Проливной дождь (Новелла) | Пак Сокён, часть 3 | 3.3
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Чем ближе я подъезжал к офису, тем сильнее пот стекал со лба. Ветер от быстрой езды обдувал лицо, но ничуть не спасал от жары. По пути я заскочил в магазинчик и купил бутылку «Pocari Sweat».
Открутив крышку, я начал жадно пить.
Теперь я немного лучше понимал, почему он, катаясь на велосипеде, так любит этот напиток. Прохлада разливалась по всему телу, от горла до желудка. Я снова взялся за руль и нажал на педали.
Хорошо, что я надел рюкзак. Он был достаточно ярким и стильным, так что никто не пялился на меня, как на странного парня на розовом велосипеде. Люди, наверное, просто думали, что я какой-то модник.
Я приехал в офис как раз вовремя, чтобы не опоздать. Припарковав свой велосипед на месте, где Джин Ёвон обычно оставлял свой «Linskey», я быстро забежал в здание.
В холле, соединяющем парковку с лобби, я прижался всем телом к холодной стене, как лягушка. Стена приятно впитывала жар моего тела. Затем я повернулся и прислонился спиной. Повторив это трижды, я направился прямиком в офис. На месте была только новенький, Сэмми.
— Доброе утро, — поздоровался я, ставя рюкзак на пол.
Я повернулся мокрой спиной к офисному вентилятору.
— Сокён-сонбэ, оказывается, у вас с президентом одинаковое хобби.
Наверное, он сказал это без задней мысли, но у меня в груди неприятно кольнуло.
— Ну, не то чтобы хобби… просто спорт – это полезно. Кстати, а вы во сколько пришли?
Сэмми показал мне восемь пальцев. Официально рабочий день начинался в девять. Будучи новичком, я едва успевал прийти к этому времени. В моих глазах Сэмми вдруг вырос.
Книжный шкаф у стены, где раньше громоздились стопки журналов, сегодня был в идеальном порядке. Да и не только он: маркерная доска, которую мы использовали для записей, была девственно чистой.
Только сейчас я заметил в руках Сэмми крошечную, как носовой платок, тряпку, совершенно не сочетавшуюся с его внушительной фигурой. «Вот как должен вести себя образцовый новичок, чтобы его все любили». Кажется, мне самому было чему у него поучиться.
Я перестал сушиться у вентилятора и выпрямился. Взяв со стола Квак Ильёна влажную салфетку, я протёр лицо. Сэмми, закончив со своим столом, принялся протирать и мой.
Я благодарно кивнул, и в ответ он протянул мне лист формата В4.
Это было новое уведомление. Жирным шрифтом сообщалось о наложении дисциплинарного взыскания на одного из сотрудников.
— Директор Ха был занят и попросил меня распечатать. Это распоряжение от директора Джина. Я ещё новенький, мне как-то неловко его вешать… поможете?
— Да я сам тут не так давно… Может, подождём начальника отдела и попросим его?
Сэмми ткнул пальцем в середину листа, который я держал. Я опустил взгляд туда, куда он указывал, и впился глазами в текст. Мои глаза округлились, а рот приоткрылся.
Я был так ошарашен содержанием, что даже не посмотрел, на кого наложено взыскание. Я снова перечитал объявление.
Причина: Нарушение общественного порядка и корпоративной этики.
— Э-э… чт... Какое ещё нарушение порядка?
— А, точно. Он сказал убрать эту часть и оставить только «нарушение корпоративной этики».
— Точно не знаю, но, кажется, начальник отдела занимался со своей девушкой всякими непристойностями прямо в офисе.
Лист выпорхнул из моих пальцев и спланировал на пол.
«Неужели это Ли Джэхва и его девушка занимались сексом в архиве в тот день?..»
Сэмми поднял бумагу и положил мне руку на плечо.
Нет, меня больше удивило, что такое поручение дали ему.
— Похоже, вы в довольно близких отношениях с директорами.
— С директорами не особо. Я знаю брата директора Джина.
Теперь пришла очередь Сэмми удивляться.
— Нет, просто слышал. Говорили, он прокурор…
— Он умный, отлично учился на правовом. А я – на дизайне. И девушка у него красивая.
«Девушку Джин Таль Лэ вряд ли зовут Кенари…» – я помотал головой. Взяв объявление обратно, я начал задумчиво грызть ноготь. Мне хотелось разорвать этот листок на мелкие кусочки и сделать вид, что ничего не было.
Если Ли Джэхва и правда занимался сексом в офисе, он, конечно, заслуживал наказания, но… как же ему будет стыдно. Я стоял в нерешительности, сжимая в руках бумагу.
