Экс-спонсор (Новелла) | Глава 198
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Войдя в просторную прихожую, Чонён, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более ненавязчиво, снова завёл разговор о командировке. Судя по тому, что он краем уха услышал из телефонного разговора Дохона, когда выходил из кабинета в больнице, поездка была важной. И от осознания того, что тот, не колеблясь ни секунды, отменил её, чтобы броситься и замять скандал с его братом, в душе у Чонёна неприятно защемило. С братом всё, к счастью, обошлось, но важная командировка сорвалась. Мысль об этом терзала его.
— Не говори ерунды, — отрезал Дохон, снимая с запястья часы и кладя их на столик.
— Но вы же говорили, это поездка всего на один день, — не сдавался Чонён. Сказав это, он вдруг поймал себя на мысли: «Разве международные командировки бывают на один день?»
В его голове сразу возникло смутное подозрение. Никогда не работавший в крупной компании, он недоумённо склонил голову набок и, не отставая, поплёлся за Дохоном, который уже поднимался по лестнице.
— Если график собьётся, может, придётся и на ночь остаться.
— И всё равно это всего лишь один-два дня!
— Ты предлагаешь мне уехать и оставить тебя здесь одного? — Дохон, уже войдя в спальню, вдруг резко развернулся к нему. В его голосе не было злости, только неподдельное недоумение, будто Чонён предложил нечто абсолютно немыслимое.
Чонён замер, сбитый с толку этим взглядом. Конечно, сама мысль о том, что Дохон уедет, не радовала. Но и откладывать важную работу до бесконечности нельзя. В конце концов, он не смертельно болен — он беременен. К тому же и у него самого теперь были дела: незапланированная беременность требовала пересмотреть расписание, перенести съёмки, согласовать новые условия.
— Когда вы, директор-ним, уедете в командировку, я тоже собираюсь заехать в агентство и проконсультироваться по поводу графика, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. Снизу вверх он посмотрел на Дохона, в груди неприятно сжалось. В глубине души он жутко боялся, что тот может сказать: «раз уж ты беременен, актёрству конец». — Я же не могу всё время сидеть дома без дела. Так что и вы, директор-ним, съездите. Каждый будет заниматься своими делами, как и положено.
В этот момент у Дохона снова зазвонил телефон, пронзительно разорвав хрупкое равновесие их разговора. Он нахмурился, глядя на определившийся номер, и раздражённо сжал губы. Несколько секунд стоял, упёршись руками в бока, будто что-то прикидывал, и только потом заговорил.
— …Впредь, когда будешь выходить из дома, обязательно вызывай менеджера или бери водителя, — его голос стал на тон мягче. — Один не ходи.
— Хорошо. Значит, вы, директор-ним, всё-таки едете в командировку?
После долгих уговоров его слова, наконец, возымели действие. Едва вернувшись домой, Дохон тут же принялся собирать вещи. Судя по тому, как настойчиво названивал секретарь Шим, твердя, что нужно торопиться, дело и правда было неотложным. В доме воцарилась атмосфера лихорадочной спешки — суета звонков и шагов, резкие голоса, шуршание одежды.
Пока Дохон скрылся в гардеробной, методично укладывая рубашки и галстуки, Чонён на цыпочках заглянул в спальню, которой пользовался раньше. Несмотря на угрозы «выбросить всё к чёрту», здесь не изменилось ровным счётом ничего. Нелепо, но в то же время именно этого он и ожидал.
Тихо прикрыв дверь, Чонён вернулся в спальню Дохона. Он остановился в дверях гардеробной, чуть высунув голову, и с тёплой невольной улыбкой наблюдал, как этот всесильный директор с сосредоточенным видом перекладывает галстуки и носки из стопки в чемодан.
— Что? — заметив его взгляд, спросил Дохон.
— Просто… это напомнило мне старые времена.
— А… — Дохон на мгновение замер, словно и сам о чём-то вспоминая — Кстати, ты ведь всегда вот так стоял у двери и подглядывал за мной, когда я собирался.
— Что значит «подглядывал»?! — Чонён возмутился, чувствуя себя несправедливо обвинённым. — Просто тогда дверь тоже была открыта, и мне было интересно, что вы делаете. И я с совершенно чистым сердцем хотел хотя бы ещё разок посмотреть на вас, директор-ним, перед долгой командировкой…
Он вдруг запнулся, поняв, к чему привели его же оправдания.
