Отвали (Новелла) | Глава 108
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Здание, ещё недавно казавшееся всего лишь далёким пятном на горизонте, стремительно приближалось, приобретая очертания. Дилан, сидя у иллюминатора снижающегося самолёта, отрешённо смотрел на пейзаж. Восток. Он никогда не думал, что придётся оставить Запад и вернуться туда, откуда сбежал. А уж поверить в то, что он трансформируется и станет омегой, казалось просто невозможным.
Но всё это стало реальностью. Люсьен отвёз его в больницу, где анализ крови на вторичный пол подтвердил страшное. Дилан будто рухнул в пустоту. Долгие дни он пробыл в тяжёлой депрессии, и сейчас мог лишь сидеть в полной апатии, полностью отключившись разумом.
За это время Люсьен действовал с пугающей скоростью и решительностью. Он без колебаний написал заявление об увольнении от имени Дилана и передал его в участок. Собрал все оставшиеся сбережения и перевёл на его счёт. А когда показал экран телефона с балансом, где жалкие цифры почти насмешливо поблёскивали на фоне произошедшего, произнёс:
— Ты, наверное, не найдёшь особого применения этим грошам.
После паузы он добавил, что отныне собирается выплачивать Дилану по десять тысяч долларов каждую неделю. Ведь он — его возлюбленный, и впереди их ждёт свадьба.
— Как только мы обручимся, на твой счёт сразу поступят пять миллионов долларов. А после свадьбы не будет никаких ограничений. Всё, что пожелаешь, будет твоим, — Люсьен говорил с лёгкой улыбкой, обещающей рай. Но они оба знали, что ни одна сумма не могла вернуть Дилану его прежний бета-статус. Скольких бы нулей ни стояло в переводе. Это был факт, который сломал его жизнь.
— За каждого ребёнка, которого ты мне родишь, я дам тебе по десять миллионов долларов, — голос Люсьена дрогнул от возбуждения, глаза вспыхнули.
Его ладонь многозначительно скользнула по животу Дилана, вызывая у того дрожь и холодные мурашки. Тело машинально попыталось отстраниться, но Люсьен пресёк движение, опрокинув его на диван. Он навис сверху, словно ставя печать на неизбежности, и, растянув губы в улыбке, сказал:
— Ну что ты, Дилли. Мы ведь всё равно поженимся.
Дилан хотел возразить, но слова вязли где-то в горле. Апатия парализовала мысли, он не мог собрать их в связное возражение. Лишь смотрел на Люсьена пустым взглядом. Тот, заметив его беспомощность, усмехнулся и спросил низким голосом:
— Или у тебя есть другой вариант?
Конечно, не было. Страх перед новым статусом не давал Дилану даже представить, что ждёт его дальше. Он закрыл лицо руками, зубы скрежетнули, пытаясь подавить вспыхнувший приступ ярости и отчаяния. Но каждый судорожный вдох приносил с собой убийственно сладкий аромат. Его собственный запах. Он сбивал разум, затуманивал мысли, лишал сопротивления.
Люсьен аккуратно взял его за руки, разжал, снял с лица. Дилан не сопротивлялся, безвольно позволив управлять своим телом. Люсьен улыбнулся, глядя на открывшееся лицо:
— Ну вот, теперь лучше, да? Правильно, просто ни о чём не думай. Так и надо.
Люсьен наклонился и накрыл его губы своими, но Дилан не сопротивлялся.
«Просто ни о чём не думать и позволить всему идти своим чередом?» — смутным эхом вторили в мыслях слова Люсьена, — «Всё равно ведь я… ничего не могу сделать…»
Тишину нарушил тихий щелчок. Это Люсьен расстегнул его ремень. Затем прозвучала молния, и брюки оказались на полу, обнажив бедра и ягодицы.
— Хм-хм-хм… — довольно насвистывал Люсьен, глядя на открывшуюся перед ним картину.
Дилан видел, как его ноги оказываются закинутыми на плечи Люсьена, как тело оказывается подстроенным под чужую силу. Он едва не задохнулся, когда ладонь легко и игриво шлёпнула по обнажённой коже. Их взгляды встретились, и Люсьен улыбнулся, на щеках выступил румянец.
Внизу живота Дилан ощутил прикосновение чего-то тяжёлого, влажного, настойчивого. И тут же мышцы, ещё недавно сопротивлявшиеся, раздвинулись, впуская внутрь член.
— Х-х-хн-н… — Люсьен протяжно застонал, наслаждаясь тесным, горячим давлением.
Люсьен вошёл глубоко и на мгновение замер, наслаждаясь тем напряжением, которое возникало между их телами. Дилан чувствовал, как каждый миллиметр его плоти сжимается от вторжения, как внутри всё сковывает странная тягучая слабость, а в голове нарастает глухое эхо. Он не мог ничего поделать, только покорно принимать это. Лёгкие судороги проходили по позвоночнику, и тело то и дело сползало вверх по дивану, будто стремясь ускользнуть из захвата.
В какой-то момент, когда равновесие совсем изменило ему, Дилан чуть не соскользнул с дивана, едва не ударившись головой о пол. Люсьен ловко подхватил его, не дав рухнуть, коротко хмыкнул и привычным движением развёл его ноги, которые ещё мгновение назад были закинуты ему на плечо. Теперь он уверенно устроился между ними, ладонями схватил Дилана за запястья и одним сильным рывком потянул его к себе.
— А-ах… — впервые за всё это время с губ Дилана, до того не издавшего ни звука, сорвался стон.
От резкой смены позы член, уже находившийся внутри, проник еще глубже. Лицо Дилана невольно исказилось, но Люсьен, заметив эту реакцию, только довольно усмехнулся, будто именно этого и ждал.
