на карту поставлена вся жизнь, а для этого мужчины — всего лишь легкое развлечение, способ скоротать унылый вечер?
— И что же, я должен тебя развлекать? — резко спросил я.
В ответ Натаниэль Миллер лишь усмехнулся и провел пальцем по краю своего бокала с виски.
— Свои условия я уже озвучил, — его палец замер, и он поднял взгляд прямо на меня. — Сможешь ли ты меня удовлетворить?
На мгновение я замолчал, выдерживая его пристальный взгляд. Это определенно было испытание. Проверка того, как далеко я готов зайти во имя так называемого «правосудия».
Казалось, он безмолвно задавал мне этот вопрос. Может, он хотел, чтобы я прямо здесь и сейчас упал на колени и облизал его ботинки? Это и было то «удовлетворение», о котором он говорил?
Взгляд невольно упал на барную стойку перед нами. Не составило труда представить, как я лежу на ней, раздвинув ноги. Я снова посмотрел на Натаниэля, и наши глаза встретились.
— Я прокурор. Хватит нести чушь и сделай предложение, которое подобает делать прокурору, — процедил я, нахмурившись.
В моем тоне не было ни малейшего намека на сексуальный подтекст. Наоборот, я бросил эти слова с предельной холодностью и стал ждать его реакции. Что же он скажет теперь?
Я нервно сглотнул. И в этот момент губы Натаниэля Миллера растянулись в широкой усмешке. Не успел я прийти в себя от удивления, как он внезапно произнес:
— Что? — невольно переспросил я, не ожидая услышать неожиданное имя.
Но он, все так же улыбаясь, лишь подлил себе виски. Я растерянно стоял, хлопая глазами.
И тут до меня дошло. Условие, которое он поставил.
«Каждый раз, когда вы будете меня удовлетворять, я буду давать вам одну подсказку».
Сознание помутилось от запоздалого осознания. Это и есть подсказка? Он дал ее так просто? Почему? Все еще находясь в ступоре, я смог ухватиться лишь за одну мысль.
Неужели… мой отказ его удовлетворил?
Только теперь все начало вставать на свои места. Если бы я лег на эту барную стойку, Натаниэль Миллер, скорее всего, разочаровался бы. Ему не нужно было мое тело. Нет, не так. В конечном счете нужно было именно оно. Но не сейчас.
Натаниэль Миллер не хотел, чтобы я так легко продался ему. Он желал игры. Хотел медленно, слой за слоем, счищать с меня толстую кожуру, как с экзотического фрукта.
— …Ха, — снова вырвался у меня короткий ошеломленный вздох.
Сказал, что хочет переспать со мной, но при этом ему не по вкусу, когда добыча сама падает в руки. До чего же привередливый мужчина.
Злость захлестнула меня при мысли о том, что я все-таки пляшу под его дудку. Но вместо того, чтобы разразиться гневной бранью, я постарался сохранить спокойствие.
— Я бы хотел уйти. Где мои брюки? — Я нарочно вскинул подбородок и добавил, будто для меня подобные происшествия — сущий пустяк. — Надеюсь, ты не собираешься отправить меня домой в таком виде?
— Что ты, ни в коем случае, — с лукавой усмешкой ответил Натаниэль Миллер, мастерски копируя мой вызывающий тон. — Я придерживаюсь принципа, что хорошие вещи нужно прятать и любоваться ими в одиночку.
Я скривил губы в ответной усмешке.
— Кто бы сомневался, — протянул я.
Одежда, что была на мне до потери сознания, вернулась чисто выстиранной и аккуратно сложенной. Я переоделся, чувствуя себя непривычно из-за незнакомого запаха стирального порошка. Не знаю, что за магию они использовали, но дешёвые рубашка и брюки облегали тело с поразительной мягкостью. Я был уверен, что ткань была совсем другой, и с удивлением принялся разглядывать свою одежду со всех сторон.
