Линия смерти | Глава 53
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Чха Минхёк убрал телефон, но обида все еще читалась на его лице. Рю Довон взглянул на свои смарт-часы и, делая вид, что стряхивает с плеча Минхёка пыль, осторожно коснулся его. Его гнев тут же испарился. Чха Минхёк скрестил руки на груди, а его острый взгляд переместился на руку, которая касалась плеча.
— Время для пробежки уже вышло… Думаю, я поеду сразу в спортзал. Может, поедем вместе? — Рю Довон провел рукой от плеча до локтя и отстранился.
Чха Минхёк схватил его за руку.
В вопросе Чха Минхёка скрывался куда более глубокий смысл, чем просто забота о физическом состоянии. Его волновало, как Рю Довон переживает то, что его идеально распланированный день пошел наперекосяк.
Рю Довон не стал показывать, как быстро колотится его сердце. Он так привык нервничать и переживать, когда хоть что-то шло не по его плану, что сейчас собственное спокойствие казалось ему удивительным.
— Думаю, да, — спокойно ответил он. Сигарета в руке Чха Минхёка рассыпалась в пыль. — Это я все это время был странным, пока другие просто живут, не парясь из-за мелочей. Мне просто нужно научиться быть проще.
Рю Довон чувствовал, что все будет в порядке. Если он начнет хоть немного расслабляться, то сможет избавиться от своей надоевшей привычки. «Почему я не попробовал так раньше? Мог бы жить без такого напряжения».
— В любом случае, спасибо, что так постарались ради меня сегодня. Вы не ранены?
Чха Минхёк, который привык получать признание за свои заслуги, сейчас выглядел растерянным. Он повернул Рю Довона, который уже собирался идти к машине.
— Живи как жил. Не веди себя так, будто от всего отказался.
— Ты всего лишь задержался, разговаривая со мной. Мир не рухнет, если ты не будешь следовать своему плану.
Чха Минхёк, выражавший своё недовольство жестами и взмахами рук, цокнул языком. Он хотел утешить его красивыми словами, но не мог, потому что не обладал таким талантом.
— Послушай, если есть те, кто живет беззаботно, то есть и те, кто живет так, как ты. Не думай, что ты делаешь что-то неправильно. Даже те, кто собрался у реки Сандзу, идут по ней разными путями.
Голубые глаза Рю Довона затрепетали, как водная гладь. Чха Минхёк отпустил его руку. Солнце уже поднималось над горизонтом.
— Это просто твоя натура. В этом нет ничего неправильного.
— Пошли на парковку. Я подвезу тебя до спортзала.
Чха Минхёк, который резко повернулся и пошёл прочь, внезапно остановился и обернулся. Рю Довон всё ещё стоял в оцепенении, глядя на него. Чха Минхёк указал на него пальцем.
— Просто делай все, как раньше! Понял?!
— Быстрее, время-то идёт. Тренируйся усердно, чтобы набрать сил, и тогда мы сможем снова заняться сексом. Ах, одними ласками и минетом сыт не будешь.
Последние слова он пробормотал себе под нос. Рю Довон, всё ещё глядя на его удаляющуюся спину, поднял голову к небу.
Предчувствие скорой смерти не изменило того, как начинался его день. Солнце, как и всегда, вставало и садилось. Естественный ход вещей не мог обойти стороной одного лишь Рю Довона.
«Да, так и есть. До самого дня своей смерти я буду жить так, как жил всегда». Это был его путь. Как ни странно, но осознание этого полностью изменило его отношение к собственной судьбе.
Безумная улыбка появилась на его лице. Шаги, следовавшие за Чха Минхёком, превратились в легкий бег.
Рю Довон сидел за столом напротив генерального директора и менеджера Кима и смотрел на часы. Они молчали уже больше пяти минут. Стоявшие перед ними стаканы с ледяным американо нисколько не уменьшились, только покрылись испариной.
— Итак… — наконец нарушил тишину генеральный директор. Рю Довон оторвал взгляд от часов. — Ты хочешь уйти в отпуск на год, а может, и дольше, потому что ты… устал?
Рю Довон сложил руки на столе.
— Довон. Ты же знаешь, что читка сценария к дораме уже закончилась. Съемки вот-вот начнутся. Мы уже все согласовали, и изменить ничего нельзя. Ты понимаешь, что это равносильно тому, что ты хочешь уйти из индустрии?
— Ты знаешь, что если сейчас уйдешь, твоя репутация в индустрии будет подорвана?
Генеральный директор хотел было закричать, но сдержался. Он тяжело дышал, а потом сменил гнев на милость и заговорил более мягким тоном, пытаясь убедить его.
— Довон. У тебя, кажется, серьезное выгорание? Менеджер Ким сказал, что ты в прошлом месяце был в больнице.
Рю Довон был рад, что оставил Чха Минхёка на парковке. Если бы он был здесь, то наверняка заявил бы: «Перестань нести чушь и дай ему отпуск». Рю Довон посмотрел на серьезного директора и поникшего менеджера. Кофе, разбавленный тающим льдом, стал безвкусным.
— …Или это связано с тем, что ты говорил о странных вещах, которые видел? У тебя же недавно был приступ паники. Что сказал доктор Пак? — осторожно спросил менеджер Ким.
— У тебя был еще один приступ? — удивленно спросил директор, глядя на менеджера. Тот кивнул, следя за реакцией Рю Довона.
— Я получил результаты, но не стал их проверять. И дело не в приступе. Причина, о которой я сказал, — единственная.
