Съешь меня, если сможешь (Новелла) | Глава 16
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Реакция главы юридической фирмы на новость об уходе Доминика была сродни крушению мира в отдельно взятом кабинете. Маска респектабельного руководителя, всегда непроницаемая и строгая, дала трещину и осыпалась, обнажив отчаяние.
— Один раз, прошу, подумай ещё! — Его голос сорвался. — В чём дело? Что они тебе пообещали? Я повторю любое их предложение, я дам тебе всё что угодно! Только не уходи…
Он отбросил последние остатки делового этикета, его жесты стали суетливыми, умоляющими. В уголках глаз блеснула влага. Доминик наблюдал за этой сценой унижения с ледяным безразличием. Никакие мольбы не могли бы растопить лёд, сковавший его сердце, потому что он желал единственного, чего этот человек дать ему не мог.
— Благодарю за всё, что вы для меня сделали.
Эта фраза, безупречно-вежливый приговор, прозвучала в оглушительной тишине. Развернувшись, Доминик вышел, оставив за спиной руины чужого мира. Теперь он был свободен. Абсолютно.
До выхода на работу в новую компанию оставалось три месяца. Разумеется, там были не в восторге от столь долгой отсрочки, но это было его единственное, не подлежащее обсуждению условие. Его переход стоил того, чтобы подождать.
Три месяца. Для грандиозного плана Доминика этот срок казался ничтожно малым. Он собирался взять Джульетту в мужья.
В его картине мира согласие Джульетты было формальностью, вопросом решённым. Ведь он его любит, а значит, всё остальное — лишь детали. Джульетта как-то упоминал про ребёнка? Что ж, это не препятствие, а задача. Существует усыновление. Проблема будет решена.
Его ассистенты работали на пределе, прочёсывая каталоги элитной недвижимости и экзотических мест для свадебной церемонии, пытаясь угодить безупречному и требовательному вкусу начальника. Но дизайн кольца Доминик оставил за собой. После трёх дней бесплодных поисков он понял, что ничего достойного в готовом виде не существует, и лично набросал эскиз. Крупный, чистейшей воды бриллиант в ореоле из мелких розовых алмазов, складывающихся в узор, подобный цветку сакуры. Кольцо было создано для длинных изящных пальцев Джульетты и должно было смотреться на них идеально.
Всё шло гладко. Механизм подготовки к новой жизни работал без сбоев. Даже капризная весенняя погода смирилась и уступила место солнцу, довершая картину совершенства.
Сбой давала лишь одна, главная переменная — Джульетта.
Пока Доминик заказывал единственное в своём роде кольцо и отвергал предложенные ассистентами особняки, раз за разом пытался связаться с ним. Просто поговорить по телефону оказалось почти невыполнимой задачей.
— Я немного занят, можем созвониться позже?
Каждый раз один и тот же быстрый скомканный ответ. В голосе Джульетты слышались нервные нотки, но Доминик списывал это на рабочую суету. В конце концов, в отличие от него самого, Джульетта всё ещё был привязан к офису.
Рациональное объяснение находилось легко.
Но когда прошла третья неделя, сотканная из коротких отговорок и неотвеченных звонков, крепость его показного спокойствия рухнула.
Когда Доминику наконец удалось пробиться сквозь стену молчания, он уже не пытался скрывать раздражение, отточенное до остроты скальпеля.
— Может, мне приехать прямо в твой офис? Что это за дело, которое поглотило тебя целиком?
Для него это был предел. Ни с кем и никогда он не проявлял столько выдержки, не позволял себе так долго ждать. На том конце провода повисло молчание, достаточно долгое, чтобы Доминик успел почувствовать, как напряжение сгущается.
Наконец, голос Джульетты, уставший и далёкий, произнёс:
— Мы можем встретиться в среду за ланчем?
Будний день. Деловой ланч. Худшего момента и места для предложения руки и сердца и придумать было нельзя. Это время для сделок, а не для признаний. Но Доминик понимал: для юриста, погрязшего в сложном деле, выкроить даже час на обед — уже уступка.
Ждать дольше он не мог. Чтобы их план осуществился, Джульетте тоже предстояло уволиться.
— Хорошо, — бросил он и, проведя рукой по волосам, заставил себя смягчить тон. — Мне нужно кое-что тебе передать.
Он намеренно бросил эту наживку перед тем, как завершить разговор. В ответ послышался короткий нервный смешок.
— Правда? Буду с нетерпением ждать.
Этот звук, эта вымученная лёгкость немного успокоили бурю внутри Доминика. Он позволил себе улыбнуться, предвкушая, как скоро всё встанет на свои места.
— Я люблю тебя, — произнёс он слова, которые так долго держал при себе, уверенный в ответе.
Но его не последовало. Вместо этого — пауза, полная помех, и скомканное:
Доминик застыл, глядя на погасший экран телефона. В его чёрной зеркальной глади отражалось искажённое лицо. И в этот миг он ощутил нечто совершенно чуждое — по ноге, под безупречной тканью брюк, медленно поползло вверх что-то липкое и холодное. Омерзительное прикосновение фантома. Впервые в жизни испытав подобное, он нахмурился и инстинктивно посмотрел вниз. Разумеется, там ничего не было.
Он издал короткий резкий смешок, презирая абсурдность своего рефлекса.
