Линия смерти | Глава 4
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Голос, прозвучавший в трубке, был зловещим, казалось, он скребёт по самому дну преисподней. Чха Минхёк прекрасно знал, когда эта козявка Кё Субок злится по-настоящему, и, честно говоря, пару раз даже вздрагивал от его тона. Но сейчас отступать было нельзя. Проиграешь в этом споре — придётся тащиться обратно на Уллындо, чтобы составить чёртов рапорт. Он ощетинился. Дважды он на такое не подпишется. Никогда.
Здешний «рапорт» означал детальную запись обстоятельств дела в Зеркале Кармы, а затем подачу отчёта в форме официального документа. Это был материал, подтверждающий, что группа злых духов, не сумевших упокоиться в мире живых, была полностью уничтожена. Документ должен был пройти через «Пуксан», а затем отправиться на вечное хранение в центральный архив документов, расположенный в шестом кругу ада.
Раньше Чха Минхёк всегда выполнял работу настолько чисто, что хватало и устного доклада. Но как только Царь Ёнчхон взошёл на престол, он немедленно реформировал всю систему, и «процедура» стала важнее, чем когда-либо. А в основе любой процедуры лежал документ.
Кё Субок ведь не требовал, чтобы Чха Минхёк лично возвращался на Уллындо. Нужно было лишь дополнить отчёт фотографиями. Другими словами, можно было просто заставить подчинённого, или попросить того человека, которому помогли, переслать несколько снимков. По фото ведь и так видно, осталась ли у нечисти тёмная аура. Даже его допотопный смартфон способен отправлять картинки.
Но, к несчастью, Чха Минхёк был с техникой на «вы». Он даже никогда не пытался с ней подружиться. Из-за этих проклятых отчётов ему нередко приходилось торчать в офисе часами, а то и всю ночь напролёт, так что он их ненавидел всей душой. Простой и невежественный рубака, он презирал электронные устройства и прочие достижения современной цивилизации. Видя это, Ким Сокхо уже давно взял на себя обязанность перепечатывать на компьютере отчёты, написанные Чха Минхёком от руки.
«Да я лучше книгу прочитаю», — думал он. Увы, присущие воину, рождённому для битв, сообразительность и проворство не распространялись на гибкость мышления. Проще говоря, для Чха Минхёка такие понятия, как логика и философия, были пустым звуком. Так откуда ему было понять истинный смысл слов Кё Субока?
— Ха-а… Каким же я был идиотом, раз пытался что-то объяснить такой куриной башке, как у тебя. Я передам всё капитану-стратегу. Перед ним чтоб без выходок, просто делай, что скажут.
Мудрый Кё Субок, похоже, решил, что спорить с невеждой — лишь попусту тратить время. И хотя он искренне считал Чха Минхёка товарищем и не был злопамятным, он наверняка сейчас потирал ноющий лоб. Но его собеседник, Чха Минхёк, был из тех, кто даже не подумал бы изобразить сочувствие.
— Какого чёрта ты мне приказываешь? Эй, ты мне что, начальник? Ты, что ли, капитан? — прорычал он.
Он зажал в зубах сигарету и поджёг её почти стёртой позолоченной зажигалкой Zippo. Крышечка с мелодичным щелчком закрылась. В ухо вонзился полный презрения голос Кё Субока.
— Ты был лучше, когда был человеком. Тогда ты не был таким дерьмом.
— Не неси чушь, я ничего не помню. Если собираешься и дальше молоть вздор, я вешаю трубку.
— Исправленный отчёт сдай до конца сегодняшнего дня. Если не успеешь до часа Хэси*, я лично получу разрешение у Царя Ёнчхона и отправлю тебя обратно на Уллындо. В этот раз, думаю, на месяц.*
Звонок оборвался. «Эта козявка, что, вежливость вприкуску с рисом сожрала?» Чха Минхёк уставился на загоревшийся экран и глубоко затянулся. После трёх затяжек столбик пепла длиной с ноготь отвалился и упал на землю. Он курил так быстро, что на одну сигарету у него уходило меньше минуты. Пока Чха Минхёк, прислонившись к машине, наслаждался курением, над его головой в ветхом здании открылось окно. Оно выглядело так, будто должно было издавать предсмертный скрип при малейшей попытке его открыть, но, видимо, его регулярно смазывали и ухаживали за ним — окно открылось без единого звука.
Чха Минхёк ещё до того, как окно открылось, уже знал, кто внутри и кто подходит, чтобы его открыть.
— Выкурю ещё одну и поднимусь. Поторопишь — убью.
Он опередил собеседника. Крупный мужчина с короткой стрижкой высунулся из окна по пояс и ответил:
— Голос у господина Кё был встревоженным.
— Вот я и говорю, не торопи. Не знаешь поговорки: «Поспешишь — людей насмешишь»?
— Гм. В данном случае, если поспешишь, то просто вернёшься на Уллындо. Господин Кё слов на ветер не бросает. Как только наступит час Часи*, он сразу пойдёт к директору. Не лучше ли поторопиться, тут каждая минута на счету?
«Проклятый кусок мускулов. Вот поэтому я и ненавижу этих логиков», — Чха Минхёк со злостью посмотрел на Ким Сокхо, у которого мышц было больше, чем мозгов, и затушил сигарету. Получить словесную оплеуху от этого увальня, который своим ножом способен лишь фрукты чистить, было особенно унизительно.
