Линия смерти | Глава 3
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Да не, просто шея затекла, вот и повернулся.
— Да нет же. Слишком уж пристально смотрит.
Рю Довон не шевелился, и призрачные мужчины, чувствуя себя не в своей тарелке, начали перешёптываться. «Может, втайне от менеджера найти шамана?» — подумал он. Притворившись, что разминает затёкшую шею, он поднялся, и снаружи до его слуха донёсся отчётливый вздох облегчения.
Он достал из морозилки каменный кусок куриной грудки, а из холодильника — королевские вёшенки. Пора поесть. До запланированной уборки оставалось чуть меньше сорока минут, так что на ужин времени было в обрез.
— Он что, вечно одну траву да куриные грудки жрёт?
— Иногда ещё пьёт какую-то странную жижу, которую сам мешает.
— Это называется следить за собой, идиоты. Самим не догадаться?
— Поел бы лучше чего-нибудь вкусного… И так ведь тренируется как проклятый…
И снова их комментарии. Словно сидишь перед зрительным залом. Будь это одержимые фанаты-сасэны*, караулящие у дома, их можно было бы уговорить уйти или вызвать полицию. Но если он сейчас хоть как-то отреагирует на этих, то сумасшедшим в итоге сочтут его самого.
Рю Довон достал сковороду и поставил её на индукционную плиту. Он налил оливкового масла и принялся жарить размороженную курицу, но их болтовня и не думала прекращаться. Он до конца делал вид, что ничего не слышит.
Подобные мелочи не вызывали у него стресса. Бремя лет, что он нёс на своих плечах, было куда тяжелее. Это было просто… утомительно. Если бы их слова хоть как-то его задевали, он бы, наверное, давно уже пошёл напролом, пусть бы его и приняли за психопата.
Куриная грудка на сковороде покрывалась золотистой корочкой. Рю Довон бесстрастно смотрел на кусок плоти.
— Так, слушай сюда! Сегодняшний заказ: два больших подноса пирожков «пэксольги*» к трём часам! Узор на пирожках должен быть в виде зонтика, небесно-голубого цвета! И клиент особо подчеркнул, что не просто синий, а именно ясный небесный цвет, так что с красителем не накосячьте! Поняли?!
Сотрудники, игнорируя мужчину, громогласно зачитывавшего заказ, недовольно заворчали.
— Великий только и делает, что орёт целыми днями, а сам палец о палец не ударит.
— И на рис посмотрите. Говорили же, что для «сольги» нужно смешивать матовый рис, так нет же, он, упёртый баран, заказал драгоценный рис «чхирок*».
— Он же дороже. Думает, чем дороже, тем лучше. Как будто мы деньги из земли выкапываем.
— Ах вы ж паразиты! Я всё слышу!
— А мы так и говорим, чтобы ты слышал! Или это по-твоему ругань?
Хоть они и фыркали, сотрудники работали слаженно и быстро, как единый механизм. Это была лавка «Рисовые пирожки „Токкэби“», расположенная у третьего выхода со станции Сеён, рядом с одноимённой больницей. Заправляли ей самые настоящие токкэби — корейские духи, похожие на гоблинов. Владельцем был их Великий Король, Чхорян, а его работники вместо имён носили номера в порядке своего рождения с добавлением иероглифа «рян» (魎).
Долгое время они торговали только для прохожих, но в честь пятилетия лавки впервые решили принимать заказы через интернет. И первым историческим заказом стали рисовые пирожки для съёмочной группы фильма Рю Довона, заказанные его фан-страницей «Зонтик».
Чхорян, притащивший пачку стикеров, которые админ фан-страницы настоятельно просил наклеить на коробки, восхищённо присвистнул. Раздавая наклейки с милым мультяшным изображением Рю Довона и облачком с надписью «Вкусное угощение от Довона ♥», Чхорян размышлял, кто же делает такую красоту.
Визитки для их собственной лавки он заказал в первой попавшейся конторе, и в итоге получил радужный фон, на котором аршинными буквами готического шрифта было выведено «Рисовые пирожки „Токкэби“» и прилеплен рисунок гоблинской дубинки. Их визитки постоянно путали с флаерами какого-то ночного клуба. «Эх, вот бы и нам такие милые сделать…»
— А парень-то красив. Хотя и не так, как я, — промурлыкал Чхорян, легонько щелкнув по изображению Рю Довона.
— Великий! Принеси из кладовки красный таз! Маленький! — крикнул с кухни Ирян, один из старейших работников лавки.
Чхорян положил наклейки и уже было побежал к кладовке, пристроенной снаружи, как вдруг заметил мужчину, который шёл к ним с другого конца улицы, скрежеща зубами и свирепо хмурясь.
Его огромные ноги со скрипом затормозили.
— Э-э? — вырвалось у него удивлённое мычание, совершенно не вязавшееся с его внушительными размерами.
Тот тип, что шёл к нему широкими шагами с хищным выражением лица, держа в обеих руках какие-то… странные связки…
— Эй. Если у тебя на роже есть глаза, должен был подойти и помочь, а не стоять и зырить, — прорычал он.
Эта развязная манера речи, эта надменная, размашистая походка были до боли знакомы. Чхорян скривился. Он прекрасно знал этого типа со шрамом под глазом длиной сантиметра в три, чьё наглое выражение лица делало даже его красивую физиономию отталкивающей.
Чха Минхёк. Телохранитель Великого Царя Ёнчхона, что сверг самого Яму* и объединил одиннадцать кругов ада. Когда его господин поглотил преисподнюю, этот невежественный мужлан был повышен до капитана гвардии. На боку у него, как вторая кожа, висел меч, которым он дорожил больше собственной жизни.
Чхорян смерил Чха Минхёка взглядом с головы до пят и остановился на мече. Этот клинок был выкован и подарен ему лично Царём Ёнчхоном. Узор на нём, вырезанный вручную, изображал тело дракона, в пасти которого была зажата жемчужина. И чешуя этого дракона была сделана из настоящей чешуи самого Царя Ёнчхона, чьей истинной формой и был дракон. Это оружие не только подчёркивало высокий статус капитана гвардии, но и питало его гордость. Чха Минхёк спал с этим мечом в обнимку.
И вот с таким-то мечом на боку он тащил в руках… связки сушёных кальмаров? И не одну-две. Похоже, его командировка на остров Уллындо не прошла даром.
— Какого чёрта ты ругаешься, придурок? И ты что, привёз только кальмаров? Эх, а я-то надеялся на папоротник!
Подойдя вплотную, Чха Минхёк практически швырнул связки кальмаров в руки Чхоряну.
— Вечно ты недоволен, даже когда тебе жратву приносят. От меня воняет кальмарами с головы до ног, так что забирай это и проваливай. Быстро, понял?
— С чего это я должен проваливать?! Ты сам сюда припёрся!
— Аргх, у меня настроение портится, как только я сюда прихожу.
Сказав это, он как ни в чём не бывало зашёл внутрь и вышел со стаканом ледяного американо. Чхорян наблюдал за этим несоответствием слов и дел не день и не два, а добрую тысячу лет. Он давно привык к этому паршивому характеру. Пока Чха Минхёк шумно втягивал через трубочку кофе, осушив стакан за пару секунд, и скреб по дну остатки льда, Чхорян, обняв охапку кальмаров, погрузился в счастливые раздумья.
«Кальмар в масле? Или поджарить на гриле? Тогда соус лучше всего сделать из соевого соуса с мелко нарезанным перцем чили. Хм, а если попробовать добавить его в рисовые пирожки, может получиться новый интересный вкус…»
Чхорян, принюхиваясь к охапке кальмаров, словно это был букет цветов, что-то бормотал себе под нос, но, встретившись с исполненным отвращения взглядом Чха Минхёка, тут же вскинул подбородок, делая вид, что ничего не было.
— Кхм-кхм! Так по какой причине ты решил одарить нас, токкэби, такими драгоценными сушёными кальмарами с самого Уллындо? Уж не-е-ет ли это очередной каприз того психопата, господина Ана, который использует кальмаров как предлог, чтобы снова к чему-то придраться?!
Господин Ан — это псевдоним Царя Ёнчхона, который тот использовал в мире людей. Если здесь была лавка токкэби, то их контора называлась «Административное бюро „Сониль“» и уже давно занималась всякими грязными делишками в мире живых, именуя свою работу «уборкой мусора». Сотрудников было всего трое, включая директора. Одним был Чха Минхёк, а другим — Ким Сокхо, главный стратег Ада.
Можно было бы подумать, что после того, как Царь Ёнчхон сверг Яму, дел в мире людей поубавится, но их, наоборот, стало вдвое больше. Директор и два его подчинённых мотались между миром живых и преисподней, и им не хватило бы и пяти тел. А тут ещё и дальняя командировка на Уллындо… В общем, они прошли огонь, воду и медные трубы. И вот, в этом сумасшедшем графике урвать деликатес, обменяв его на стоимость билетов на паром, и услышать, что директор чем-то недоволен?
— Попробуй сказать это директору в лицо. На этот раз он точно твой язык укоротит. О, как же будет весело. Буду стоять и смотреть в первом ряду.
Взбешённый язвительным бормотанием Чха Минхёка, Чхорян так топнул ногой, что земля содрогнулась. Из лавки, не дождавшись, вышел Ирян с руками в рисовой муке.
— Великий! Ты что творишь! Где таз?!
— А, ах да! Засмотрелся на этого вояку…! Сейчас принесу!
— Придурок. И это называется токкэби, — бросил ему вслед Чха Минхёк, скривив губы в презрительной усмешке.
Руки свободны, можно идти. Помахав стаканом с остатками льда, Чха Минхёк зашагал прочь. Чхорян, едва взглянув на него, бережно прижал к себе кальмаров и опрометью бросился к кладовке.
Следующим пунктом назначения Чха Минхёка было главное убежище «Административного бюро „Сониль“», расположенное в уезде Хвапхён города Ыян провинции Кёнгидо. Он припарковался у старого здания, с фасада которого местами обвалился цемент, и с силой захлопнул дверцу машины. К уху у него был прижат допотопный смартфон, которому лет пятнадцать от роду.
— Нет, ну серьёзно, ты понимаешь, что та хрень, которую ты сейчас несёшь, звучит так, будто я должен вернуться и к чертям перевернуть корабль, который я только что спас?! Я, блин, прилетел на Уллындо, замочил демона, вытащил грёбаное судно, которое уже уносило в Тихий или Индийский океан, пришвартовал его, а теперь всё сначала?!
— Капитан гвардии. Вы не собираетесь использовать уважительную форму речи? Это деловой звонок, — холодно упрекнул его собеседник.
Это был Кё Субок, начальник управляющего офиса «Пуксан» и единственный близкий друг Чха Минхёка. Чха Минхёк демонстративно фыркнул в трубку.
— Сам её и используй. Слушай, ты бы на моём месте стал расшаркиваться и смешивать вежливую речь с матом, когда тебя заставляют переделывать всю работу из-за какой-то сраной бумажки?
— Я сказал вам соблюдать приличия.
— А я ответил, чтобы ты сам их соблюдал, прочисти уши. Если вы и дальше будете гонять меня туда-сюда по таким пустякам, я с завтрашнего дня в «Пуксан» ни ногой. Сами разбирайтесь.
___________________________________________________________________________________
Сасэн (кор. 사생, sasaeng) — это южнокорейский термин, обозначающий чрезмерно одержимых фанатов K-pop айдолов или других знаменитостей. Слово "сасэн" дословно переводится как "частная жизнь" (са) и "жизнь" (сэн), что в данном контексте означает фаната, который вторгается в личную жизнь знаменитости.
Пэксольги (кор. 백설기) — это разновидность традиционного корейского рисового пирога (тток), приготовленного на пару. Его название буквально означает "белый снежный тток", что отражает его цвет и мягкую, пушистую текстуру, напоминающую снег.
Термин "칠흑" (Chilheuk) в корейском языке означает "глубокий чёрный" или "чернильно-чёрный". Следовательно, рис "чхирок" — это чёрный рис, который обладает очень тёмным, почти чернильным цветом.
Ёмра или Яма (кор. 염라, Yeom-ra) или Великий король Ёмра (염라대왕, Yeom-ra Daewang). Как и в других азиатских культурах, этот образ был заимствован из индуистской мифологии (Яма) и адаптирован в рамках буддийских представлений о загробной жизни.Ёмра является одним из Десяти Королей Ада (Сиван, 시왕), которые правят различными уровнями загробного мира и судят души умерших в соответствии с их кармой. Он, как правило, считается пятым и самым важным из этих десяти королей, поскольку именно он выносит окончательный приговор о судьбе души.