Он не мог просто так сказать, что через две недели актер Рю Довон исчезнет с лица земли. Он горько усмехнулся. Кто бы ему поверил? Они бы решили, что его психическое состояние серьезно ухудшилось. Это было слишком нереально, и у него не было времени, чтобы все им объяснить.
— Довон, давай будем честны, — директор постучал по столу. — Наша компания стала большой и успешной благодаря тебе, но ты все еще ее лицо. Твой долгий отпуск сильно ударит по нашим доходам, поэтому я надеюсь, что ты сможешь отдохнуть месяц-два, пройти лечение и вернуться. Но, кроме всего этого, я просто удивлен. Мы вместе уже 10 лет, а ты сообщаешь об этом так внезапно. Я думал, мы — семья… Или, по крайней мере, достаточно близки.
— Я согласен. Довон, мы не хотим тебя ругать, мы хотим понять, насколько тебе тяжело и насколько ты устал. Мы хотим помочь, — сказал менеджер Ким.
Десять лет. Столько они были знакомы.
Рю Довон внезапно вспомнил свои нищие, бездомные годы.
Выйдя из приюта, он без раздумий сел на автобус до Сеула. Невидимая черта разделила их: сестра-настоятельница и воспитанники остались по одну сторону, а он — по другую. Те, кто остался, и тот, кто ушёл. Ему махали руками вслед, просили звонить, хотя он знал, что они никогда больше не встретятся. Среди них была даже монахиня, которая сделала вид, что не слышала его вопрос о том, можно ли ему остаться до восемнадцати лет. Все они смотрели на него с беспокойством и желали ему удачи.
Прощаться было легче, чем привязываться. В мире было слишком много вещей, которые нельзя изменить. И Рю Довон ненавидел все это.
Он в одиночестве ехал в Сеул на междугороднем автобусе, на котором когда-то ездил с мамой, и смотрел в окно. Поля и рисовые угодья сменились заводами, а через пять минут показались новостройки.
Все сильно изменилось за десять лет. Он думал, что вырос, пока время стояло на месте, но на самом деле это он сам стоял на месте, а не время.
В семь лет его бросили родители.
В семнадцать он покинул свой «дом».
Он хотел измениться. Не хотел стать изгоем в этом безразличном мире. После двух ночей в сауне, он сидел в интернет-кафе и искал способ разбогатеть. Открыть свой бизнес было нереально, а акции казались чем-то недосягаемым. Он закрыл вкладку с объявлением бара, где ему обещали 20 тысяч вон за час общения с посетителями. В те дни его единственной едой был разбухший рамён из стаканчика. Ночью он возвращался в сауну и, игнорируя тиканье часов, заставлял себя заснуть.
Он продержался так четыре дня. Когда он покидал приют, ему дали наличные и карту, но он не знал, как ею пользоваться, поэтому у него было лишь несколько монет. Он сидел на автобусной остановке и вдруг услышал вдалеке шум толпы.
Как ни странно, у него было много свободного времени. И он пошел на звук, чтобы хоть как-то его убить. Он встал в конце толпы, и его взгляд зацепился за три камеры, которые видел впервые в жизни, и за членов съёмочной группы. Те, крича, просили тишины.
В центре толпы стоял высокий мужчина со сценарием. Рю Довон не знал, кто он, но мужчина выглядел так, будто жил прекрасной жизнью.
«Он так хорошо выглядит… Хочу жить так же, как он».
Услышав от прохожих, что этот человек — модель, он пошел обратно в интернет-кафе. У него еще оставалось несколько монет на час.
Раз он мог разглядеть мужчину с дальнего расстояния, не вставая на цыпочки, значит, он был высоким. Кроме того, на глаз, он был таким же худым и с такими же длинными конечностями. «Значит, у меня есть шанс?». Рю Довон решил попробовать стать моделью, набрал в интернете «модельное агентство», внимательно запомнил адрес и маршрут до первого в списке агентства, и пошёл туда пешком. Это был их старый офис. Тогда он даже не знал, что такое «кастинг».
По счастливой случайности директор вышел на обед и увидел Рю Довона, который ходил туда-сюда перед зданием. Он остановился и спросил: «Кто ты?».
Рю Довон, не в силах скрыть дрожь в голосе, ответил, делая вид, что он уверен в себе: «Сделайте меня моделью. Я сделаю все, что в моих силах. Я буду работать усердно».
— Довон, ты помнишь, как в семнадцать лет ты вышел на подиум, пройдя всего три месяца обучения? — спросил директор.
Что было бы, если бы директор не взял его под своё крыло в тот день? Рю Довон посмотрел на директора. Тот искренне улыбался.
— Твои глаза были совсем другими. Ты знал, что шел по подиуму так, будто хотел убить кого-то? Тогда я думал, что ты никогда не дебютируешь. Нам понадобилось два года, чтобы сделать тебя актером. Я продал свои акции и даже свой дом, чтобы вырастить тебя. Тогда я не мог сказать это, чтобы не потерять лицо, но я плакал, когда ты дебютировал в девятнадцать, и пил соджу в своей маленькой комнатушке.
Менеджер Ким, который познакомился с Рю Довоном, когда ему было девятнадцать, рассмеялся, услышав эту историю. Единственным, кто не смеялся, был Рю Довон. Его жизнь была похожа на бесконечный кошмар. В ней не было ничего, что можно было бы назвать хорошими воспоминаниями.