С ним такого не случается. Это просто нервы.
Он решительно вышвырнул эту мысль как назойливую муху. Но следующие несколько дней ожидания оказались пыткой, в течение которой неприятный холодок не раз пытался вернуться. Доминик гнал его прочь, с головой погружаясь в работу.
Городское лето всегда торопилось, обгоняя календарь. Солнце уже щедро заливало улицы теплом, но воздух, прохладный и свежий, ещё помнил о весне. Доминик шёл, не замечая, как ветер играет полами его лёгкого плаща. Он проснулся на рассвете и собирался без спешки, с чувством глубинного непоколебимого спокойствия.
Ужин, конечно, подошёл бы лучше, стал бы более правильной сценой для такого события, но и ланч — неплохо. Это начало. Совсем скоро они вместе улетят в долгий отпуск, где времени будет в избытке.
Уголки его губ против воли поползли вверх в лёгкой улыбке. Во внутреннем кармане пиджака ощущалась приятная тяжесть бархатной коробочки. Этот вес был обещанием. Обещанием конца прежней жизни и начала новой. Мысль о том, как Джульетта удивится, заставила его обычно суровое лицо смягчиться в выражении, которое привело бы в ужас любого из его коллег.
Но ему было всё равно. Сейчас значение имел только один человек.
Стоило мысленно произнести это имя, и мир вокруг менялся. Жизнь, до него казавшаяся монохромным пейзажем из амбиций и сделок, вдруг обрела цвет и вкус. Враждебный шум мегаполиса складывался в подобие мелодии, а воздух пах не выхлопными газами, а цветами из далёких невидимых садов.
Доминик вошёл в забронированный отдельный кабинет ресторана и понял, что пришёл слишком рано. Он ждал. Пятнадцать минут. Ожидание для него было настолько чуждым и новым опытом, что казалось почти сюрреалистичным. Он, Доминик Миллер, которому никогда не приходилось ждать, сидел и смотрел на дверь.
Когда она наконец отворилась, в проёме появился Джульетта. Вернее, его бледная запыхавшаяся тень. Плечи тяжело вздымались, а под глазами залегли тёмные круги.
— Прости, — выдохнул он, — в последнее время просто завал.
Он выглядел бесконечно виноватым, и укол раздражения, только начавший зарождаться в душе Доминика, тут же растворился без следа.
— Только сегодня я тебя прощаю.
Доминик демонстративно взглянул на часы, но мягкая снисходительность в его голосе лишила жест всякой угрозы.
— Да, спасибо, — Джульетта выдавил из себя слабую улыбку и опустился на стул. Он был похож на затравленного зверя, и Доминик решил не давить. Что ж, сегодня особенный день, можно позволить себе великодушие.
— Хорошо выглядишь, — произнёс Джульетта, когда официант расставил на столе закуски. Это была дежурная фраза, брошенная, чтобы заполнить тишину, но в случае Доминика она была чистой правдой.
— Думаешь? — он усмехнулся, не отрывая взгляда от человека напротив. Впрочем, Джульетта тоже был безупречен. Идеально уложенные волосы, дорогой костюм — выверенный образ успешного юриста. Но за всем этим Доминик видел нечто иное, нечто, что перечёркивало и усталость, и бледность.
Последние остатки недовольства испарились, уступив место тёплой всепрощающей нежности. Доминик лишь мысленно усмехнулся собственной сентиментальности.
— Ты тоже, — голос Доминика прозвучал низко и бархатно.
— У меня… у меня были хорошие новости, — сказал Джульетта, и это прозвучало как признание в проступке.
— Вот как? — Доминик заметил, как тот снова отвёл взгляд, и улыбнулся ещё шире. «Мило». Ему казалось, что он видит Джульетту насквозь: смущение, волнение перед чем-то важным. — Мне любопытно.
— Как тебе в новой фирме? Я слышал, ты договорился о трёхмесячной отсрочке? — Джульетта явно проигнорировал намёк, отчаянно цепляясь за другую тему.
— Да, — беззаботно ответил Доминик, подыгрывая ему. — Перед выходом у меня есть одно важное дело, которое нужно завершить.
Разговор сам шёл в руки. Это был идеальный момент.
Доминик позволил себе картинно откинуться на спинку стула, чувствуя себя режиссёром, который ведёт сцену к безупречной кульминации. Когда достать кольцо? Сейчас? Или через минуту? Эта предвкушающая дрожь была ему незнакома, и от этого становилась лишь слаще. С трудом сдерживая рвущуюся наружу улыбку, он произнёс:
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
Джульетта, как раз поднёсший к губам стакан с водой, замер. Он медленно повернул голову, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на панику.
— А, мне тоже. Тоже есть что сказать.
Заметив его почти комичную неловкость, Доминик ощутил прилив великодушия.
Какая разница, что его признание откладывается на минуту? Главное слово всегда звучит последним, венчая диалог. А сегодня он был самым терпеливым и понимающим человеком на свете. Казалось, он был готов на всё ради мужчины напротив. Простить ему любую неловкость, любую заминку, любую дерзость...
Джульетта медленно отвёл взгляд от мягкого ободряющего лица. Его взгляд упёрся в стену. Он втянул воздух так, словно нырял в ледяную воду, и выпалил на одном дыхании, как будто боялся, что слова застрянут у него в горле: