Съешь меня, если сможешь (Новелла) | Глава 26
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграм https://t.me/wsllover
Он то терял сознание, то приходил в себя, и этот рваный ритм стал его новой реальностью. Каждый раз, когда Джульетта открывал глаза, он с ужасом понимал, что становится всё слабее. Всё, на что хватало сил — это сползти с кровати и немного протащить тело по полу.
Лодыжки, казалось, были искалечены навсегда. Из-за неправильного сращения опираться о ноги было невозможно. Существовала вероятность, что хороший врач мог бы все исправить, но это было невозможным. У Доминика не было ни малейшего намерения позволить ему подобного.
В итоге Джульетта оказался в ловушке — роскошной, просторной, но от этого не менее надёжной. Он был свободен передвигаться, но на самом деле его полностью изолировали от мира.
Каждый день, перед уходом на работу, Доминик использовал его рот, а вернувшись вечером, снова и снова наполнял его матку своим семенем. Уходя, он всегда окутывал Джульетту плотным облаком феромонов, гораздо более концентрированным, чем было нужно.
Он делал это намеренно. Находясь под воздействием этого яда, Джульетта терял рассудок, не мог думать ни о чём, кроме как лежать и стонать от тупой ноющей боли и бесконечного жара. Из-за сильного запаха феромонов никто не смел приближаться к нему. И даже если — во что было трудно поверить — Джульетта смог бы выбраться наружу, никто не рискнул бы помочь ему.
У чудовищного выброса феромонов была еще одна выгода для Доминика. Постоянно находясь в этом облаке, течка Джульетты не прекращалась. Он выгибал бёдра, изнемогая от желания, которое не приносило удовольствия, а лишь мучило. В конце концов, доведённый до отчаяния, он попытался мастурбировать, вводя в себя пальцы. Но это было огромной ошибкой. Слабая стимуляция лишь усилила его страдания, превратив их в агонию.
Вернувшись с работы, Доминик сразу всё понял.
— Что это, Джульетта? Я недостаточно тебя удовлетворил? — спросил он, легко взяв его за подбородок и поднимая голову.
Джульетта, смотря на него снизу вверх, привычно напрягся, ощущая, как по телу разливается животный страх.
— Нет… нет, это не так… — прохрипел он, ощущая, как феромоны Доминика заставляют живот дрожать от предвкушения.
«Что происходит с моим телом? Я не мог представить, что феромоны могут быть настолько ужасны».
От одной лишь мысли на глаза навернулись слёзы. Увидев это, Доминик коротко цокнул языком.
— Нельзя решать всё слезами. Ты ведь взрослый, — вопреки своим словам, его тон был как у взрослого, поучающего капризного ребёнка. Но Джульетта не мог расслабиться.
— Моё тело… болело… я не мог больше терпеть… — не выдержав, Джульетта захрипел, не в силах заставить себя произнести хоть единое слово. Он поник, а Доминик произнёс с обманчивым сочувствием:
— Понятно. Ты ведь ещё не до конца знаешь, что такое феромоны.
«Всё в порядке?..» — в нём зажглась крошечная надежда, но тут Доминик внезапно рассмеялся. Зловещее предчувствие заставило Джульетту побледнеть. Доминик мягко продолжил:
— Что ж, теперь мне придётся тебя кое-чему научить. Не так ли?
Из горла Джульетты вырывались мучительные задавленные стоны. Доминик сидел в кресле у кровати и спокойно читал книгу в свете торшера. Привязанный за запястья шёлковым галстуком к изголовью, Джульетта лежал на кровати, извиваясь от боли и унижения.
Его стоны становились похожи на плач. Доминик просто перевернул страницу, не обращая никакого внимания на чужие страдания. Когда Джульетта снова изогнулся в болезненных конвульсиях и тяжело задышал, Доминик, не отрывая взгляда от книги, нажал кнопку на пульте, лежавшем на тумбочке.
— Ах, ах-х-х, у-у-ух, а-а! — Из горла Джульетты вырвался крик. Грубая стимуляция вибростимулятора скрутило все внутри, отдаваясь болезненными волнами по всему телу.
После того, как Доминик понял, что Джульетта пытался привести самого себя к желанной разрядке, привязал его к кровати, ввёл внутрь игрушку и сразу же нажал кнопку.
От непривычно жестокой стимуляции Джульетта почти сразу потерял сознание. Позже он пришёл в себя от той же самой вибрации, которая то становилась сильнее, то ослабевала, безастоновочно стимулируя изнутри.
В конце концов Джульетта сдался.
— Я… я больше так не буду… не буду! Никогда, никогда больше не буду!
Доминик, всё ещё не отрываясь от книги, спросил своим обычным ровным голосом:
Не выдержав этого безразличия, Джульетта разрыдался и закричал, вкладывая в крик все остатки своей воли:
— Мастурбировать! Я больше не буду! Не буду!
С этим последним криком он потратил остатки сил и обессилено обмяк, уткнувшись лицом в простыню. Только тогда Доминик с тихим шорохом закрыл книгу и медленно поднялся с кресла.
Когда Доминик наконец вытащил игрушку, Джульетта издал долгий мучительный хрип. Тот сел на край кровати и, подняв тяжелую ладонь, медленно провел ею по голове, поглаживая, пока Джульетта лежал, задыхаясь и сотрясаясь от пережитого.