— Так значит… я всё-таки подглядывал?
Обнаружив фатальную логическую ошибку, Чонён растерянно нахмурился.
— …Если вы всё знали, то могли бы хоть словечко сказать, прежде чем уходить.
— Это я был невнимателен, признаю.
— Я ведь специально сам собирал вещи, чтобы ты мог вволю насмотреться.
Эти слова прозвучали так неожиданно, что Чонён застыл с приоткрытым ртом.
— Да что там собирать, — лениво пояснил Дохон, с совершенно невозмутимым видом защёлкивая замок на чемодане. — Пару вещей кинуть внутрь. Мог бы и прислуге велеть.
У Чонёна от этой откровенности глаза чуть не полезли на лоб.
— …Почему вы никогда не говорили?
— Потому что было мило, как ты каждый раз вмешивался и начинал советовать, что лучше взять с собой.
— Хотя, по правде говоря, мне ничего из этого никогда не было нужно.
Запоздалое признание полоснуло сильнее, чем он ожидал. Лицо Чонёна мгновенно вспыхнуло, и он, прикусив губу, едва не задохнулся от возмущения.
— Ох, ну надо же! А ведь когда-то вы говорили, что хорошо, что я всё помог собрать! — он горячо всплеснул руками. — А сейчас же тоже целую кучу всего пакуете! Зачем?!
— Это одна из привычек, которая у меня появилась после замужества на тебе.
Дохон аккуратно сложил пиджак и положил его в чемодан.
— Сами же тогда радовались, а теперь говорите, что из-за меня брали лишнее… — начал было отчитывать его Чонён, но вдруг замер. Его взгляд зацепился за что-то в глубине идеально организованного шкафа. — Нет, погодите. А что это там?
В самом дальнем углу, аккуратно прижатый к стенке, лежал свёрнутый в тугой рулон большой лист бумаги.
— Это что, постер? — пробормотал Чонён и с подозрительным любопытством кивнул в сторону находки.
Дохон проследил за его взглядом, достал рулон и, слегка развернув, молча подозвал его ближе.
Чонён подошёл и заглянул через его плечо — и сердце у него ухнуло вниз. На блестящей поверхности красовалось его собственное лицо, отретушированное до совершенства. Это был рекламный постер с духами — и, что поразило больше всего, не один: за ним оказались ещё несколько.
— А… — он шумно выдохнул. «И это… у Дохона в шкафу? Да ещё и несколько видов!» В груди боролись волна профессиональной гордости и почти невыносимое смущение.
— А это почему у директора в шкафу?.. — начал было он, но слова оборвались на полувздохе.
Чонён наклонился, пытаясь разглядеть, нет ли там ещё одного постера, и в тот же миг мир стремительно перевернулся: потолок и пол словно поменялись местами.
Несколько раз моргнув, он наконец понял, что Дохон, резко навалившись, повалил его на мягкий ковёр гардеробной. Тот двигался плавно и неотвратимо, как хищник, завершивший охоту, и теперь нависал над ним, перекрывая свет.
— Э-это что ещё за… — ошарашенно пробормотал Чонён, но осознал — его заманили в ловушку.
«И надо же было попасться на приманку с собственным лицом!»
Дохон, нависнув сверху, уверенно перехватил обе его руки, удерживая их над головой, и прижался к нему бёдрами.
— Директор-ним… — выдохнул Чонён, голос сорвался на хрип.
— До каких пор ты будешь называть меня директором? — низко спросил Дохон, его дыхание обжигало кожу, а глаза смотрели в упор, без малейшей возможности отвести взгляд.
— Хм! — Чонён глухо застонал, когда Дохон уткнулся лицом в ткань его рубашки, глубоко и шумно вдыхая запах кожи. Каждое слово, вылетавшее из его уст, сопровождалось влажным горячим дыханием, касавшимся шеи. По коже Чонёна пробегала дрожь.
— …Мун Дохон, — Чонён с вызывающей интонацией в голосе своевольно назвал Дохона по имени.
Он думал, тот сейчас начнёт ругаться за такую фамильярность, но Дохон, похоже, был действительно не против, и уголки его губ едва заметно дрогнули вверх. И он принялся осторожно целовать Чонёна.