— Нужно распечатать новый вариант.
В этот момент дверь офиса распахнулась, и вошёл Ли Джэхва, бодро крикнув: «Доброе утро!». Следом за ним появился Квак Ильён в кричащей флуоресцентно-жёлтой рубашке. Я даже не смог поздороваться в ответ и просто перевернул листок текстом вниз. Ли Джэхва, кажется, не заметил в моём поведении ничего странного и прошёл к своему месту.
Квак Ильён тоже уверенно прошагал к столу и бросил на него сумку. Затем он повернулся ко мне, всем своим видом словно бы спрашивая, как мне его рубашка.
«Выдать ему полицейский жезл, и он сможет регулировать движение на неосвещённой ночной дороге».
— А, это что у тебя? — Квак Ильён заметил бумагу в моих руках.
Сэмми выхватил её и сунула ему под нос.
Я не успел его остановить. Квак Ильён впился взглядом в листок.
— Что? Почему это на начальника наложили взыскание?
Скрип! Ли Джэхва резко отодвинул стул и вскочил. Затем он быстрыми шагами направился к нам. Реакция была такой, будто его поймали на месте преступления.
Он взял у Сэмми листок, и его руки тут же затряслись. Лицо моментально стало белым как полотно. Это было словно признание.
Дверь за спинами столпившихся сотрудников с грохотом распахнулась. Все обернулись. На пороге стоял Джэун-сонбэ с непривычно серьёзным, лишённым всякой игривости лицом.
— Начальник отдела Ли, немедленно ко мне в кабинет.
Бросив эту фразу, он исчез, оставив после себя холод, сравнимый с тем, что исходил от Джин Ёвона.
— Что же делать? Что он такого натворил? — причитал Квак Ильён, топчась на месте.
Ли Джэхва сложил объявление пополам и тяжело вздохнул.
С поникшими плечами он поплёлся из офиса. Когда он ушёл, мы втроём сбились в кучу.
— Неужели его и правда отстранят на две недели?
Maybe (англ.) – возможно.
— Надо будет попросить о смягчении наказания.
Обсуждать это между собой было бессмысленно. Мы втроём молча разошлись по местам. Я разобрал сумку и разложил на столе эскизы. Это было машинальное действие, пусть я и не собирался рисовать прямо сейчас. Квак Ильён достал из сумки грецкие орехи и начал с хрустом их грызть. Покопавшись в сумке ещё немного, он протянул один пакетик и мне.
— Говорят, хорошо помогает, когда голова не соображает. Орех ведь похож на человеческий мозг. Представь, что ешь мозги.
Я посмотрел на прозрачный пакетик, и аппетит тут же пропал. И впрямь похоже на мозги. Квак Ильён покосился на меня и протянул ещё один пакетик Сэмми. Он с сияющей улыбкой принял угощение.
— Thank you. И, дэ-ри, сегодня вы – winner.
Thank you (англ.) – спасибо.
Winner (англ.) – победитель.
Сэмми указал на рубашку Квак Ильёна и поднял вверх оба больших пальца. Угрюмое выражение на его лице тут же смягчилось. Пока наш отдел скреплялся тёплыми узами товарищества, проблема Ли Джэхвы никуда не делась.
— Так что, начальник отдела и правда занимался со своей девушкой непристойностями в офисе? Если речь о нарушении порядка, то это ведь оно?
— Похоже, это был секс, — поставил точку Сэмми.
— Наверное, там, где нет людей?
Я молчал, пока они переговаривались. Не мог же я просто взять и сдать их, сказав: «Кажется, это было в архиве». Да и прямых доказательств у меня не было.
«Если Ли Джэхва действительно сделал это в офисе, то он своеобразная иллюстрация поговорки “слово с делом не расходится“. Он ведь и впрямь любил пошлые разговоры».
— Чёрт, да у этого парня и так с новыми моделями не клеится, а если его ещё и отстранят, что будет с отделом?
«Я-то думал, он как о друге беспокоится, а он о работе… Да, не всякий может стать главным дизайнером».
— А от тебя почему ни слова не слышно, Сокён? — спросил Квак Ильён, продолжая хрустеть мозгами… то есть, орехами.
Услышав мой ответ, Квак Ильён открыл рот, демонстрируя пережёванную массу.
— Это скучно, можешь лучше показать свои ступни, чтобы поднять мне настроение?
Я, словно делая великое одолжение, снял слипоны. А когда стянул и носки, щёки Квак Ильёна залились румянцем. Если бы не его перепады настроения, в такие моменты он был бы даже милым.
