Экс-спонсор (Новелла) | Глава 143
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Во взгляде Чонёна, остро сверкавшем, таились тёмные, не поддающиеся расшифровке эмоции.
Хотя он знал, что это невозможно, Дохон почувствовал острую, колющую боль в груди, словно этот взгляд его пронзил.
Эти глаза, смотревшие на него сейчас, когда-то сияли переполняющей, чистой любовью. Каждую секунду, глядя на него, Чонён словно парил во сне, и каждое слово, каждая фраза, слетавшая с его губ, сочилась неприкрытой нежностью.
Прошло три года их брака, и в какой-то момент это неизменно светлое, безоблачное лицо постепенно омрачилось. Чонён больше не признавался в любви, не щебетал с раскрасневшимися щеками о том, как ждёт наступления нового времени года.
Прошло ещё немного времени, и взгляд Чонёна, обращённый на него, стал холодным, а иногда – потухшим, словно от полного изнеможения.
— Я… — «А сейчас… кажется, в нём не осталось никаких чувств ко мне. Даже ненависти». — Я не собираюсь причинять тебе вред.
Глядя на Чонёна, который смотрел на него снизу вверх с лицом, полным недоверия, Дохон спустя долгое время наконец вымолвил, словно оправдываясь.
— Вы действительно так думаете? — Чонён, чьё лицо раскраснелось от выпитого, склонил голову набок и переспросил.
Внезапно у Дохона перехватило горло, и он не смог ничего ответить.
Брошенный, словно упрёк, вопрос, рассыпанные на полу таблетки, сценарии, и их разрушенные отношения, которые он не смог уберечь.
Глядя на всё это, он просто не мог заставить себя сказать «да».
Дохон впервые отвёл взгляд от пристальных глаз Чонёна. Он неуверенно коснулся шеи, словно ища галстук, но тут же понял, что его нет, и снова опустил руку.
— Статьи, которые сейчас вышли, уберут в течение двух недель.
Он сменил тему и поднялся с места. Затем, как обычно, ровным безэмоциональным голосом продолжил:
— Начальник команды Квон Хэна, кажется? По её словам, потребуется несколько месяцев, чтобы всё полностью утихло. К актёрской деятельности можешь вернуться, когда скандал уляжется и забудется. Производство дорамы тоже можно отложить до тех пор.
Дохон, словно пытаясь доказать свои же слова «я не собираюсь причинять тебе вред», изложил Чонёну план выхода из сложившейся ситуации.
Хотя контракт и был приостановлен, он был главным инвестором новой дорамы, в которой должен был сниматься Чонён, так что отложить съёмки на несколько месяцев не составляло для него труда.
— Ого-о… Какой у вас детальный план. Всё так гладко и чётко… Прямо как у настоящего менеджера, — Чонён, так и не поднявшись с пола, слабо улыбнулся.
— Если бы ты с самого начала рассказал мне, всё закончилось бы гораздо проще. Не пришлось бы брать паузу на несколько месяцев.
— Но если план такой идеальный… тогда как же мне придётся за всё это расплачиваться?.. В этот раз я ведь даже не просил вас о помощи, — вздохнув, Чонён пробормотал неразборчивым голосом. Несмотря на то, что Дохон предложил чёткое решение проблемы, выражение его лица отнюдь не выглядело радостным. — Смогу ли я вообще расплатиться за всё это своим телом?
От слов «расплатиться телом» глаза Дохона свирепо сузились.
Несмотря на низкий, угрожающий голос, которым было произнесено его имя, Чонён невозмутимо моргнул.
— Это ты говорил, что искренне хочешь заниматься актёрством. А я лишь пытаюсь помочь тебе продолжать это делать, — сказал Дохон, не сводя глаз с рассыпанных сценариев Чонёна.
«Но, может, оттого, что это звучало как неуклюжее оправдание, он, наоборот, почувствовал себя загнанным в угол?»
Сколько бы он ни прикрывался желанием помочь Чонёну, это не могло исправить искажённую ситуацию. Теперь только он один барахтался, пытаясь восстановить эти отношения.
Чонён не просил его ни о какой помощи в этом деле.
— Помощь – это, конечно, да. Но проблема в том, что это помощь, за которую придётся платить.
— Я не просил никакой платы, — серьёзно ответил Дохон, и Чонён рассмеялся.
— Зачем вы сейчас притворяетесь? Вы же всё это делаете, чтобы переспать со мной. Что ещё осталось между нами, кроме этого?
— Я сам навлёк это на себя, но… теперь я и от этого слишком устал. — Конец фразы прозвучал совсем невнятно. Чонён откинул сползшие на лицо волосы и тяжело уронил голову на грудь. — Я правда… совсем не знаю, что мне нужно было делать.
Так, сидя на полу, он долгое время не двигался, а затем послышалось его ровное, глубокое дыхание.
— …Лучше тебе поспать, — сказал Дохон, поднимая Чонёна с пола на руки.