— Мм-м… Дохон-сси! Командировка… м-м… вам же ехать нужно! — выдохнул Чонён, слабо упираясь ладонью в его плечо. Но тот и не пошевелился. Напротив, словно голодный зверь, прижался ещё плотнее, пальцы скользнули по талии и животу, задержались там, ощупывая. Дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Чонён, сжавший воротник его рубашки, тут же отпустил ткань, боясь помять дорогую вещь, и вцепился пальцами в ковёр под спиной.
— Ху-ух… Всё-таки вживую ты гораздо лучше, — спустя мгновение Дохон отстранился, сверкнув удовлетворением во взгляде.
Чонён растерянно забегал глазами, пытаясь уловить смысл. И тут заметил развернутый рядом рекламный постер: его собственное лицо, отполированное до глянца и увеличенное почти в натуральную величину.
Поняв, что сравнение было именно с ним, Чонён вспыхнул и, смутившись, со всей силы шлёпнул его по плечу:
— Не говорите пошлостей и слезьте с меня.
— Ещё немного. А? — проигнорировав его протест, Дохон снова навис, заключив его в ловушку своих рук, и поцеловал. Его губы, тяжёлые и настойчивые, скользнули ниже — по шее, к плечам. Язык лениво и дразняще облизывал кожу, вызывая у Чонёна дрожь до кончиков пальцев.
А затем его ладонь решительно двинулась вниз, к брюкам.
— Д-директор-ним! — в панике выдохнул Чонён.
— Имя, — требовательно напомнил Дохон, не останавливаясь.
— Дохон-сси, подождите… Хм-м! — его голос сорвался, когда сильная рука, без всяких предисловий, пробралась за пояс и властно сжала член.
— Вы же не собираетесь… делать это прямо здесь? — он едва сумел выговорить, задыхаясь.
— Конечно, до конца я не пойду.
— А-ах!.. — Чонён выгнулся всем телом, когда рука начала двигаться вверх-вниз. Внизу живота мгновенно защекотало.
Губы снова поймали его в поцелуе, и вместе с ним в легкие хлынули густые альфа-феромоны. Они окутали сознание, парализуя волю. Под натиском сильных пальцев дыхание Чонёна сбилось, а всё тело откликалось на чужую власть предательской дрожью и горящим жаром внутри.
— Ай! Хм-м! — удовольствие, которому уже невозможно было сопротивляться, электрическим током пробежало по венам, расходясь по телу.
Чонён, перестав что-либо соображать, вцепился в одежду Дохона и прижался к нему, забыв о том, что костюм может помяться.
— Мой тоже достань, — низко и горячо выдохнул Дохон.
— Скорее, — прошептал он прямо в ухо, и от этого шепота у Чонёна затрепетало всё внутри.
Сбивчиво кивнув, он нащупал рукой его пах. Твердая, обжигающая тяжесть ощущалась даже сквозь ткань. Несколько неловких, лихорадочных движений и молния поддалась. Толстый тяжёлый ствол выскользнул наружу, подрагивая и упираясь ему в низ живота.
— Ху-ух… — низко выдохнул Дохон, ощущая прикосновение.
— Ай! А! Подождите! Д-дохон-сси!
Но тот лишь прижал их члены друг к другу и начал нарочито дразняще тереться, задавая мучительно-неторопливый ритм. Его тело нависало над Чонёном так, что не давило на живот, но сильные бёдра то приподнимались, то вновь опускались, усиливая трение. Каждый раз, когда их горячая влажная плоть соприкасалась, Чонён невольно выгибал спину.
— У-ух! — он прикусил нижнюю губу, тщетно пытаясь сдержать стон, рвущийся из глубины горла.
Дохон не мог оторвать взгляда чёрных глаз от Чонёна. — тёмных, завораживающих, как у змеи, загипнотизировавшей жертву. Его глаза скользнули ниже по белой коже шеи, по ключицам, видневшимся в распахнутом вороте рубашки. Пальцы сильнее сжали член, и движения руки ускорились.
Оргазм подступил так стремительно, что Чонён дёрнулся всем телом, забыв о том, что они находятся в гардеробной. В отчаянии он обнял Дохона за шею и потребовал поцелуя — жадного, захлёбывающего. Их тела тёрлись друг о друга; плотная ткань глушила ощущения, но этот непристойный шорох резал слух, делая всё происходящее ещё более запретным и безумным.