Сэмми издал восхищённый возглас, глядя на мои ступни. Он подошел к Квак Ильёну и присел рядом с ним на корточки. Двое моих коллег теперь в унисон разглядывали мои ноги.
«Наверное, именно такую неловкость испытывала Золушка, когда примеряла хрустальную туфельку перед толпой». Я ведь смеха ради их показал, а теперь, оказавшись в центре внимания, инстинктивно спрятал ноги под офисные тапочки.
— Скажи же? Ступни нашего Сокёна – просто сокровище. А эти тапки, между прочим, я ему подарил.
Квак Ильён внезапно перешёл с Сэмми на «ты». Помнится, со мной при поступлении на работу это было так же внезапно. Когда я попытался спрятать ноги под стол, Сэмми вдруг схватил меня за лодыжку.
Он тут же отпустил меня, подбежал к своему месту и, схватив карандаш, принялся что-то быстро чиркать на листе. Мы с Квак Ильёном с любопытством уставились на его эскиз, гадая, что же он рисует.
Он не стал, как раньше, вырисовывать узоры, а сразу приступил к наброску туфли. Его рука двигалась с такой скоростью, словно он студент художественной академии, делающий кроки́. На бумаге появились туфли-лодочки с острым носом.
Кроки́ (фр. croquis: croquer – чертить, быстро рисовать): – наскоро сделанный набросок, обычно карандашный, передающий наиболее характерные черты живописного, скульптурного или архитектурного произведения.
Часть, где должна была находиться стопа, была настолько узкой, что о массовой продаже можно было и не мечтать. Переднюю часть туфли он заштриховал синим и голубым карандашами, создав эффект градиента. Подошву закрасил красным. Закончив эскиз за считанные мгновения, Сэмми протянул его мне.
— Сонбэ, мне кажется, вам бы подошло.
— Красиво, но от женской обуви я, пожалуй, откажусь.
Я ведь не трансвестит, чтобы носить такое. В жизни не надену! Я достал из рюкзака пенал и немного расширил на эскизе место для стопы. Ещё я увеличил каблук и добавил изгиб линии стельки – так подъём будет выглядеть сексуальнее.
— Вот так, мне кажется, их можно будет и продавать.
Сэмми с интересом посмотрел на изменения, сделав губами «о-о-о», и забрал рисунок.
— Сокён-сонбэ, вам стоило бы подняться выше.
— У вас получается редактировать чужие дизайны лучше, чем создавать свои.
Хрусь! — я буквально услышал, как что-то треснуло у меня в груди. «Ну, погодите у меня. И ты, Сэмми, и ты, Джин Ёвон. Я создам такую новинку, что у вас слюнки потекут». Его слова лишь раззадорили мой боевой дух.
Я посмотрел на притихшего Квак Ильёна – тот, не желая отставать от Сэмми, тоже усердно работал карандашом. Удивительно, как один новичок смог так взбодрить весь отдел.
Я снова уставился на вырезку из журнала. Золотисто-перламутровый цвет помады определённо на что-то наталкивал, но в голове стоял туман. Это странное, дразнящее чувство преследовало меня с того самого момента, как я впервые увидел эту рекламу. Вдохновение было где-то рядом, но никак не хотело обретать форму.
Я открыл на компьютере «Illustrator». Сравнивая с цветом помады на вырезке, я подобрал в палитре наиболее близкий оттенок. Многие дизайнеры работали на компьютере, но в крупных компаниях, напрямую связанных с производством, чаще рисовали от руки.
Мне и самому было удобнее рисовать на бумаге. Компьютер я использовал только в таких случаях, как сегодня, когда нужно было подобрать оттенок, который не получить цветными карандашами.
Мы втроём сидели, полностью погружённые в работу. Внезапно дверь офиса открылась, и вошёл Ли Джэхва, которого вызывал к себе Джэун-сонбэ. Он выглядел осунувшимся, будто его отчитывали несколько часов подряд.
— Вы в порядке? — спросил я, поднимаясь с места. Остальные тоже встали.
В руках у оцепеневшего Ли Джэхвы был не лист с уведомлением, а белый конверт. Он был таким же белым, как и его лицо.
Мы сглотнули, ожидая продолжения. Ли Джэхва поднял конверт, который так нас заинтриговал.
— Сказали, это на оплату мотеля.
Контрольный выстрел. Значит, он и вправду занимался сексом в офисе. Но чтобы ему вручили не приказ об увольнении, не требование написать объяснительную, а конверт с деньгами! Да ещё и «на оплату мотеля»! Мы втроём застыли в шоке.
Ли Джэхва, видя нашу реакцию, закрыл за собой дверь и, словно сам не веря в происходящее, очень тихо произнёс: