Экс-спонсор (Новелла) | Глава 190
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Выйдя из кабинета, Чонён на мгновение задержался у двери, чувствуя, как прохладный воздух коридора ударяет в лицо, будто возвращая его в реальность. Он медленно опустил взгляд — руки всё ещё дрожали. Автоматически нащупал в кармане маску, которую снял на время осмотра, и, не глядя, натянул её обратно.
В приёмной почти ничего не изменилось. Свет был всё таким же тусклым, а Ким Джихан, развалившись в кресле, с остервенением тыкал в экран телефона. Он даже не заметил, что Чонён вышел, пока тот не подошёл ближе.
Только почувствовав чьё-то присутствие, Джихан лениво зевнул и нехотя поднял голову:
— О, вышел? Что сказали, в чём проблема?
Чонён не ответил. Пальцы сжались в ткани брюк, а взгляд скользнул мимо, в пол.
— Кстати, а что, альфы и омеги обычно в таких местах лечатся? — продолжил Джихан, указывая подбородком на вывеску «омега-центр». — Что это за центр такой отдельный? Странно как-то.
Чонёну казалось, что если он ещё хоть немного постоит, то ноги просто подкосятся. Он молча подошёл ближе и опустился на соседний стул, стараясь не смотреть в его сторону.
Джихан мельком глянул на его побледневшее лицо, но, не найдя в нём привычной живости, пожал плечами и вернулся к игре. В уши Чонёна тут же ударили бодрые резкие звуковые эффекты — музыка, щелчки, взрывы. Они резонировали с головной болью и только усиливали внутреннее напряжение.
— Почему молчишь? — Спросил Джихан не отрываясь от экрана. — Кстати, тебе разве не нужно ответить на звонок? Телефон же вибрирует, телефон.
Только тогда Чонён заметил лёгкую дрожь в кармане. Он вытащил телефон и с запозданием посмотрел на экран. Внутри всё по-прежнему было как в тумане, и рука уже машинально потянулась к кнопке ответа… но палец замер.
На дисплее высветилось имя — не Дохон, как он ожидал. Звонил его старший брат.
Грудь сжало. Он не знал, зачем тот звонит, но, по опыту, редко это заканчивалось чем-то хорошим. Как назло, батарея почти села — тонкая красная полоска предательски мигала в углу экрана.
В такой ситуации ему совершенно не хотелось тратить заряд батареи на брата. Мозг отказывался вовлекаться в разговор, который с высокой вероятностью закончится раздражением, выговором или очередным давлением.
— Ничего страшного. Можно не отвечать, — пробормотал он вполголоса, почти не слыша себя.
Чонён убрал телефон в карман и перевёл его в беззвучный режим, решив, что перезвонит позже, когда окажется дома и сможет хоть немного собраться с мыслями. Сейчас в нём не было сил даже на формальности. Он устало опёрся локтями о колени, опустив голову.
Только тогда Ким Джихан оторвался от телефона и посмотрел на того внимательнее. Что-то в его состоянии — опущенные плечи, стеклянный взгляд, молчание — было не таким, как обычно. Он заметил перемену сразу, но только сейчас позволил себе задуматься.
— Что ты там такое услышал, что так поник? Утром по телефону у тебя и так голос был никакой. Что, воспаление нашли?
Чонён молчал. Внутри всё было выжжено, как после пожара. Он не знал, как говорить это вслух — и, честно говоря, не знал, хочет ли.
— Воспаление — это фигня. Просто выпьешь лекарство и всё, — не дождавшись ответа, Джихан фыркнул и продолжил в том же бодровато-утешительном тоне. — У меня один знакомый хён тоже...
— Сказали, я беременен, — глухо перебил Чонён.
— Ну да, в наше время и беременность — это не… А?
Джихан замолк на полуслове, словно язык запнулся о стену. Несколько секунд он сидел в ступоре, не отрывая взгляда от Чонёна, будто пытаясь проверить, не ослышался ли.
— Ты же слышал. Сказали, что я беременен.
Эти слова, сказанные без выражения, будто отголоском чужого голоса, повисли в воздухе. Джихан рывком выпрямился, глаза его расширились, а лицо пошло пятнами — сначала побледнело, потом налилось багровым.
Он торопливо оглянулся по сторонам, будто боялся, что кто-то мог услышать.
— Это шутка, да? …Правда? Нет, ну откуда у ублюдка, который только и делал, что пахал как проклятый, вдруг ребёнок взялся?..
Он замолчал на полуслове, словно в голове с хрустом сошлись нужные шестерёнки.
— Неужели… ты снова с Мун Дохоном сошёлся?
Чонён не подтвердил, но и не опроверг. Его молчание оставалось свинцово-тяжелым.
— С ума сойти! Ай, ну правда! Эй, давай, пойдём к машине, там поговорим.
Ким Джихан резко вскочил. Не дожидаясь согласия, схватил Чонёна за руку и потащил в сторону выхода.
Когда они вышли из центра и зашли в лифт, Ким Джихан всё ещё выглядел так, будто не мог поверить в услышанное. Он стоял вполоборота, чуть наклонившись к Чонёну, и без конца шептал ему на ухо, не давая даже короткой передышки.
— Ты что, правда снова с этим типом?
— Ага, — отозвался Чонён тихо, не поднимая взгляда.
— Нет, ну почему?.. Вы же развелись, ну вы даёте… ха… — Джихан громно выдохнул. — Да и что теперь с работой-то делать?
— И правда. Это тоже большая проблема.
Он ответил почти автоматически, не особо вдумываясь в сказанное. Слова проходили сквозь него, как сквозняк. Всё происходящее будто касалось не его. Голову затягивало туманом, и даже звуки доносились приглушённо.
— И у тебя хватает наглости говорить «и правда»? Ты где вообще витаешь?
Казалось, Ким Джихан вот-вот начнёт метаться по кабине лифта, засыпая Чонёна вопросами. Он резко втянул воздух, пытаясь взять себя в руки, и с шумом выдохнул. Лифт плавно замер, двери раскрылись на уровне подземной парковки.
Увидев в поле зрения других людей — парочку у автомата с оплатой и мужчину в форменной куртке у машины — Джихан мгновенно сбавил тон и оборвал поток фраз. Он с досадой провёл рукой по голове, взъерошив волосы, и не говоря больше ни слова, быстрым шагом направился к своей машине. Чонён, не возражая, молча пошёл за ним.
Внутри автомобиля воздух был спертым и чуть тёплым. Как только двери захлопнулись и звукоизоляция отрезала их от внешнего мира, Джихан снова заговорил, теперь уже громче:
— Нет, ну как ребёнок, которого не было, когда вы были женаты, вдруг появился после развода? А ты… ты-то сам что думаешь?
Чонён опустил взгляд, медленно покачал головой, будто тяжело признавался самому себе:
Наступила короткая пауза. Шум вентиляции заполнил салон. И только тогда Джихан откинулся в кресле и протяжно выдохнул, крепко держась за руль:
Его лицо металось где-то между тревогой, растерянностью и внутренней борьбой — он не знал, то ли поздравить, то ли утешить, и это ощущение неловкостью зависло в воздухе.
Немного погодя, Ким Джихан, не отрываясь от дороги, искоса взглянул на Чонёна, сидевшего рядом, и, не дожидаясь ответа, завёл двигатель.
— В общем, едем сначала к тебе домой.
— …Ага, — едва слышно ответил Чонён.
Вопрос, брошенный наспех и вроде бы мимоходом, не оставлял его в покое. Он застрял в голове и крутился с новой силой, едва они тронулись с места. Тихий салон, мерный шум шин по асфальту, рассеянный свет от проезжающих фар, всё словно подталкивало его к тому, чтобы наконец подумать.
На это почему-то не находилось простого ответа. Чонён мысленно задавал себе вопрос снова и снова, перебирая в голове ощущения и обрывки реакции.
Когда он впервые услышал слова врача, в голове словно щёлкнул выключатель, всё провалилось в глухой шок. Речь о беременности звучала нереально, чуждо, будто к нему самому это не имеет отношения. А когда он увидел УЗИ — чёрно-белый экран с невнятным пятном — внутри тоже всё потемнело.
Но теперь, спустя какое-то время, когда тело немного остыло, а мысли начали расползаться по своим местам, растерянность начала отступать. Вместо неё появилось странное, непривычное ощущение. Тепло. Щекочущий жар, начинавшийся где-то в ладонях и поднимающийся вверх — по рукам, к плечам, к затылку.
Он почти боялся дать этому имя. Слишком рано и неожиданно. Но внутри всё откликалось.
Впервые за долгое время он не чувствовал пустоты.
Конечно, всё ещё оставались вопросы. Он понимал, как много предстоит, и скрывать, и объяснять, и, возможно, сражаться.
Но вдруг всё это перестало казаться непреодолимым.
Он ведь хотел ребёнка когда-то. Так сильно, что потеря надежды ударила по нему, как приговор к смертной казни. Он помнил тот день, когда услышал слово «бесплодие», и как тогда внутри него что-то оборвалось.
Теперь всё это казалось странно далёким. Как будто та боль принадлежала кому-то другому.
Едва эта мысль — «я рад» — окончательно оформилась в голове, сердце болезненно сжалось, ударив в грудную клетку с такой силой, что Чонён на мгновение даже задержал дыхание. Ощущение было почти физическим, как будто где-то глубоко внутри проснулось нечто забытое, и теперь не собиралось снова затихнуть.
— Эй, эй! Я же говорил, у меня к тебе разговор есть! — раздался голос Ким Джихана, резко выдернувший его из мыслей. Машина как раз остановилась на красный, и Джихан, воспользовавшись паузой, повернулся к Чонёну.
Тот с трудом вернулся к реальности и запоздало кивнул.
— Я вчера на съёмках от одного репортёра из отдела светской хроники кое-что услышал. И... это было неприятно, — начал Джихан, наморщив лоб. — Мне не нравится, что такое вообще обсуждают.
— А, ну… — он замялся и вдруг провел рукой по волосам. — Я вот сейчас думаю, могу ли это сказать или нет…
— Издеваешься? Если заинтриговал человека, а потом не расскажешь, тебя засудить могут, не знал?
— Эй, не дави! Просто я подумал, может, это вообще фигня и париться не стоит…
— Тогда просто расскажи уже, — выдохнул Чонён, устало откинувшись на спинку кресла.
Джихан всё ещё сомневался, но, наконец, заговорил:
— …Вчера один репортёр из отдела светской хроники «ДэйДэйз» сказал, что ходят слухи, будто родственник одного известного певца повсюду размахивает его именем и занимается мошенничеством.
— Неужели твоя младшая сестра?
— Эй, нет! Дело не во мне, — возмутился Джихан. — Говорят, этот родственник — студент-медик. Не знаю, брат или сестра. Но в любом случае имя певца всплывает слишком часто.
— Твой брат ведь студент-медик, — Джихан понизил голос, хотя в машине, кроме них, больше никого не было. Он вдруг заговорил шёпотом, будто рассказывал страшную тайну. — Это же не так уж часто встречается, понимаешь? Я услышал и как-то забеспокоился…
Он почесал затылок, замявшись, и продолжил еще тише:
— Но репортёр сказал, что, скорее всего, это просто слухи. Мол, пока никто не подавал в суд, никто из тех, кто якобы пострадал, не предъявлял доказательств. Всё только на уровне разговоров…
Ответа не последовало. В салоне повисла тяжёлая тишина. Лёгкий шум с улицы и стрекот поворотника стали единственными оставшимися звуками.
— А-а-а, я, наверное, зря сказал… — Джихан нервно хлопнув ладонями по рулю. — Говорю такое человеку, который, между прочим, беременен! Вот же язык мой… без тормозов совсем.
Он откинулся назад и схватился за голову, тихо выругавшись сквозь зубы. Ему действительно стало не по себе.
Чонён, не поднимая взгляда, медленно выдохнул. Вспомнилось, как в больнице его назойливо вызванивал брат — он тогда не ответил, не хватило сил.
«Может, всё же стоило ответить.»
— Нет, — наконец проговорил он, — лучше знать заранее, чем не знать вовсе.
— Правда?.. — Джихан немного растерялся, явно не ожидая такой реакции. — Ну… как я уже сказал, скорее всего, это слухи. Пропусти мимо ушей. Забудь вообще, что я это произнёс. Вообще считай, что это бред сивой кобылы!
— Что он несёт… — пробормотал Чонён себе под нос, уже чуть мягче, с усталой иронией.
— В общем, мы приехали, — обронил Джихан, заглушая двигатель. — Так что я, пожалуй, пойду. А ты давай, домой, отдыхай. Хоть и с опозданием, но… ну, в общем… поздравляю, что ли?
— Ну что? Почему ты так смотришь? Это же правда. Поздравлять надо.
— Да, спасибо, — выдавил Чонён и смущённо почесал щеку.
Джихан уже отстегнул ремень безопасности и потянулся к двери, но, не открывая её, замер на секунду. Будто что-то хотел сказать, но передумал. Только глубже втянул воздух и кивнул, почти про себя.
— Эй, но... Пока ещё неизвестно, как всё обернётся, но если ты всё же решишь объявить о ребёнке, может, тебя пригласят в какую-нибудь программу про воспитание детей, а? Тогда обязательно позови дядю Джихана в гости, понял?
— Не неси чушь и проваливай уже на свою запись! — отрезал Чонён, повернувшись к нему боком и захлопнув дверь.
— Я его, значит, привёз, как порядочный друг, а он меня матом кроет! Что это за беременный такой! — пробурчал Джихан напоследок, но уже без злости. С этими словами он нажал на газ и уехал, сославшись на съёмки во второй половине дня.
На парковке стало тихо. Сейчас было ни раннее, ни позднее послеобеденное время — то самое промежуточное, когда мир будто делает вдох. Ветер не дул, птицы не пели, даже лифт не шумел. Всё вокруг замирало.
Чонён остался стоять у подъезда, чувствуя, как тишина становится почти осязаемой. Он знал, что нужно идти домой, отдохнуть, прийти в себя. Но ноги не слушались. Всё тело словно зависло в нерешительности.
Он сделал несколько неспешных шагов к лифту, но не нажал кнопку. Вместо этого, порывшись в кармане куртки, достал аккуратно сложенный снимок УЗИ. Бумага была тёплой от тела, немного смятой по краям.
— …… — он выдохнул, чувствуя, как внутри снова всё сжимается и разворачивается одновременно. Лёгкий спазм в груди, напряжённый затылок. Он долго смотрел на размытое пятно на изображении — и будто видел в нём нечто важное, настоящее.
Поколебавшись, он так и не вошёл в дом, а вместо этого нащупал в телефоне нужный номер и нажал вызов.
— Абонент не отвечает. После звукового сигнала вы будете переключены на голосовую почту...
— На совещании, наверное… — пробормотал Чонён, глядя куда-то в сторону, стараясь не обращать внимания на пустоту, которая медленно наползала изнутри.
Сигналы прекратились, телефон остался в руке, а голос автоответчика только усилил ощущение, что он один.
«Интересно… какой была бы реакция Дохона?»
Он закусил губу, чувствуя, как внутри начинает подниматься вязкое, острое разочарование. Не злость, не обида — просто тягучее ощущение ненужности в этот конкретный момент. Снимок УЗИ чуть дрогнул в его пальцах. Он снова посмотрел на него — теперь с вопросом в глазах, на который ответа всё ещё не было.
Глядя на слабое, едва различимое пятнышко на тёмном фоне — то самое, которое врач назвал плодным пузырём, — Чонён вдруг вспомнил.
Это было давнее, почти забытое воспоминание, всплывшее, как плёнка с поверхности воды. Тогда ребёнок, протянув Дохону пластиковый ободок с кошачьими ушками, воскликнул:
«Спасибо. Буду носить с удовольствием».
Та сцена — яркая, тёплая, неожиданно нежная — отпечаталась в памяти будто фотография: Дохон, сдержанный, хмурый, вдруг принимает ободок и надевает его, не моргнув. В его взгляде не было насмешки, только спокойная готовность — и что-то почти бережное.
Чонён тогда ещё удивился, но не придал значения. А теперь вспомнил — и ощутил, как в груди поднимается странное, немного щемящее чувство.
Интересно, каким он будет с настоящим младенцем?
Сможет ли он держать ребёнка уверенно? Будет ли выглядеть потерянным, как в первый раз? Или, наоборот, станет неожиданно мягким — пусть и по-своему, не вслух, а в мелочах?
Он никак не мог этого представить. Мысли разбегались, образы были расплывчатыми, но одно было ясно: он хотел узнать. Захотел не откладывать, не ждать, не гадать — а просто увидеть.
Чонён опустил взгляд на снимок, который всё ещё держал в руке. Пятнышко на экране больше не казалось неопределённым. Оно стало частью чего-то настоящего.
Он внезапно понял, что хочет рассказать Дохону. Не по телефону, не потом, не после работы — а прямо сейчас. Увидеть его реакцию. Уловить мельчайшее изменение в лице. Просто быть рядом, в этот момент, когда слова «я беременен» становятся не теорией, а правдой.
— …… — Чонён чуть прищурился от солнца, затем, будто окончательно приняв решение, убрал фотографию обратно в карман.
Он неспешно вышел за пределы парковки, перешёл через аллею и вышел на большую дорогу. Ветер чуть тронул подол его куртки. Такси поймалось почти сразу.
«Если он не отвечает на звонки, то можно просто поехать к нему самому».
«Можно было бы подождать несколько часов… но сейчас даже это короткое время кажется слишком драгоценным, чтобы терять».
Он захлопнул за собой дверцу и назвал адрес.