— Что, прицепился призрак, который умер от того, что не мог вставить свои пять копеек?.. — проворчал он себе под нос.
Чха Минхёк достал из машины чёрный пакет и с силой захлопнул дверь. Пройдя через стеклянную дверь, которая, благодаря недавней смазке, открывалась так же бесшумно, как и окно, он широкими шагами, переступая через три ступеньки, поднялся на второй этаж. На фоне обшарпанного подъезда стильная двойная дверь выглядела как портал в другой мир. Чха Минхёк быстро приложил палец к трём разным сканерам отпечатков на массивной двери и рывком открыл её.
Как и ожидалось, интерьер разительно отличался от внешнего вида. На мраморном полу не было ни пылинки, а светодиодные светильники и люстры гармонично сочетались, создавая приятное освещение. Пространство слева от входа было предназначено для приёма и консультаций, а справа — обустроено под вполне респектабельный офис. В целом обстановка напоминала королевский люкс в дорогом отеле.
Каждый клиент, приходивший в офис, сначала с сомнением осматривал ветхое, готовое вот-вот рухнуть здание, а затем, когда двойная дверь открывалась, застывал в изумлении. И было отчего: подозрительное здание стояло в безлюдной глуши, а близлежащая гора Мугван была закрыта для посещения после загадочного пожара. Вся территория у подножия горы была обнесена уродливым забором из колючей проволоки, что добавляло атмосфере жути. Сомнительный район, жуткое здание, и вдруг — роскошный офис. Как тут не удивиться? Реальность оказывалась настолько отличной от их опасений, что они не могли сдержать восхищённых возгласов.
Клиентами офиса, как правило, были VIP-персоны, в основном из политических и деловых кругов, но и они давно перестали сюда ходить. С тех пор как директор Ан Дэён стал правителем всего Ада, он прикрыл лавочку и запретил брать частные заказы. Так что уже довольно давно вместо клиентов в офисе появлялись лишь гости из преисподней. Например, сидящий там капитан жнецов… Или, время от времени, Царь Равенства из восьмого круга ада и его стратег И Чанам.
Чха Минхёк прошагал к огромному телевизору на стене и кожаному дивану. Капитан жнецов, И Чонъюн, слегка кивнул ему.
Чха Минхёк сделал вид, что садится напротив И Чонъюна, но вместо этого тут же рухнул на диван и бросил на стол чёрный пакет. Пакет мягко приземлился рядом с хрустальной пепельницей директора. И Чонъюн, мельком взглянув на него, удивлённо склонил голову. Внутри был папоротник.
— А кому же ещё, — ответил Чха Минхёк с закрытыми глазами, его голос был полон усталости. И Чонъюн невозмутимо кивнул, словно так и думал.
Из туалета, закрыв за собой дверь, вышел Ким Сокхо.
— Ох, простите. Съел что-то не то, живот прихватило. Генерал Чха, подожди минутку.
Чха Минхёк лишь махнул рукой, ему было лень даже отвечать. «Чтоб он провалился, этот остров. Обычно я почти не сплю, а тут просто умираю от усталости». Ким Сокхо, сев на главное место, посмотрел на Чха Минхёка, который уже, казалось, был готов захрапеть, и повернулся к И Чонъюну.
— Господин Чонъюн, так на чём мы остановились?
— Да. Вернёмся к делу… Кандидат на роль жнеца всего один.
И Чонъюн достал из-за пазухи своего одеяния Список Умерших и развернул его на столе. Он указал на одну строку, которая светилась красным. Самую последнюю. Ким Сокхо пристально всмотрелся в выделенную строку.
31/05/202* : (262) 柳到沅 / 27세 / 墜落死
262-й умерший за 31 мая 202* года: Рю Довон. 27 лет. Причина смерти: падение с высоты.
Пальцы Ким Сокхо забарабанили по кожаной обивке дивана.
— По меркам мира живых, это первый кандидат за десять лет, и всего один… Это слишком мало. Жнецы ведь взбунтуются…
— Ничего не поделаешь. Я и сам, увидев первого за десять лет кандидата, который идеально подходит под все условия, подумывал, не стоит ли смягчить критерии. Но жадность и разум — вещи несовместимые. Что не подходит, то не подходит.
И Чонъюн покачал головой, словно сожалея о собственной прямолинейности. Ким Сокхо погрузился в мрачные думы. «И что теперь делать?» Время в мире живых текло быстрее, чем в преисподней, и жнецы при каждой встрече жаловались на переработку. Говорили, что работают не в два, а в шесть раз больше. Если им сказать, что за десять лет нашёлся всего один кандидат, они придут в ярость. Но, как сказал И Чонъюн, что тут поделаешь? Критерии есть критерии.
Зеркало Кармы (업경). Зеркало у входа в загробный мир. Считается, что в нём отражаются все добрые и злые деяния, совершённые умершим при жизни. (В данном произведении используется как в прямом, так и в переносном, в том числе бюрократическом, смысле).
Час Хэси (해시). Двенадцатый час из двенадцати страж. Соответствует времени с 21:00 до 23:00.
Час Часи (자시). Первый час из двенадцати страж. Соответствует времени с 23:00 до 01:00.