И все началось сначала. Люсьен прислонил Дилана к спинке дивана, закинул обе его ноги себе на предплечья, почти сложив его тело пополам, и начал с силой в него входить. Дилан сквозь мутную завесу видел, как между его непристойно широко разведёнными бедрами Люсьен ритмично двигает бёдрами. Его раскрасневшееся лицо, прерывистое дыхание, покрытая потом кожа — всё это казалось одновременно и знакомым, и чужим.
— Дилли, держись за спинку, чтобы не соскальзывать, — заботливо сказал Люсьен и поднял руки Дилли.
Послушно закинув руки за голову и вцепившись в край дивана, Дилан почувствовал, как чужое колено упирается рядом, приподнимая его бёдра ещё выше. Ощущение подвешенного тела вызывало тревогу и растерянность, каждое движение казалось слишком явным и откровенным. Он едва держался, напрягая мышцы внизу живота. И в этот момент Люсьен издал такой глухой глубокий стон, какого Дилан никогда прежде не слышал.
— Ах, Дилли… как же хорошо… — повторил он несколько раз, словно в полузабытьи, а затем начал двигаться по-настоящему.
Теперь резкие мощные толчки шли один за другим, каждое движение отзывалось в теле пульсацией. Дилану казалось, что он вот-вот соскользнёт. Приходилось сжимать спинку, напрягать все мышцы, иначе он бы рухнул вниз.
Люсьен, казалось, не замечал его состояния — всё, что было сейчас в его голове, сводилось к одной страсти: двигаться глубже, сильнее, пока не исчезнет всякая граница между телами. Он вжимался так, будто хотел раствориться в Дилане, а с каждым новым рывком воздух становился тяжелее и насыщеннее.
Наконец Люсьен застыл и с глухим затяжным стоном кончил глубоко внутрь. Дилан ощущал, как в самое нутро разливается горячая влага, оставляя после себя знакомый жар. И тут же накатил густой запах феромонов, который заглушил все остальные чувства. Дилан словно снова утонул в этом аромате, сознание его закружилось, руки ослабли, и он, не удержавшись, повалился набок.
Люсьен тут же подхватил его, легко коснулся губами щеки и тихо усмехнулся:
— Молодец, Дилли. Но этого всё ещё мало, правда?
Сказав это, Люсьен поднял Дилана на руки. Его тело, расслабленное и тяжёлое от усталости, едва не выскользнуло, но Люсьен быстро перехватил его, заставив закинуть одну ногу ему за талию.
— Держись крепче, если не хочешь упасть.
Услышав эти слова, Дилан поспешно обвил его шею руками, а затем ногами обхватил за поясницу, прижался всем телом, найдя в этом единственную опору. Лишь тогда Люсьен, удовлетворённо кивнув, крепко поддержал его за бёдра и понёс к кровати.
После этого всё превратилось в мутный поток. Люсьен снова и снова овладевал им, терялся в нём, и время стиралось — Дилан не знал, сколько прошло ночей и дней. Он несколько раз терял сознание, просыпался лишь для того, чтобы снова утонуть в запахе феромонов и вязком забвении.
Когда он окончательно очнулся, обнаружил себя в гудящем самолёте. Воздух был сухим, прохладным, за иллюминатором мелькали облака. Люсьен сидел рядом и спокойно сообщил, что везёт его на Восток. Собирается заключить брак и потому обязан представить его семье.
— О сестре не беспокойся, — произнёс он перед самой посадкой, заметив, как Дилан нахмурился.
Дилан с трудом сосредоточился, память вдруг выдала обрывок, о котором он успел забыть. Он взглянул на Люсьена. Тот ласково улыбнулся и добавил:
— Похоже, произошло недоразумение. Я всё объяснил и сказал, что собираюсь заключить брак с тобой. Семья рада, все ждут тебя. Когда познакомишься с ними, сам успокоишься.
«Правда?» — машинально отозвалось в его сознании. Мысль показалась чужой. В голове стоял густой туман, и дальше мыслей дело не шло. Всё происходящее он воспринимал сквозь вату, словно его и вправду накачали чем-то. Лишь давящая тяжелая тоска никак не уходила. Люсьен, глядя на его полупустой взгляд, снова улыбнулся и коснулся его губ.
— Люблю тебя, — прошептал он именно в тот миг, когда колёса самолёта коснулись земли.
Салон вздрогнул от толчка, и вместе с этим толчком Дилан почувствовал какую-то давящую удушающую тоску.
Огромный особняк семьи Хёрст встретил их знакомыми очертаниями. Почти ничего не изменилось: те же башенки, тот же величественный фасад. Разве что теперь он выглядел более старым и обветшалым, словно сам дом постарел вместе со своими хозяевами. Дилан, стоя перед этим зданием, растерянно моргал, не чувствуя почвы под ногами.
Когда дверь распахнулась, их встретил дворецкий. Дилан замер, с трудом веря своим глазам. Тот был старше, седина легла густыми прядями, но всё же это был он, тот самый человек, что видел его ещё мальчишкой.
— Проходи, Дилли, — Люсьен обнял его за плечи и естественно вошёл внутрь.
В холле сверкала роскошная люстра, и её холодный свет обрушился на Дилана, словно удар воспоминаний. Он вдруг ясно увидел перед собой картины прошлого и неожиданно подумал: «Кстати, а что стало с Джоном Хёрстом?»
— Что такое? Вспомнил что-то? — спросил Люсьен, заметив его заминку.
— А, — ответ сорвался сам, не успев оформиться в мысль, — А твой отец? Он в порядке?
«Раз Люсьен унаследовал семейное дело, значит, отец, должно быть, отошёл от дел…» — смутно пронеслось в голове.
Люсьен широко улыбнулся и произнёс: