Экс-спонсор (Новелла) | Глава 175
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
От этих слов у Чонёна покалывало кончики пальцев. Он невольно сжал кулаки. Первым чувством, захлестнувшим его, было даже не радость, а глубокое замешательство.
«Странно. Дохон никогда бы не сказал мне таких слов.
Может, он, как и я, пьян? Были ли у него раньше такие пьяные, сентиментальные выходки?».
Чонён, до этого сомневавшийся в здравомыслии Дохона, на этот раз усомнился в собственном слухе.
«Неужели его голос и вправду может быть таким… нежным?» Это определённо был тот Мун Дохон, которого он знал, но почему-то его манера говорить, его интонации казались чужими. И не только это, но и голос, и взгляд…
«Или это я, из-за алкоголя и феромонов, искажаю его слова и поступки, слышу то, что хочу слышать?»
— Почему ты отводишь взгляд? — голос Дохона вернул его в реальность. — Ты же сам сказал, что скучал.
Когда Чонён, не в силах выдержать этот новый тёплый взгляд, забегал глазами по сторонам, Дохон мягко, но властно взял его за подбородок и заставил посмотреть на себя. А затем легко коснулся губами кончика его подбородка. От этого щекочущего, интимного прикосновения уши Чонёна вспыхнули огнём. Ему было невыносимо стыдно, ведь эта нежность была ответом на его собственное признание.
И неудивительно: за все три года брака, даже когда Дохон возвращался после многонедельных командировок, он ни разу не слышал от него ничего подобного. Обычно Чонён сам, как верный пёс, крутился вокруг него, осторожно заглядывая в глаза и спрашивая, хорошо ли он добрался. Иронично, что такие простые супружеские разговоры у них начались только после развода.
— А? — Дохон, требуя ответа, на этот раз поцеловал его в щёку. И даже медленно провёл по ней языком. Раньше он бы, наверное, и не заметил такого, но сегодня Дохон был необычайно настойчив в своих незначительных вопросах и требовал таких же незначительных ответов.
— Просто немного… стыдно… Ай! Директор-ним! Г-губы нельзя!
На этот раз Дохон попытался поцеловать его в губы, и Чонён в панике оттолкнул его. Вдруг с обжигающей ясностью вспомнилось, как всего несколько минут назад он этим самым ртом ласкал его член. И не только ласкал, но и проглотил его семя.
— Почему? — когда он отказался от поцелуя, благодушное выражение лица Дохона тут же застыло.
— Я же только что… ртом… ваше… н-ну…
— И что с того? — в голосе прорезался знакомый холодный металл. — Это же моё.
Внезапно осознав, в каком он сейчас состоянии, Чонён почувствовал волну отвращения к самому себе. К своему потному липкому телу. К нижней части живота, пропитанной всевозможными телесными жидкостями. К волосам, на которых всё ещё ощущался лак для укладки. Придя в себя, он не мог поверить, что в таком виде как ни в чём не бывало занимался сексом.
— М-можно я сначала приму душ? Я же после съёмок не мылся, от меня, наверное, пахнет, — ему вдруг стало обидно от сравнения себя с Дохоном, от которого всегда исходил лишь приятный дорогой аромат.
«Неужели от меня действительно пахло всё это время?» — Он был так увлечён феромонами, что совершенно забыл о собственном теле.
— Запах? Никакого запаха нет, — Дохон уткнулся носом ему в шею и сделал глубокий шумный вдох. Когда Чонён в ужасе снова попытался его оттолкнуть, тот с недовольным видом приподнял бровь. — Ты собираешься идти мыться в таком состоянии? Серьёзно?
«Я и сам понимаю, как это глупо звучит, но что делать, если я вдруг почувствовал себя грязным?!»
Даже если Чонён и мылся утром, после целого дня, проведённого на съёмочной площадке, он никак не мог сравниться с Дохоном, который весь день провёл в кондиционированном офисе.
— …Не знаю, что именно тебе кажется грязным. Но раз уж ты так хочешь помыться, я не могу тебе запретить, — Дохон выглядел откровенно разочарованным, но, столкнувшись с непреклонностью Чонёна, в конце концов поднялся с кровати.
В тот же миг член, находившийся внутри, скользнув по влажным стенкам, вышел наружу.
— Подожди. Я наберу тебе ванну.
Едва он вышел, как скопившаяся внутри густая сперма тут же в несколько толчков вылилась на простыню. Чонён невольно попытался сжаться, но тело, будучи так долго и грубо растянуто, никак не хотело слушаться.
Чонён и сам попытался хоть как-то подняться, но в теле не было ни капли сил. Низ живота горел огнём, каждый мускул ныл так, словно его долго и методично избивали. О том, чтобы встать, не могло быть и речи — было трудно даже просто пошевелиться.
В отличие от Чонёна, который, густо покраснев, не знал, куда деть глаза от неловкости, Дохон выглядел как обычно невозмутимо. Словно ничего не произошло.
Он легко спустился с кровати. С его члена на пол стекала вязкая смазка — непонятно, чья именно. Он вытерся первым попавшимся под руку полотенцем и направился в ванную.
Чонён молча проводил его взглядом. Благодаря тому, что на Дохоне не было ничего из одежды, каждое движение мышц было видно с отчётливой ясностью. Длинная прямая шея, широкие, будто вылепленные из камня плечи, крепкие ягодицы и сильные бёдра, напрягавшиеся при каждом шаге.
«Если так посмотреть,» — пронеслось в его затуманенной голове, — «Он похож на какого-то духа из древней мифологии. Только теперь ещё и с эрекцией».
— …Кхм-кхм, — Чонён, почувствовав себя неловко от собственных мыслей, поспешно отвернулся, делая вид, будто и не разглядывал его тайком.
«Кстати, а у него совсем нет чувства стыда? Даже если мы только что кувыркались в постели, я бы на его месте в таком виде точно не смог бы разгуливать по комнате».
Вскоре из ванной послышался шум набираемой воды.
Сильный, ровный шум воды сегодня почему-то особенно резал слух. И каждый плеск казался каким-то непристойным, будоражащим… Хотя ещё мгновение назад он чувствовал себя совершенно обессиленным, внизу живота снова начало сладко покалывать.
— Всё готово, — через некоторое время Дохон снова подошёл к кровати. Он откинул одеяло, которым был укрыт Чонён, и одним резким, но аккуратным движением поднял его на руки.
— Ой, я сам могу дойти! — Чонён инстинктивно замахал руками, прося опустить его, но Дохон, полностью проигнорировав возмущения, понёс его в ванную.
Он осторожно опустил Чонёна в ванну, где уже плескалась тёплая вода. Пытаясь удержать равновесие, Чонён несколько раз чуть не поскользнулся — ноги его совершенно не слушались.
— Осторожнее, — Дохон цокнул языком, глядя на то, как Чонён с громким плеском погрузился в воду.
Чонён вытер брызги с лица и попытался успокоить дыхание. При этом его руки, которыми он проводил по лицу, мелко дрожали. Глядя на эту дрожь, он с запозданием почувствовал приступ паники.
«Сейчас не время пялиться на его голое тело и возбуждаться!
У меня и так состояние не из лучших, а если я сейчас ещё больше перенапрягусь, то через несколько дней, возможно, буду ползать по нью-йоркским улицам в поисках врача.
Кстати говоря, разве феромоны Дохона когда-нибудь были такими сильными, как сегодня? Такой уровень обычно бывает только во время гона…
— Директор-ним, у вас что, гон?! — ошарашенно спросил Чонён.
— А почему вы мне только сейчас об этом говорите?!
— Я не знал, что тебе нужно об этом сообщать, — Дохон посмотрел на Чонёна так, словно тот только что сморозил какую-то несусветную глупость.
Он так сильно был поглощён собственной течкой, что совершенно упустил из виду возможность гона у Дохона.
Внезапно в ушах зловеще отчётливо прозвучало это давнее, брошенное вскользь предупреждение. И его охватил страх.
«Неужели меня действительно запрут в этой комнате и придется отменить все дела? У меня же ещё съёмки в Америке…»
В этот момент Чонён, сидевший на корточках в тёплой воде, услышал за спиной тяжёлый плеск. Он испуганно обернулся и увидел, что Дохон уже залез в ванну следом за ним.
— Д-директор-ним, а вы зачем сюда?!
— Мне тоже нужно помыться, — просто ответил тот. Он устроился позади, так что Чонён невольно оказался сидящим между его широко расставленных ног. Он почувствовал, как всё ещё твёрдый горячий член Дохона утыкается ему в поясницу, и от каждого такого случайного касания испуганно вздрагивал.
— Ай! Хм-м… — еле слышно простонал Чонён, понимая, что если Дохон захочет, сможет снова войти в него в любой момент. Оставаться в такой близости с Дохоном сейчас — чистое безумие. Мало того, что у него самого течка, так ещё и у Дохона гон.
«То есть… я… могу забеременеть?...»
«Если говорить точнее, то существует вероятность того, что вы не бесплодны». — слова врача, которые он так старательно пытался забыть, внезапно всплыли в памяти.
— Директор-ним, сейчас немного… Ай! — Чонён осёкся, когда Дохон, прижавшись сзади, обнял его.
— Почему? Не нравится? — прошептал тот на ухо низким хриплым голосом, и по затылку пробежали мурашки.
— Дело не в этом, ха… — Чонён покачал головой и попытался рукой отстранить член, настойчиво пытавшийся проникнуть между его ягодицами.
— …А, — Дохон с запозданием сообразил, в чём дело, и тихо усмехнулся. Словно всё поняв, он легонько укусил Чонёна за мочку уха, а затем приподнял его за талию. Ягодицы Чонёна оказались над поверхностью воды, и Дохон, вместо члена, ввёл в его податливое отверстие пальцы.
— Мм-м!.. Н-да! — длинные и умелые, они заскользили по влажной внутренней плоти, и остатки накопившейся там спермы несколькими густыми толчками вылились в ванну. Дырочка рефлекторно сжалась, плотно обхватив пальцы.
— Растянул, а ты снова сузился, — пробормотал Дохон, настойчиво разминая пальцами податливую плоть.
— Грязно… просто… — всхлипнул Чонён и зажмурился от переизбытка ощущений.
— Не говорите… ах… странных вещей…
— Правда. Иди-ка сюда, — Дохон приподнял его бледные ягодицы ещё выше и провёл пальцами вокруг подрагивающего входа. Чтобы не упасть, Чонёну пришлось из последних сил упереться руками в бортик ванны, выставив себя напоказ. Тут же указательный и средний пальцы Дохона снова вошли внутрь.
— Хх! Ха-а!.. Н-да! — когда он снова погрузил пальцы до самых костяшек и задвигал ими, Чонён, мелко задвигав бёдрами, застонал.
Видимо, внутри всё ещё оставалась сперма: каждый раз, когда Дохон двигал пальцами, а затем вынимал их, по бёдрам стекала липкая белёсая жидкость. Одновременно с этим Чонён почувствовал, как напрягается твёрдый член Дохона, угрожающе упираясь ему в низ живота.
Следующая сцена сама собой нарисовалась в его голове. Если так пойдёт и дальше, то этой ночью дело не ограничится. Он на весь следующий день окажется запертым с Дохоном, без малейшей возможности вырваться. Этого нельзя было допустить.
— Д-директор-ним! Подождите минутку! — прерывисто дыша, торопливо позвал он.
— Что? — Дохон с откровенным разочарованием вынул пальцы.
Чонён судорожно сглотнул. Если хоть немного подумать здраво, то причин не заниматься сейчас сексом с Дохоном было предостаточно.
Начиная с вполне реальной возможности беременности и заканчивая проблемами с расписанием, не утихшим скандалом, непредсказуемыми последствиями для их дальнейших отношений и ответственностью, которую за всё это придётся нести…
Чонён, старательно игнорируя тяжёлый, горячий член, собрал все остатки своих актёрских навыков. Он заставил мышцы лица расслабиться, придал взгляду страдальческое затуманенное выражение и позволил губам задрожать. Это была роль всей его жизни.