— Я ведь рядом. Зачем ты мастурбируешь? Так нельзя, верно?
— Да… да… — ответил Джульетта со стоном. От его рассудка, казалось, уже ничего не осталось. Он был полностью опьянён феромонами, смешавшимися с болью и унижением.
Доминик обнял его, бережно убрал прилипшие к мокрым щекам волосы и сказал:
— Если тебе что-то нужно, просто скажи. Я сделаю для тебя всё, что угодно. Только не трогай себя сам.
После этих мягких слов он, словно ничего не произошло, заговорил о другом. О смене президента, о проблемах экологии, о новых трендах и технологиях. Джульетта просто сидел, прислонившись к нему, и отрешённо слушал поток слов, не вникая в их смысл. Он не хотел ничего делать. Не мог. Было тяжело даже держать глаза открытыми. В момент, когда сознание начало плыть, он услышал голос Доминика:
— Кстати, название H&J изменилось. Теперь это «Миллер Лоу Фирм».
В первое мгновение Джульетта ничего не понял. Прошла секунда. Другая. Он медленно повернул голову и увидел, что Доминик неотрывно смотрит прямо в его глаза.
До туманного сознания с трудом доходило, что имеет в виду Доминик.
«Купил компанию? А что стало с H&J? Миллер Лоу Фирм?»
Пока Джульетта пытался сопоставить в голове кусочки разрозненного пазла, Доминик вытащил что-то из внутреннего кармана своего пиджака. В тусклом свете комнаты сверкнул огромный бриллиант.
— Это свадебный подарок, Эшли. Ты ведь так хотел эту компанию, не так ли?
Джульетта отрешённо смотрел, как Доминик берёт его безвольно опущенную руку, как холодный металл коснулся безымянного пальца, как роскошное украшение заключает его в кандалы. Глядя на это, Доминик поднял его руку к своим губам, поцеловал сверкающий камень и вновь посмотрел на Джульетту.
— Ну же, улыбнись. Ты ведь даже спал со мной, чтобы заполучить эту компанию, — сказал Доминик, сияя искренней улыбкой. Казалось, он был невероятно счастлив. — Поздравляю. Теперь она твоя.
С этими словами Доминик накрыл чужие губы, запечатывая поцелуем собственные слова. Джульетта смутно чувствовал, как чужой язык бесцеремонно орудует у него во рту, но не мог ничего вспомнить, не мог связать слова и события в единую картину.
«H&J… Миллер Лоу Фирм… Что всё это значит?»
Его взгляд оставался пустым, как у фарфоровой куклы без души. Доминик удовлетворённо улыбнулся, глядя в его помутневшие, ничего не выражающие зрачки.
— Всё в порядке, Джульетта. Можешь забыть обо всём остальном, — нежно прошептал он, снова целуя. — Просто живи как мой омега.
С этими словами Доминик обрушил на его тело огромный поток удушающих феромонов. От такой концентрации Джульетта просто рухнул, рассыпаясь в сознании. Дыхание стало частым и поверхностным, зрачки расширились, заполнив всю радужку. С губ стекала слюна, и он мог лишь дрожать всем телом, охваченный животным инстинктом.
Доминик спокойно смотрел на развернувшуюся перед ним картину. Да. У Джульетты началась течка.
— Поздравляю. Ты стал омегой, который может кончать не только спереди, но и сзади.
Джульетта закричал, не понимая, что происходит.
Как и сказал Доминик. Джульетта стал омегой, который мог изливаться из своего отверстия не только чужой спермой, но и своей собственной смазкой. В нём больше не было разума. Он был просто животным в течке.
Доминик с небрежностью выпустил ещё больше феромонов, наслаждаясь тем, сколько возбужденного отклика становится в Джульетте.
Прежде тело не могло выделить и капли жидкости, даже когда его насаживали до предела. Теперь оно инстинктивно сжималось и, повинуясь каждому толчку Доминика, выделяло обильную смазку как неоспоримое доказательство возбуждения предавшего свою природу тела.
«Тот, прежний ты, наверное, подумал бы, что лучше умереть…» — с удовлетворением размышлял Доминик.
— А-а-а-а, ха-а-а-ах, — Джульетта, обезумев, стоонал, обхватывая ногами поясницу Доминика. Он извивался, подавался вперед, инстинктивно пытаясь принять глубже. Доминик усмехнулся. Он скинул в себя чужие ноги, вытащил член из дрожащего тела, в один рывок сменил позу и вошёл в него сзади.
Стоя на четвереньках, как собака, с задранными ягодицами, всё, что мог Джульетта — повинуясь инстинктам, реагировать на каждый толчок. Его прирученное, измененное этой извращенной пыткой тело выделяло смазку, чтобы принять больше семени, чтобы угодить альфе, который превратил его в это существо.
Джульетта думал, что выплакал все слёзы, но они вновь потекли из глаз. Всхлипы и приглушенные стоны заглушала простыня. Доминик, недовольный таким раскладом, потянул его за волосы, заставляя поднять голову, чтобы ничто не мешало громким рыданиям вырываться из самых глубин истерзанной дущи.
Дыхание Доминика становилось всё тяжелее. Глаза вспыхнули золотом.