Видимо, он ещё не совсем уснул: Чонён пробормотал, что может идти сам, и попытался вывернуться. Но сил, чтобы самостоятельно выбраться из рук Дохона и дойти, у него не хватило.
Дохон уложил Чонёна, от которого сильно пахло алкоголем, на кровать и укрыл одеялом. Губы Чонёна шевельнулись, словно он хотел ещё что-то сказать.
Но он так и не смог поднять отяжелевшие веки и тут же уснул.
Вскоре по комнате разнеслось его ровное дыхание.
Дохон некоторое время молча смотрел на лежащего в кровати Чонёна.
Прошло несколько минут. Чонён, видимо, крепко уснул: он слегка приоткрыл губы и склонил голову набок.
Только тогда Дохон принялся внимательно осматривать его, проверяя, нет ли на теле ушибов или других повреждений – шею, плечи, руки, ноги.
К счастью, кроме немного измученного от душевных переживаний лица, никаких заметных травм не было.
Он осторожно, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по тыльной стороне хрупкой ладони Чонёна, словно обводя её контур. От щекотки Чонён дёрнулся всем телом, и Дохон тут же отнял руку.
Поднявшись, он собрал и аккуратно сложил сценарии, которые уронил Чонён. Затем позвонил врачу.
— Успокоительное, обезболивающее, контрацептивы, подавители… Вы ведь не хотите сказать, что он принимает всё это одновременно? — врач, приехавший в офистель по вызову Дохона, несмотря на поздний час, перебирал таблетки, найденные в сумке и ящике стола Чонёна, и цокал языком.
— Его состояние очень плохое? — спросил Дохон, не отходя ни на шаг от кровати, на которой спал Чонён.
Врач в замешательстве почесал затылок.
— Точность моего диагноза здесь, конечно, гораздо ниже, чем при обследовании в больнице с использованием аппаратуры, но… На первый взгляд, это похоже на истощение и недостаток сна. — Врач повторил «на первый взгляд», оставляя возможность для ошибочного диагноза. — Кстати, он всё ещё принимает контрацептивы и подавители одновременно?
«После того, как я узнал, что он принимает оба препарата, мы ни разу не спали вместе, так что, вероятно, он принимал только подавители, без контрацептивов».
Когда Дохон покачал головой, врач с облегчением вздохнул и проверил зрачки и температуру Чонёна.
— Температура немного повышена, что меня беспокоит, но вы говорили, он в состоянии алкогольного опьянения, так что это, скорее всего, не проблема… А вы не знаете, какой сейчас вес у пациента Ю Чонёна?
— Наверное… около 59 килограммов? — ответил Дохон, вспомнив, каким лёгким показался ему Чонён, когда он нёс его на руках к кровати.
— Он похудел. Вы и сами знаете, но в любом случае, диагностика только по пульсу и температуре имеет свои ограничения. — Врач принялся записывать свои наблюдения в медицинскую карту, которую принёс из больницы. — Его состояние не выглядит лучше, чем во время прошлой госпитализации. Если ему необходимо продолжать приём подавителей, то одновременный приём с контрацептивами нужно безусловно прекратить. И сейчас ему необходим полноценный отдых.
Врач, заметив, как мрачнеет лицо Дохона, на мгновение замялся, но затем продолжил:
— Кроме проблемы бесплодия, нарушение работы нервной системы может привести к тому, что подавители перестанут действовать, и тогда даже повседневная жизнь станет затруднительной. Если эффект подавителей исчезнет, предсказать наступление течки будет невозможно, так что и с актёрской карьерой придётся распрощаться. И неважно, актёр он или офисный работник. Когда дойдёт до этого, никакое, даже самое дорогое лечение не поможет вернуться к нормальной жизни.
— Если прекратить приём, возможно ли восстановление?
— Этого точно сказать нельзя. И я могу временно выписать препараты для восстановления пациента, но рекомендую в ближайшее время пройти полное обследование. На какое время записать вас на приём?
В ответ на вопрос врача Дохон не смог ответить сразу и лишь посмотрел на спящего Чонёна.
Поскольку они больше не состояли в браке, он не был его законным опекуном и не мог дать согласие на госпитализацию. У него не было и оснований насильно везти его в больницу.
У Дохона больше не оставалось никаких прав. Возможно, именно потому, что он это знал, он так цеплялся за «контракт».
И эта одержимость в итоге разрушала Чонёна.
После ухода врача прошло немало времени, прежде чем Дохон вернулся домой. Из-за того, что он долго не спал, сознание его постепенно затуманивалось.
«Нужно сначала поспать, а потом уже планировать дальнейшие действия», — подумал Дохон, открывая входную дверь.
— Директор-ним! Вы приехали? — услышав шум в прихожей, домработница быстро вышла ему навстречу. В отличие от обычного, её движения были суетливыми, а голос – каким-то встревоженным.