— Я… мне так пить хочется… — пролепетал он, намеренно позволяя голосу сорваться на слабый хрип. — …И голова, кажется, снова раскалывается. Наверное, от жара…
— Голова болит? — жёсткие нотки в голосе Дохона тут же исчезли.
— Наверное, из-за того, что много выпил, — он говорил тихо, прерывисто, словно каждое слово давалось с огромным трудом. — Немного кружится… и подташнивает.
— Как именно кружится? Расскажи подробнее, — услышав его поникший безжизненный тон, Дохон, кажется, и вправду забеспокоился. Он приложил широкую ладонь к его лбу, и его лицо стало серьёзным.
На мгновение Чонёну стало совестно оттого, что его дешёвый спектакль сработал так безотказно. Но он, виновато отведя взгляд, продолжил, вживаясь в роль до конца:
— Не то чтобы сильно… А вы не могли бы… пока я здесь моюсь… принести мне тёплого чаю? И что-нибудь от похмелья?
«Кстати, а в Америке вообще существуют средства от похмелья?» — мелькнула запоздалая мысль, но он тут же решил, что раз уж здесь тоже живут люди, то что-нибудь похожее должно быть.
— Тогда мне, наверное, сразу станет лучше… — закончил он, с опаской и слабой надеждой глядя на Дохона из-под ресниц.
— Подожди здесь. Я сейчас же принесу, — в его голосе не осталось и следа от недавнего возбуждения. — Или, может, лучше съездить в больницу?
— Н-нет, что вы! Сначала лекарство попробую.
Дохон резко поднялся из ванны и торопливо, не обращая внимания на летящие во все стороны брызги, принялся одеваться. Видя, как искренне тот встревожился от его лживых жалоб, Чонён почувствовал острый укол совести. Но он не мог, просто не имел права провести всё это время с Дохоном, пока не закончатся и его течка, и гон Дохона. Лучше было расстаться сейчас, пока он хоть немного пришёл в себя и мог мыслить здраво.
— Я быстро, туда и обратно. А ты отдыхай, — Дохон меньше чем за тридцать секунд полностью оделся и вышел из номера.
Услышав, как дверь открылась, а затем щёлкнул замок, Чонён замер, прислушиваясь. Тишина. Он медленно повернул голову, убеждаясь, что в номере действительно никого нет.
Только тогда он, словно ошпаренный, резко поднялся, наскоро ополоснулся под душем и вытерся полотенцем. Едва держась на подкашивающихся от слабости и адреналина ногах, он кое-как доковылял до спальни, подобрал с пола клочки нижнего белья, быстро натянул его и в панике огляделся. Одежда, которую разорвал Дохон, восстановлению не подлежала, так что он наобум вытащил из чемодана первые попавшиеся вещи и натянул на себя.
— Телефон! Где же телефон? — запричитал он, мысленно ругаясь: «У меня же завтра по расписанию что-то было? А если менеджер-ним звонил всё это время, а я не ответил, что тогда?».
Он суетливо метался по спальне, обыскивая всё подряд. План был прост: найти телефон, а потом убираться из этого отеля, менять его, делать что угодно, лишь бы исчезнуть.
Провести несколько дней с Дохоном в Нью-Йорке, поддавшись импульсу, было гораздо хуже, чем вернуться в Корею и поговорить с ним в здравом уме. Нынешняя ситуация была лишь повторением старых губительных ошибок.
— Чёрт! Да куда же я его дел?! — в отчаянии он принялся яростно перетряхивать разорванную одежду и скомканное одеяло. Но телефона нигде не было.
«Войдя в номер, куда я его положил? Сразу же начал целоваться с Дохоном, а потом… потом кровать…»
Чонён нервно провёл рукой по мокрым волосам, пытаясь восстановить последовательность событий.
— Это ищешь? — внезапно за его спиной раздался до боли знакомый ровный голос.
— А-а-ах! — Чонён вскрикнул от ужаса и одновременно с этим, споткнувшись, плюхнулся на пол.
У двери стоял Дохон. Непонятно когда вернувшийся в номер.
И небрежно, двумя пальцами, покачивал в руке телефон, который так отчаянно искал Чонён.