Когда я вышел в коридор, Натаниэль Миллер, до этого сидевший на диване в гостиной, тут же поднялся. Не дожидаясь меня, он прошел вперед. Бросив взгляд на небольшую витрину у входа, где в шкатулке лежало несколько автомобильных ключей, он даже не посмотрел в их сторону и открыл двойную дверь. Я не мог понять, что происходит, и лишь переводил взгляд с его спины на ключи. Тем временем Натаниэль нажал кнопку на стене, и входная дверь внезапно разъехалась в стороны. Только тогда я осознал, что эта раздвижная дверь и была дверью лифта. Я никогда даже не представлял себе дома с подобной конструкцией, поэтому просто ошарашено вошел в лифт вместе с Натаниэлем Миллером, и мы куда-то поехали.
Вскоре мы прибыли на парковку. Я невольно начал разглядывать несколько автомобилей, выстроившихся по обе стороны. Натаниэль уверенным шагом подошел к одной из машин и сел за руль.
Вслед за ним я сел на пассажирское сиденье и нахмурился, увидев смарт-ключ, небрежно брошенный прямо в салоне. В ответ на мой озадаченный вид Натаниэль неожиданно спросил:
Прозвучало так, будто он хотел добавить: «Если так, могу предложить другую». Я, все еще хмурясь, отрицательно качнул головой.
— Нет, просто я и представить не мог, что можно вот так оставлять ключи в машине. Наверное, это не имеет значения, ведь богачи не воруют друг у друга?
Это был горький сарказм, но Натаниэль неожиданно рассмеялся. Я моргнул, удивленный такой реакцией, и посмотрел на него. Он ответил голосом, в котором еще слышались отголоски смеха:
— О чем ты говоришь? Богачи воруют по-крупному. Иначе как, по-твоему, они становятся богатыми?
В широком смысле это, может, и было правдой. Но случай мне казался иным. Я так и думал, но все же возразил:
— Но оставлять ключи в машине означает быть уверенным, что их не украдут. Разве не так?
Этого он точно не сможет отрицать. Уверенный в своей правоте, я посмотрел на него, и Натаниэль с улыбкой ответил:
— А-а, в каком-то смысле ты прав.
На мой подозрительный вопрос Натаниэль, глядя прямо перед собой, открыл рот.
— Это уверенность в том, что никто из живущих здесь не будет настолько глуп, чтобы потрудиться вторгнуться на мою парковку и украсть машину.
Его слова звучали правдоподобно. Если бы не одно непривычное словосочетание.
Когда я повторил слова Натаниэля, он коротко кивнул. Я невольно обернулся, а затем, снова взглянув на его профиль, спросил:
— То есть, это вся твоя личная парковка? И все эти машины тоже твои?
Он ответил без малейшего колебания. А я… я окончательно потерял дар речи.
Как оказалось, особняк, о котором он говорил, раньше принадлежал его отцу. Эшли Миллеру. Эту историю я услышал по дороге. По сути, основная резиденция их семьи находилась за городом, а это место было чем-то вроде гостевого дома, который использовали во время нечастых визитов в центр. Но после того, как Натаниэль унаследовал юридическую фирму, пентхаус стал его постоянным жилищем. Иногда, когда Натаниэль уезжал, здесь могли останавливаться его брат или сестра, но, по его словам, это случалось редко.
«Если не считать визитов семьи, место довольно неплохое», — так он завершил свой рассказ.
И это «неплохое» задело меня за живое. Неплохое? Неплохое? Пентхаус с панорамным видом на парк и реку он смеет называть «довольно неплохим»? Что ж, это «довольно» впечатляет.
Я изо всех сил язвил про себя, но от этого ничего не менялось. Мы с ним просто из разного теста. Какой смысл завидовать и ревновать к тому, что принадлежит другому по праву рождения? Важно то, как я разберусь с делом, которое лежит прямо передо мной.
Стоило мне прийти на работу и увидеть кипы бумаг на столе, как я тут же вернулся в реальность. Читая материалы по новому назначенному делу и вникая в его суть, я то и дело возвращался мыслями к делу Энтони Смита.
Кто же это такой? За обедом, который состоял из одного сэндвича, я вбил это имя в поисковик. Система тут же выдала несколько результатов. Мое внимание привлекли две верхние строчки.
Какое-то время я с серьезным лицом, погруженный в свои мысли, изучал информацию об обоих.